Книга Мир под кайфом. Вся правда о международном наркобизнесе - Нико Воробьев

Зато наркотики не доставляли никому проблем. Отдельные энтузиасты выращивали мак у себя на дачах, а на просторах Чуйской долины в Казахстане произрастала дикая конопля, но вся эта деятельность носила любительский характер, потому что СССР был полицейским государством. Путем массовых репрессий вполне можно предотвратить распространение наркотиков.

Все изменилось в 1980-х. Солдаты, воевавшие в Афганистане, попробовали там опиум, а от них он распространился и на другие группы населения. После развала СССР, в результате социального, политического и экономического коллапса по стране на волне безнадеги и нищеты прокатилось увлечение наркотиками, появились наркоманы.

Невозможно говорить о современной российской истории, не упомянув период полного беззакония и тотального хаоса, именуемый «лихими девяностыми». Во время турбулентного перехода от коммунизма к рыночной экономике вся страна по уши погрузилась в дерьмо. Россия, которая всего лишь несколько десятилетий назад отправила первого человека в космос, теперь выдавала старушкам хлеб по талонам. На юге бунтовали чеченцы, упертые коммунисты слетели с катушек и пытались захватить власть, по улицам Москвы ездили танки, а рядовые граждане не знали, когда им в следующий раз выплатят зарплату — и выплатят ли ее вообще.

К 2009 году Россия стала крупнейшим потребителем героина на планете [76].

Осенью 2016 года я переехал в Россию, непостижимым образом устроившись на работу в крупнейшее информагентство RT. Я горжусь той работой, которую мы там проделывали, представляя западным СМИ альтернативную картину происходящего. И хотя я согласен не со всем, что мы печатали, эта работа многому научила меня в плане работы с источниками, журналистики и сотрудничества с другими СМИ.

Жил я в дрянной советской коммуналке с тремя взрослыми, шестью детьми и двумя кошками. Я не особенно любил там находиться и одной морозной ноябрьской ночью оказался в мрачном, застроенном домами советской эпохи районе на юго-восточной окраине Москвы в компании Максима Малышева и Лены Ремневой, аутрич-работников [77] Фонда имени Андрея Рылькова. Этот фонд — одна из немногих благотворительных организаций, помогающих наркопотребителям и ВИЧ-положительным людям в России без осуждения и попыток отправить их на реабилитацию. Каждый вечер Макс и другие волонтеры раздавали в городе информационные листовки и медикаменты — например налоксон (лекарство, которое может спасти жизнь в случае передозировки — настоящее магическое зелье).

На улице было всего минус пять, но казалось, что гораздо холоднее — я мерз даже в моей патриотической ушанке с серпом и молотом. От дыхания в воздухе образовывались облачка пара. Мы стояли у входа в круглосуточную аптеку и выдавали подходившим к нам людям пакетики с «подарками».

«Клевая шапка», — сказал мне один, а потом повернулся и стал рассказывать волонтерам о предстоящем ему суде. Его обвиняли в торговле спидами, а в качестве свидетеля собирались привлечь другого такого же любителя амфетамина. Это обычная практика в делах о наркотиках: полицейские делают стукачами тех, кого удалось поймать за руку, а иногда и подкидывают улики. Часто они таким образом вымогают взятку. В России богатые люди в тюрьму не садятся.

Чем дальше, тем больше людей к нам подходило. Саша в 1990-х кололся героином на детских площадках вместе с другом. Друг потом умер, и теперь Саша употребляет только винт. Абдулла из Дагестана был бомжом, а еще он как-то сидел в немецкой тюрьме. Другие ребята рассказали, что держат дома шиншиллу.

Далеко не все на вид были типичными наркоманами. Один вообще был пухлый, бородатый и жизнерадостный, как Санта под героином. Но большинство выглядели так, что было понятно: у них не все в жизни ладно — то ли по вине героина, то ли просто от нездорового образа жизни. Чем-то они напоминали персонажей фильма «Ночь живых мертвецов».

«Во-первых, когда они впадают в наркозависимость, они начинают думать, что у них нет будущего, — объяснил Макс, в прошлом и сам употреблявший наркотики. — У нас с тобой, например, есть планы на следующие пять лет. Поехать куда-то, заработать денег, выучить новый язык, купить квартиру. Но они о таких вещах не думают. Забота о себе отходит на второй план, потому что у них много других проблем: полиция, где взять денег, как не стать жертвой ограбления. И физическое состояние у них не очень: опиаты и стимуляторы сильно подрывают здоровье».

К нам подошел мужчина — упоротый напрочь, он кашлял и брызгал слюной. Макс отшатнулся. Чувака только что выгнали из реабилитационной клиники — во-первых, он нарушал правила, а во-вторых, у него был туберкулез.

«Ладно, вот наш телефон — позвони, мы тебе поможем, — сказал ему Макс. — Но, ради бога, надень маску!»

Макс осторожничает, потому что он ВИЧ-положительный — любая инфекция, а уж тем более туберкулез, может свести его в могилу. Когда мы вернулись в офис, он рассказал мне свою историю. В конце 1990-х Макс жил в Твери.

«Бухать я никогда не любил, но тут я попробовал траву и так расслабился, что мне очень понравилось, — сказал он. — Я до сих пор вообще не пью. Ну, если только бокал шампанского — но не больше».

Макс с друзьями ходили в цыганский район покурить травы и поугорать над «настоящими» нарками, которые там обретались. Потом его друг поехал учиться в Москву и познакомился с африканцами из Университета имени Патриса Лумумбы, которые барыжили героином. Сначала он эту идею не оценил — ему не нравилось, что героин творит с людьми, — но когда он все-таки попробовал, то понял, что героин дарит ему ощущение «внутреннего покоя». Следующие пятнадцать месяцев Макс плотно сидел на хмуром.

«Все крутилось вокруг этого цыганского района, — продолжил он свой рассказ. — Каждое утро я просыпался, доставал где-нибудь денег — что-то мог украсть, что-то вытянуть обманом — и отправлялся к цыганам. И там проводил весь день».

Каждый поход в цыганский район был похож на квест: раздобыть денег, не попасться ментам. Везло ему не всегда. Как-то раз он пришел, а на районе пусто: нигде ничего не продают, кроме одного дома, возле которого выстроилась огромная очередь. Деньги передавали в окно, а цыгане внутри фасовали товар по пакетикам. Макс встретил друзей и спросил у них, где тут можно вмазаться.

«Пойдем за дом», — предложил один из них.

«Ладно, а у тебя вода есть?»

«Да, и ложки тоже при себе» [78].

Они зашли за дом, Макс начал варить смесь в ложке и уже приготовил было иглу, когда из-за угла неожиданно подошли двое парней в спортивных костюмах и наставили ему в лицо пушку. Макс решил, что это какие-то местные гопники, решившие его ограбить, и попытался просто отмахнуться от них.