Книга Сила Воли - Юрий Иванович

«Больше без вас не можем тчк Любим крепко и всё прощаем тчк Срочно нас навестите тчк Ждём обнимаем целуем тчк Ваши родители тчк»

Как раз в гостях находился Корней Савович. Именно с ним и с влюблённой в них консьержкой молодые люди и поделились искренним откровением:

— Наконец-то наши родителя нас простили за своенравную и несогласованную с ними женитьбу.

— Ага. Когда узнали, что я беременна…

— После этого они нас только ещё крепче любить стали! Поэтому…

— Да не смотри на меня так! Я тоже их люблю и уже давно за всё простила.

— Значит едем?

— Конечно, едем!.. Ой… А как быть с учёбой? — и Настя в сомнении уставилась своими глазищами на профессора.

Тот практически и минуты не раздумывал:

— Ради такого дела и для такой особенной студентки, в Горном для тебя оформим специальный отпуск по семейным обстоятельствам. Думаю, что вам хватит на всё про всё три недели?

— Мм… А если не успеем? — колебался Александр.

— Ничего страшного, если ещё на неделю задержитесь, — потворствовал профессор. — Главное справочки сообразите, что приболели. А с нашей стороны претензий не будет.

Он уже давно и прекрасно усвоил, что для молодой парочки не существует слова «невозможно». Если Сашка захочет, то любую справку у любого врача выпросит. А если ещё и Настенька своим пальчиком на Луну укажет, то он и Луну с неба достанет для своей ненаглядной. А тут такое дело: родители всё простили и желают видеть своих чад возлюбленных. Как не помочь в этом благом деле?

Причём Корней Савович мог лишь догадываться о том, кто же родители его молодых друзей и где они обитают. Только и получил изначально намёки, что они большие шишки, сидящие весьма высоко, и их имена не стоит поминать всуе. И это его, да и всех остальных более чем устраивало. Понимали: придёт время и все станет ясным. Потому что по умолчанию не могли быть у таких талантливых детей менее талантливые родители. И момент для раскрытия имён почти наступил: дети прощены, состоится встреча, а там дальше и скрывать не будет смысла, кто да что.

Александр не стал ходить вокруг да около остального:

— Часть вещей своих мы оставим в кладовке, чтобы ехать налегке. Если вдруг не успеем до возвращения академика, пусть наши чемоданы не выкидывает, мы потом заберём.

— Да как можно?! — успокаивал его Эрдэр. — Ничего не пропадёт, не волнуйтесь. Заодно стану подыскивать для вас новое место жительства…

— Проездные документы успеем за один день оформить?

— Конечно!

— Тогда беру билеты на завтрашний «ночной»! — принял решение глава молодого семейства. — Раньше отправимся — быстрей вернёмся. Или, как здесь говорят: раньше сядешь — толще станешь?

Посмеялись с грустинкой. Расстались до завтра, при прощании убеждая профессора, что провожать их среди следующей ночи на вокзал не стоит. Да и легли спать. Потому что давным-давно в путь всё было приготовлено и собрано. Только и оставалось, что получить при свидетелях такую вот телеграмму, устраивая подобным образом себе фору во времени и некоторое алиби для хороших знакомых. Ни к чему ведь лишние вопросы тем же преподавателям разных надзорных органов. И так они испытают немалый шок и огромное разочарование, когда поймут, что гениальная новатор в создании фиброволокна, и подающий огромные надежды лаборант мединститута, так и не вернутся в свои альма-матер.

С той же консьержкой легче: её сознание удалось запрограммировать надолго и в правильном направлении. И совсем не потому, что она оказалась глупее тех же профессоров, а потому что в последние недели вообще относилась к молодой парочке как к собственным деткам. А природной сообразительности и умения приспособиться у неё было, пожалуй, побольше, чем у некоторых представителей научной элиты.

