Книга Стилет для «Тайфуна» - Михаил Алексеев

К настоящему времени определился участок фронта, на котором враг сосредоточил главные силы. Это участок обороны 2-го Гвардейского кавкорпуса. Противник атакует на участке фронта шириной около тридцати километров силами всей 1-й танковой армии. В первом эшелоне наступающих 3-й и 14-й моторизованные корпуса в составе трех танковых и трех моторизованных дивизий. В их числе – элитные дивизии СС «Викинг» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Во втором эшелоне наступает 49-й горный в составе трех легкопехотных дивизий. Сосед слева 2-го кавкорпуса – 1-й гвардейский кавкорпус, справа – две уже развернутые дивизии Гвардейского моторизованного корпуса. Против 1-го и моторизованного корпусов действуют войска группы армий «Север». На фронте Пронина и Зашибалова противник продвижения не имел. Атака отбита. Полки 1-го кавкорпуса первую линию пока удерживают, противник несет серьезные потери. У штаба корпуса есть уверенность, что дальше второй линии обороны противник не пройдет. Однако продвижение противника на фронте 2-го гвардейского вынуждает соседей загибать и растягивать фланги, что в конечном счете пока лишает корпуса резервов, а при ухудшении ситуации – заставит ослаблять фронт в пользу защиты флангов. На главном для нас и самом тревожном направлении обстановку доложит комкор Соколов.

Генерал-лейтенант Соколов после паузы, вызванной необходимостью передачи ему указки, довел обстановку на своем участке.

– К этому часу остатки дивизий корпуса уже отошли на вторую дивизионную линию. Потери большие. Авиацией выбита почти вся артиллерия и зенитные подразделения. Точнее, сначала выбили зенитчиков, хотя и досталось немцам это большой кровью. Ну а убрав ПВО, уже влегкую разбомбили артиллеристов. И снова, как летом 41-го, спешенные кавалеристы остались одни против танков и мотопехоты. Правда, сейчас мы зубастее и опытнее, успехи немцы оплатили немалой кровью. Но тем не менее на их упорстве в достижении цели это никак не сказалось.

– Что наша авиация?

– Не допустили немцы наших до своих пикировщиков. Бои в воздухе шли сильные, но не смогли летчики нам помочь. Повторюсь: к этому часу остатки дивизий отошли на вторую линию. Вторую линию составляют дивизионные полки: танковый, арт и зенитный плюс подразделения тыла и усиления. Зенитчики и артиллеристы уже встали на прямую наводку. Корпусной резерв незначителен, и я принял решение отправить его вот сюда.

Он ткнул указкой в неприметную точку на карте, обозначающую не известное никому из присутствующих село, и продолжил.

– Если все будет продолжаться в том же ключе, а скорее всего так и будет, за удержание позиций завтра я уже не поручусь. Обойдут очаги обороны, просочатся в тыл, и…

– Это понятно! – выслушав доклад командира корпуса, вступил в обсуждение Ершаков. – За сутки мы успеем перебросить к вам на помощь армейский резерв. Я убежден, что наших сил хватит остановить немецкое наступление. Однако вернуть утраченные позиции этих сил не хватит. Я считаю необходимым и возможным задействовать мотострелковую дивизию Михайлова. Об этом буду говорить с Рокоссовским. Но ее переброска и приведение в боеготовое состояние после марша займет двое суток. К тому же три часа назад я имел разговор со Ставкой. После обстоятельного обсуждения положения соединений армии и возможных вариантов развития ситуации армии была также обещана помощь со стороны уже Ленинградского фронта. Как понимаете, подключение к решению наших проблем смежного фронта возможно только Москвой. И час назад мне позвонили из Ленинграда. Там выделяют из резерва фронта и снимают с добивания фактически уже окруженной немецкой группировки юго-западнее города четыре полка Су-152, два полка КВ-1 и две стрелковых дивизии. Но они начнут прибывать тоже только через двое суток. Сутки нужны для сосредоточения войск, налаживания связи и управления. Значит, нам нужно выстоять эти трое суток. Из этих трех суток первые, товарищ Соколов, вам придется драться в одиночестве. Выстоите, Сергей Владимирович?

– Корпус будет драться на этой позиции до конца и ее не оставит.

– Ну что ж, мысль понятна. В успех вы не верите. Мне нужно сделать несколько звонков. Николай Васильевич! Продолжайте без меня.

Первый звонок Ершаков сделал, как и говорил, Рокоссовскому.

– Здравствуй, Филипп Афанасьевич! – отозвался тот почти сразу. – Слышу, гремит у тебя. И посильнее, чем здесь.

– Да, Константин Константинович, гремит. Клейст вот ломится, пытается через меня тебе в тыл пробиться.

– Тяжело?

– Сдержать его смогу, а вот сил отбросить уже не останется. Как ты, наверное, догадался, с просьбой я к тебе.

– Излагай. Помогу тебе, чем смогу.

– Далеко тебе там до моря?

– Еще два дня идти. Примерно.

– Хотел бы попросить тебя разрешить мне задействовать дивизию Михайлова не по плану прикрытия твоего фланга на последнем участке, а для контрудара и восстановления положения на фронте корпуса Соколова. Именно по нему бьет Клейст.

– Ну что ж, пока немцы не смогли меня сильно озадачить, армейский резерв я не задействовал. Могу прикрыться им в случае необходимости. Так что, считай, ты получил мое «добро» на дивизию Михайлова. На последнем этапе прикрою фланг своими силами.

– Спасибо, Константин Константинович! Уверен был, что не откажешь.

– Ну так одно дело делаем. Да и отказывать командарму-гвардейцу в такой малости как-то некрасиво, – рассмеялся в ответ Рокоссовский.

– Вот ты язва! Да дадут тебе «Гвардию»! Не сомневайся! Обязательно доложу Москве, что без помощи Шестнадцатой – почему-то еще не гвардейской – армии остановить Клейста было бы трудно!

– Я это запомнил! Ладно, договорились. До встречи!

– До встречи, Константин Константинович!

Положив трубку, Ершаков задумался. А потом, снова сняв, потребовал от дежурного по коммутатору соединить его с Захаровым.

– Здравствуй, Филипп Афанасьевич! Догадываюсь, о чем хочешь говорить. Хочешь – верь, хочешь – нет, а не смогли мы удержать небо над твоей армией. Не можем пробиться.

– Здравствуй, Георгий Нефедович! Об этом уже смысла говорить нет. То, что случилось, уже не изменить. Я о другом хочу тебя просить, хотя, исходя из сегодняшнего опыта, возможно, невозможного.

– Ну, говори, – тяжело вздохнул в трубку Захаров.

– Мне нужен один день. Один завтрашний день. Ты можешь помочь задержать немцев на рубеже, на котором дерется мой второй гвардейский? Им нужно продержаться завтрашний день, а вечером подойдет армейский резерв.

– Ну что тебе сказать, Филипп Афанасьевич? Если будет погода – я обещаю, что летчики пятой воздушной сделают все возможное и даже более того. А если не будет погоды, тут только одна тебе помощь – люфтваффе тоже в небо не поднимется.

– Очень на тебя и твоих летчиков надеюсь, Георгий Нефедович! И я лично, и вся 1-я гвардейская армия. До связи!

– До связи, Филипп Афанасьевич.

29 мая 1942 г.