Книга Прозаические лэ - Елена Хаецкая

– Вот о чем я подумала. Нет никакой справедливости в том, чтобы владеть проклятым мечом, наследием Всеволода.

– Всегда ты рассуждала верно, жена, но сегодня превзошла саму себя. Правда – несправедливый этот меч, потому он и называется проклятым.

– Ведь если этот меч у меня в руке, то никому спасенья не будет.

– Точно.

– Какая же честь в битве, если исход известен заранее?

– Нет, жена, – сказал Хрольв, подумав немного, – так говорить нельзя. Ведь и жизнь человека заканчивается смертью и этот исход заранее известен, а все-таки и честь, и смысл в жизни остаются.

– Жизнь состоит из множества битв, – сказала Настасья Ивановна. – Жизнь мы проигрываем, но битву можно выиграть, а можно проиграть.

– По мне так, куда большая несправедливость заключается в том, жена, – сказал Хрольв, – что из-за твоего меча ты не можешь принимать участия в состязаниях. Мы с тобой, положим, ни разу мечей не скрестили.

– Как же нам это сделать, если ты орудуешь только дубиной, а мой меч сразу убьет тебя? – засмеялась Настасья Ивановна.

– Вот и я о том, жена, – сказал Хрольв.

И вскоре после этого разговора Настасья Ивановна взяла проклятый меч и пошла к той скале, где жили карлики.

Долго она звала их, но никто не откликнулся. Тогда она поняла, что карлики мертвы. Она положила меч в траву у подножия скалы и наказала:

– Трава и мох, растите выше, заберите проклятый меч к себе! Не хочу больше им владеть, не желаю быть непобедимой, а хочу быть обычным земным королем!

Она плюнула на это место и убежала.

* * *

Годы сменяли друг друга. Хрольв сделался ниже ростом и легче на ногу; с возрастом он как будто усох и взял в руки меч. Для начала против Хрольва выставили полувеликана, и с той поры они состязались при каждом удобном случае. А потом Хрольв научился биться и с людьми, которые были ниже его ростом, и часто одерживал верх. Но случалось ему и потерпеть поражение. В состязаниях же с Настасьей Ивановной ни один не давал другому спуску из страха опозорить супруга. И если побеждала Настасья Ивановна, то только в честном бою; случалось, Хрольв и побивал ее, и тогда она страшно злилась и раскидывала сапогами мох и песок. А Хрольв посмеивался и пил брагу.

* * *

Юхану шел пятнадцатый год, когда он встретил в лесу скособоченного человечка. Был этот человечек уродлив: на шее сизый шрам, один глаз раскрыт, другой заплыл, правая рука длинная, левая скрючена. Он хромал и подскакивал и при каждом шаге его лицо искажалось от боли.

Юхан пожалел его и угостил хлебом.

– Должно быть, вы голодны, дедушка, – сказал королевский сын.

– Еще как! – сказал старикашка. (А это был Ремунд).

Они устроились на пеньке, против скалы, где еще чернело пятно, оставшееся от некогда пылающей руны. Старикашка не сводил с этого пятна глаз: он уже понял, что оно здесь неспроста, и пытался разобрать руну, но у него не получалось.

А Юхан сперва выложил о себе все: кто он такой и что делает в лесу. Кто он такой? Старший сын Настасьи Ивановны! Что делает в лесу? Ищет ягоды!

– А вы, дедушка, должно быть, были изувечены в какой-нибудь страшной битве? – спросил мальчик. – Расскажите о ней!

Ремунд наконец прочитал руну. И когда он прочитал ее, глаза его открылись, и он начал видеть на три локтя под землей.

И там, на глубине трех локтей, он заметил проклятый меч.

За пятнадцать лет глубоко ушел меч под землю. Еще бы год – и не заметил его Ремунд, потому что пошел бы четвертый локоть. Но так уж сложилось, что Ремунд пришел раньше.

– Было здесь некогда большое сражение, – сказал Ремунд, – и погибло множество воинов. Я был изрублен и считал себя уже мертвым, но на свою беду остался жив. Меч же мой до сих пор лежит здесь, под камнем. Если хочешь, отдам его тебе, потому что, как я вижу, ни отец, ни мать не озаботились пока что наделить тебя оружием, достойным мужчины, – то, что ты носишь, пригодно лишь для мальчика. Мой же старый меч – славное оружие, сразившее множество врагов.

Глаза у Юхана загорелись, ничего ему так не хотелось, как только завладеть этим мечом.

– Я всегда смотрю, как мать бьется с отцом на состязаниях, – сказал Юхан. – Вот бы и мне с ними сразиться на равных.

– Что ж, – сказал Ремунд, отводя взгляд, – вот что я тебе посоветую. Возьми этот меч и спрячь его в ножны, а когда королевские дружинники снова затеют состязание, отдай его отцу. В руке умелого воина меч покажет всю свою силу и красоту. Ты же смотри и запоминай и не забывай во всю твою жизнь.

С этим Ремунд указал Юхану, где искать, и Юхан быстро разрыл землю и действительно вскоре вытащил меч.

Меч лежал в ножнах, но за годы кожаные ножны распались, и когда Юхан взял меч в руки, то яркий солнечный луч прорезал темный лесной воздух и захотел крови. Юхан даже не понял, как это случилось: спустя миг уродливая голова Ремунда подкатилась к нему под ноги.

– Должно быть, шрам у него на горле разошелся, вот голова и отвалилась, – сказал себе Юхан. – Да и меч вовсе не светился.

Действительно, напившись крови, солнечный луч погас. Юхан обернул его плащом и унес в королевский чертог.

Он не стал рассказывать о встрече со скрюченным старичком и о чудесном мече ни отцу, ни матери, ни кому-то из дружинников, даже полувеликану, с которым был близок. И братьям показывать меч не захотел; Юхану нравилось владеть этой тайной единолично. Он предвкушал тот день, когда во время состязаний отец выйдет против матери. Хрольв никогда не поддавался Настасье Ивановне, но и Настасья Ивановна его не щадила. С годами Хрольв отяжелел и все реже удавалось ему одерживать верх над королем.

Наконец настал праздник, и все дружинники вышли на поле, перебрасываясь шутками и заключая сделки, пытаясь заранее определить – кто выйдет победителем.

Перед состязанием Юхан отозвал в сторону отца и вручил ему меч. Он объяснил, что получил его в подарок от старого воина, которому непременно хотелось сделать королевскому сыну что-то хорошее на память о былых временах.

– Так это его меч? – спросил Хрольв Пешеход, смыкая пальцы на рукояти. Глянулся ему меч, в котором, как в зеркале, отражалась вся его жизнь, ясная и простая.

– Он так сказал.

– Что ж, – Хрольв обнял сына, – сегодня попробуем, каков он в деле.

Они с Настасьей Ивановной были всегда так искусны, что за все минувшие годы ни разу даже не оцарапали друг друга в состязаниях, а побеждал тот, кому удавалось обезоружить противника.

Вот вышел Хрольв против Настасьи Ивановны.

Тут вспыхнул меч в руке Хрольва солнечным лучом и захотел крови. Хрольв никогда не видел этого меча, потому и не признал его; но Настасья Ивановна видывала его не раз и сразу же поняла, что дело плохо. Она хотела было крикнуть Хрольву, чтобы тот придержал руку, но не успела, и солнечный луч вошел прямо ей под горло.