Книга Полночь в кафе «Черный дрозд» - Хэзер Уэббер

– Улет? Офигенно? – Сили нервно стиснула жемчужные бусы. – Тебе не кажется, что эти слова не совсем приемлемы? Полагаю, их не следует помещать на футболки.

– По-моему, это забавно. Я бы с удовольствием такие носила, – заявила Натали.

– Не вздумайте, юная леди! – сорвалась ее мать. – Это безвкусно!

Время от времени Сили теряла контроль над собой. Однако Натали, судя по улыбке, не восприняла тираду матери всерьез.

– Попробуйте оценить ситуацию в целом, – возразила я. – Хотя мы продаем футболки, чтобы выручить деньги на колледж Саммер, такой маркетинговый прием не останется без внимания. Комитету по благоустройству стоит взять его на заметку. Мы привлечем в Уиклоу туристов. А приехав в город, они, вполне вероятно, тут задержатся. Полюбуются на черных дроздов, покатаются на велосипедах, отправятся в небольшой поход по окрестностям…

– …потратят деньги, – подсказала Натали.

– Именно!

Сили поджала губы еще сильнее.

– И все-таки это офигенно безвкусно.

Натали от хохота поперхнулась чаем, а Сили, невинно похлопав ресницами, потянулась за булочкой.

Док поковырял вилкой картофельное пюре.

– Если кафе через несколько недель прекратит работу, имеет ли смысл делать футболки? Как по мне, это напрасная трата сил и времени.

Мы все повернулись к нему.

– Что? – не понял он.

– Анна-Кейт ведь объяснила, что собирает средства на обучение Саммер, – произнесла Сили.

– Да? Наверно, я прослушал. – Док отпил еще чая.

Натали, озабоченно хмурясь, взглянула на Сили.

Я едва сдержалась, чтобы не отчитать дока прямо здесь и сейчас. Он должен признаться жене и дочери, что болен. Несправедливо утаивать это от них.

– Я уже искала способы не закрывать кафе на время своего отсутствия. Может, найму штат сотрудников, которые подменят меня на пару лет. Я бы могла печь пироги в Массачусетсе и отсылать их в Уиклоу. Джина считает, что ничего не выйдет, а по-моему, все можно устроить.

– Ты ведь здесь счастлива, Анна-Кейт. Ты тут ожила, это видно невооруженным глазом. Перенеси отъезд на следующий год, – посоветовала Сили. – Поживешь пока в Уиклоу, уладишь все дела в кафе…

– Отличная мысль! – подхватила Натали и, заметив, что Олли вытащила руку из-под одеяла и тянется к ее булочке, отдала ей оставшийся кусочек. – Куда тебе торопиться?

– Ни в коем случае, – запротестовал док. – Не подавайте Анне-Кейт дурацких идей просто потому, что не желаете с ней расставаться. Если она начнет откладывать учебу, то привыкнет к Уиклоу, обустроится и в итоге вообще никуда не уедет.

Сили смерила его ледяным взглядом.

– Анна-Кейт сама должна сделать выбор. Очевидно, что у нее не лежит душа продавать кафе. Мы предлагаем ей варианты.

– Она уже выбрала. В августе у нее начинаются занятия, разве не так?

– Обстоятельства изменились, – сквозь зубы процедила Сили. – Анна-Кейт вполне может отказаться от этой затеи.

Док, побледнев, упрямо выпятил подбородок.

– Нет, она должна как можно скорее отучить- ся в медицинском, чтобы я передал ей своих пациентов.

Я замерла.

– Секундочку! С чего вы это взяли? Я на ваших пациентов не претендую.

– Предполагалось, что после меня мое место займет Эджей. А раз его нет, оно твое.

Я судорожно смяла в руках салфетку, стараясь подавить приступ дурноты. Получается, вот к чему он стремился все это время?

– То есть вы вешали мне лапшу на уши, что хотите общаться со своей внучкой, что пора оставить прошлое и жить дальше… ради этого?

Я так и знала, что он манипулятор! Только не понимала, до какой степени.

– Суккоташ! – завопила Натали. – Суккоташ!

– Какой еще суккоташ? – уставилась на нее Сили.

Натали подхватила рюкзак.

– Анна-Кейт, нам пора.

– Ты сама говоришь: Иден настаивала, чтобы ты пошла по стопам отца. – В голосе дока зазвенел металл. – А значит – на мою работу!

– Господи помилуй, – прошептала Натали.

– Помилуй! – из-под одеяла повторила Олли.

Я задыхалась от гнева.

– Да, по стопам отца, но необязательно на вашу работу! Это моя жизнь! Почему-то никого не волнует, чего хочу я. Вы однажды задали вопрос, жалею ли я о чем-нибудь, и я ответила, что да. Так вот, я жалею, что обещала маме выучиться на врача! Чтобы ее не расстраивать, я дала слово, а слово – не воробей. Я закончу медицинский, но на этом – все. Дальше я буду принимать решения самостоятельно.

– Ты же в курсе, что я думаю о сожалениях. – Док поднялся на ноги.

Я вдруг вспомнила, что он сказал при нашей первой встрече: «Мне кажется, сожаления похожи на рак: он точно так же уничтожает человека, медленно, исподтишка».

Моя злость мгновенно испарилась. Может, док с самого начала признался, чем болеет? Неужели у него рак?

О боже…

– Мне нужно на воздух, – промолвил док. – Вернемся к этому разговору позже.

– Папочка? Все хорошо? – всполошилась Натали.

– Джеймс? – Сили вскочила со стула.

Док покачнулся, и я успела подхватить его прежде, чем он упал.

Натали

– Он меня обманывал. – Казалось, сердце сейчас разорвется. – То есть не говорил всей правды, но это то же, что ложь! Я напрямую спросила, хорошо ли он себя чувствует, и он ушел от ответа.

– Наверное, не хотел тебя волновать, – предположила Анна-Кейт, глядя на меня красными, воспаленными глазами.

– Да, но от этого не менее больно. Папа мне врал!

Анна-Кейт сжала мою ладонь.

В ушах вдруг зазвучали слова Кэма: «Иногда люди лгут, чтобы защитить тех, кого любят».

Мы уже несколько часов сидели в больнице, в ожидании, когда выпустят папу. Фейлин Уиггинс, дай бог ей здоровья, зашла за Олли и отвела ее к Марси. Пусть дочка поиграет с Линди-Лу, а потом я ее заберу.

Вопреки рекомендациям врачей папа отказался от госпитализации, заявив, что дома ему и стены помогают, и никто не смог его переубедить.

Папу отправляли домой, прописав паллиативное лечение.

Рак.

У него рак. Он сжирает папины легкие, мешает работе печени. Метастазы распространились в поджелудочную железу, в желудок.

Папа выяснил это почти полгода назад и ни с кем не поделился. Нет ни малейшей надежды на выздоровление. Папе осталось жить от силы несколько месяцев, и то если повезет. Его уже не спасти.

Голова шла кругом, и ярко окрашенные стены давили на меня со всех сторон. По всему телу разливалась боль. Хотелось только одного: вернуться домой и внушить себе, что все случившееся – кошмарный сон и я проснусь с минуты на минуту.