Книга Шептуха - Катажина Береника Мищук

– Чего ты так притихла? – спросил Мешко, когда мы вышли из машины прямо у границы старого леса.

Остаток пути до нашей хижины нужно было пройти пешком.

– А, ничего особенного. – Я пожала плечами. – Думаю о Зеленых Святках.

– А о чем конкретно?

– О праздниках, суевериях.

– Ты хочешь мне сказать, что я не должен купаться в озере, иначе меня похитят русалки?

– Ну знаешь, раз вурдалаки существуют…

– Уверяю тебя, ничего не случится. Ночь теплая, просто идеальная для купания в озере, а кроме того, я весь перепачкан землей. Мне нужно помыться, и я не собираюсь ждать до завтрашнего душа. Ты же не хочешь, чтобы я в таком виде лег с тобой в одну постель?

На кончике языка у меня вертелся ответ, но за последние дни Мешко доказал, что флирт на него не действует.

Я лишь что-то невнятно буркнула.

Зато он был в прекрасном расположении духа. Все это копание в земле поправило ему настроение. Кто бы мог подумать?

Наконец мы добрались до хижины. Мешко небрежно скинул на землю рюкзак и инструменты. Затем стянул через голову рубашку, которая тоже бесцеремонно оказалась брошена на траву.

– Кто последний окажется в озере, тот завтра рубит дрова! – крикнул он.

36

Было полнолуние. Прожив в этой глуши последние дни, я уже привыкла к темноте, которую ночью освещают только бледная луна и звезды. В связи с этим я прекрасно видела Мешко, который, сняв с себя рубашку, так же быстро избавился от обуви, брюк, носков, а в самом конце и от боксеров…

Я была так поражена, что застыла на месте.

Мешко, сверкая голыми ягодицами, пробежал по лужайке и прыгнул в озерцо. Зашел на середину, где было поглубже, нырнул с головой и радостно завыл, брызгаясь водой, когда выплыл на поверхность.

– Ха! В такие ночи я чувствую себя живым, – воскликнул он. – Как много веков назад!

Я робко остановилась на берегу, переминаясь с ноги на ногу.

– Ты вспомнил времена, когда был Дагоме? До того как ты стал правителем и тебе по статусу полагалось купаться только в золотых ваннах? – спросила я, задумчиво глядя на озеро.

В лунном свете неподвижная гладь так и манила искупаться, приглашала на мгновение окунуться в ее чистые воды. Кажется, температура была подходящей. Мой спутник не выглядел замерзшим.

– В мое время не было золотых ванн. Но ты в чем-то права. Сейчас я больше чувствую себя Дагоме, чем Мешко. Когда я был простым воином, то часто плавал по ночам в реках и озерах. Потом это стало неподобающим.

– А почему ты, собственно, принял имя Мешко? Ты не мог остаться Дагобертом?

– После того как Земомысл меня усыновил, мне пришлось взять новое имя. Мое было чужим. В качестве Мешко подданным было легче меня принять.

Согласно легендам, в жилах самого известного нашего правителя текла кровь доблестных воинов севера – викингов. Славянам действительно могло не понравиться, что их предводителем будет иностранец.

– А почему сейчас ты не пользуешься именем Дагоме? Думаю, ты мог бы к нему вернуться.

– Я бы с удовольствием, но мало кто носит это имя. Я бы выделялся.

– Если хочешь, я могу так к тебе обращаться.

– Ты не обязана, но это очень мило с твоей стороны. Идешь? Если поторопишься, я подумаю о том, чтобы порубить дрова за тебя.

– Я… то есть…

Он засмеялся, видя мое смущение.

– Я не кусаюсь. Не стесняйся. Вода совсем теплая, – искушал меня он.

– Хорошо, но отвернись, пока я раздеваюсь. И не подглядывай. – Я погрозила ему пальцем.

Не знаю, зачем я это сделала, почему начала снимать с себя одежду. Почему поддалась ему.

Не нужно было снимать нижнее белье, но я решила, что оставаться в нем было бы нечестно по отношению к Мешко. Кроме того, я никогда не купалась в озере голой. В этом было что-то волнующее.

– Я могу уже повернуться? – спросил он.

Я быстро вошла в воду: прохладную, но приятную. Ополоснула лицо в надежде, что от этого румянец исчезнет с моих щек.

– Секундочку.

Я погрузилась глубже.

– И как вода?

– Приятная, – пришлось это признать. – Теперь можешь повернуться.

Он подплыл ко мне и встал напротив на каменистое дно. Мы были на такой глубине, что вода доходила мне до плеч, а ему до половины груди. Он широко улыбался.

– И как? Не вижу тут никаких русалок, которые могли бы нас утопить.

– Ну, может быть. – Я настороженно огляделась. – Но, знаешь, сейчас полнолуние. Говорят, они выходят из своих водоемов и танцуют на берегу. Я, правда, не верю в такие вещи, но, если что, у меня нет полыни, которую ты мог бы засунуть себе в карман, чтобы их отогнать.

– А на мне нет карманов, – весело ответил он.

Переведя на него взгляд, я заметила, что он пристально смотрит на меня. Второе, что я поняла, – кристально чистая вода ничего не скрывает. Я обняла себя за плечи.

– Мешко! – прошипела я с упреком. – Глаза у меня выше!

Специально для нашей ночной вылазки на кладбище я заколола волосы в высокий пучок, из которого через несколько часов стали выбиваться отдельные пряди. Он протянул руку и убрал мокрые волосы с моего лица.

– Ты единственная русалка в округе, – сказал он.

Мешко резко отдернул руку, словно моя кожа его обожгла, и отстранился.

– Я не должен был. Прости.

Я, наверное, тоже не должна была. Да уж! Определенно не должна. Я даже не задумывалась об этом. Вообще. Я не задумалась всего один раз, не обдумала свои действия заранее и в подробностях.

И вот чем все закончилось.

– Дагоме, – прошептала я.

Я шагнула к нему, обхватила его лицо руками, встала на цыпочки и прижалась к его губам. Почувствовала, как его руки обхватили меня за талию. Он притянул меня к себе, как будто боялся, что я сбегу.

Наши губы раскрылись навстречу друг другу. Мы целовались все более страстно. Одной рукой я обняла его за шею, а другой зарылась в волосы на затылке. Он обнял меня, и я застонала, почувствовав прикосновение его кожи к своей обнаженной груди.

Мешко осторожно поднял меня над водой, сжимая мои бедра, и я обхватила его ногами. Я так хотела его. Сейчас. Немедленно! Если мы не займемся любовью, я просто умру. Сгорю. Я чувствовала, что он тоже на грани.

Внезапно Мешко оторвался от меня, и я открыла глаза. Мне не хватало воздуха, и голова кружилась. Казалось, что я вот-вот потеряю сознание от переизбытка эмоций или, наоборот, начну кричать от тоски по его поцелуям.

– Гося, – прошептал он.