Собрались. Получили документы. Попрощались. И на вокзал. И хорошо, что никто их не провожал, иначе никаких сомнений не оставалось бы: семейная пара уезжает навсегда. Четыре массивных чемодана, два внушительных баула и два тяжеленных вещмешка в их купе загрузили потеющие носильщики. И ушли довольные, зажимая в кулаке щедрые чаевые. При этом в памяти у сильных дядек только и осталось: несли они лишь один чемодан и одну корзинку с продуктами в дорогу. А клиент среднего возраста поддерживал свою жену на сносях. Обоим — далеко за тридцать. Он с бородой, она — слишком страшненькая на вид. Ничего запоминающегося.

Так и покинули молодые супруги Иркутск. И вот так началось их вполне спокойное путешествие. А через полторы недели они уже высаживались из другого поезда в городе Одесса. Южное приморье встречало путешественников ранней жарой, цветущими садами и специфическим гомоном многолюдного города. Не обошлось и без встречающих особого рода, которые только и высматривали в толпе пассажиров-ротозеев. Да и не только ротозеев они поджидали, молодых и беззащитных тоже не чурались.

Только Александр ещё из окна купе успел крикнуть носильщику с официальной бляхой:

— Тройная оплата! Жди только меня с женой!

Тот и подождал, отвергая предложения иных пассажиров. Потом поздоровался с молодым человеком за руку, о чём-то с ним переговорил, и доставил на привокзальную площадь не просто к месту, где можно было взять такси или пролётку, но чуточку в стороне, куда и послал чуть позже знакомого ему возчика. Тот помог загрузить багаж, не скрывая угрюмого скепсиса на лице, но потом всё-таки не выдержал:

— Неужто в самом деле мечтаете причалить в лучшей гавани нашего знаменитого города? — но тут парень начал с вежеством представляться, пришлось в ответ подавать ему руку. С минуту они так стояли, почти безмолвно, после чего азарт услужить в извозчике усилился стократно: — Не волнуйтесь, товарищи! Устрою, как у родной мамочки за пазухой! Шоб я так жил!

Устроил, как пожелал клиент. Нашлись знакомые, которые поселили парочку гостей в однокомнатной квартирке, небольшой, но со всеми удобствами. Ещё и с видом на морскую акваторию порта из окна. Так же одесситы показали своё наивысшее гостеприимство, показав, рассказав где, у кого и чего можно купить из продуктов. То есть недоедание или авитаминоз молодым людям не грозил.

Но подобное действо оказалось самым простым и лёгким, в чудесной «жемчужине у моря». А вот вырваться по этому морю, куда подальше из страны Советов, оказалось невероятно трудным. В этом даже возросшие умения гипноза помогали со скрипом. Вообще выехать за рубеж простым людям, не будучи знаменитыми артистами кино, партийными функционерами или высокопоставленными вояками, в эти годы было нереально сложно. И, казалось бы, в огромном портовом городе, откуда уходят еженедельно сотни больших кораблей, двум маленьким человечкам легко выскользнут в громадном грузопотоке и в водовороте пассажиров.

Как бы не так! Продать билет, оформить документы, дать разрешение, проверить все данные, согласовать все эти формальности между собой — всё это не зависело от одного человека. И даже — не от десятка чиновников, таможенников или пограничников. В государстве тотального диктатуры пролетариата, за каждым ответственным лицом следили десятки, а то и сотни иных лиц. Причём лица озлобленные, забитые пропагандой, боящиеся за своих родных, рвущиеся на высшие карьерные посты и должности, готовые на любую подлость и на всякую гадость просто из желания показать свою власть. Ну и руководствуясь главным тезисом своего существования «Не пущать!». Истинно, как говорится, пролетарские личики. Велись перекрёстные проверки, устраивались внезапные ревизии, писались кляузы и доносы, составлялись подробные докладные не только друг на друга, но практически на каждого пассажира или на работающего моряка. И всё это проверялось, перепроверялось, фиксировалось и стояло на тотальном контроле.