Книга Все прелести замужества - Наталия Левитина

– Ночью?!

– А что? Это нормально.

Мы долго целовались на пороге, не в силах разорвать объятья. Никита ушёл. Не успела я предаться отчаянью, в дверь кто-то постучал – причём явно ногой, громко, грубо, а не интеллигентно – костяшкой указательного пальца.

Я с опаской посмотрела в глазок. И с удивлением увидела лицо Никиты.

– Вот, – сказал милый муж, вваливаясь в квартиру. – Это тебе.

В руках он держал мою кофе-машину и с ней тяжело протопал на кухню.

– Ты же вроде бы отвёз её на работу?

– Да нет. Не довёз. Она в багажнике так и стояла всё это время. Я вдруг подумал, как же ты мучаешься без своей любимой игрушки. Было жестоко её у тебя отбирать. Вот, возвращаю. Но, Юля! Учти! Не больше двух чашек в день, я тебя умоляю! Ты же разумный человек! Договорились?

– Договорились, – пообещала я.

Две чашки в день?

Легко!

Могу даже ограничиться всего одной. Или вовсе не пить кофе. Никита очень удивится, когда узнает, что я полностью перешла на зелёный чай и превратилась в отличницу ЗОЖ.

Порадую его позже.

– Езжай на работу, – сказала я мужу. – Быстрее уедешь – быстрее вернёшься. Не терпится заняться с тобой результативным сексом.

Глава 27

Идеальный отец

Прошло два дня. Мы с Никитой ударно работали: он совместно с Генрихом Николаевичем возводил крепостной вал вокруг «Юниа-Транс», чтобы оградить фирму от рейдерской атаки, а я полностью погрязла в «курином деле».

Владелец птицефабрики устраивал одну пресс-конференцию за другой, стараясь убедить общественность в своей благонадёжности. Куриный Босс взялся за ум – начал разгребать свалку отходов. Это и так было его обязанностью, но хозяин птицефабрики, вероятно, решил заработать на акции нимб святого. Он отлично пиарился сам и рекламировал свою торговую марку: каждый шаг экскаватора, убирающего залежи трупов, сопровождался вспышками фотокамер, по вечерам в местных новостях докладывалось о ходе работ.

Последние дни октября радовали теплом. Золотые листья облетели с деревьев, и те стояли голыми, бледно-голубое небо по вечерам становилось ярко-розовым, почти малиновым.

Олег не звонил и не появлялся. Наверное, улетел в Москву, чтобы обсудить с заказчиками нюансы грядущего нападения на провинциальную транспортную фирму…

– Юля, тебе просили передать, – секретарша главного редактора заглянула в кабинет и положила на стол передо мной бумажку с каракулями.

– Ещё одна пресс-конференция?! – возмутилась я. – Да сколько можно!

– Давай, давай, Юлечка. Ровно в двенадцать, не забудь.

Недовольно поворчав, я вернулась к статье и допечатала ещё один абзац. Потом оторвала взгляд от монитора и задумалась. Одна мысль не давала покоя, она постоянно крутилась в голове…

Я принялась одно за другим перебирать звенья логической цепочки, с огромным трудом сплетённой мною. Нет, это не была крепкая, прочная цепь, способная выдержать натиск критически настроенного разума. Так, хлипкое сооруженьице, всё сплошь из домыслов и предположений…

Фиолетовая водолазка!

Откуда она взялась в моём шкафу?

Вроде бы я уже разобралась: так как Олег долгое время накачивал меня психотропными коктейлями, то я не могу вспомнить, как покупала в магазине эту водолазку. И загадочные перестановки в квартире объясняются тем же – провалами в моей памяти… Ничего удивительного, странно, что вообще выжила… Я сходила с ума от галлюцинаций и теряла на ходу сердце, – оно захлёбывалось в тахикардическом галопе…

И всё равно, никак не могу поверить! Хорошо, пусть я забывала закрыть дверцы бытовой техники, доставала чашки и пила из них, а потом не убирала на место, двигала принтер, переносила с место на место стулья – и всё это в каком-то тумане… Согласна, так бывает. Даже совершенно адекватные люди часто оставляют включённым утюг или не гасят свет. Но поехать в магазин, выбрать классную вещь, примерить, расплатиться – и абсолютно этого не помнить?

Нет, не укладывается в голове!

– А почему я до сих пор не попыталась это проверить? – вслух спросила я себя. – Что мне мешает?

По дороге на пресс-конференцию заскочила домой и забрала из шкафа трикотажное изделие, ставшее причиной мучительных размышлений, а также прихватила и ярлык на силиконовой верёвочке – с названием фирменного магазина.

Хорошо, что не выкинула!

Девушка за сверкающей стойкой напоминала Диту фон Тиз – и формами, и чёрными как смоль волосами, и искусным макияжем. Улыбаться она не спешила, наверное, боялась, что от лица отвалится кусок штукатурки.

– У меня нет чека, – сказала я ей. – Вы не могли бы его восстановить?

Девица вздохнула.

– А зачем вам? – спросила она. – Хотите вернуть вещь? Или что?

Взяв этикетку, она уставилась в компьютер и принялась щёлкать «мышью».

– Вовсе нет! Видите ли, занимаюсь домашней бухгалтерией. Веду таблицы, подшиваю чеки. Муж требует детального отчёта, – объяснила я на всякий случай, чтобы не волновать Диту фон Тиз. Вдруг она подумает, что я выискиваю недочёты в работе магазина. – И надо же, этот чек куда-то подевался. Муж меня убьёт.

– Из-за чека? – не поверила Дита.

– О! – удручённо покачала я головой. – Я даже столовые приборы должна класть строго перпендикулярно кромке стола и ровно в двух сантиметрах от тарелки!

– М-м-м…

– Гель для душа должен стоять между пеной для бритья и туалетной водой – и не иначе! – воодушевлённо продолжила я, набрав в грудь побольше воздуха. Меня уже несло. – А когда развешиваю в ванной полотенца – выравниваю края, не дай бог один край свесится ниже противоположного. Серые и чёрные пуловеры в шкафу лежат всегда на второй полке, а голубой, зелёный и с ромбами – на третьей. Ароматический пакетик от моли должен висеть между четвёртым и пятым пиджаком, но не между третьим и четвёртым. Ремни необходимо свернуть в кольца и выложить их на полке так, чтобы все кончики смотрели влево и воображаемый радиус, проведённый через центр окружности и кончик ремня, составлял угол в девяносто градусов с краем полки. А оргазма я обязана достичь на двадцать пятой фрикции, ни раньше, ни позже. Теперь вы понимаете, почему мне обязательно нужно раздобыть копию чека?!!

– Да! – в ужасе закричала Дита. – Конечно! Я сейчас всё сделаю!

Вскоре я уже сидела в машине и листала ежедневник. На чеке красовались дата и время: фиолетовая водолазка была куплена в этом магазине шестого сентября в третьем часу дня. А что я делала шестого сентября в районе двух? Так-так-так… Это был понедельник… В воскресенье утром я простилась с Евой и Мишуткой, – они заглянули ко мне по дороге в аэропорт, отправляясь в Турцию. В понедельник вечером я ходила в театр с Олегом (чтоб ему пусто было, негодяю!). А днём… Днём вкалывала, как ненормальная, вот и запись в ежедневнике свидетельствует о том же: на двенадцать у меня была назначена встреча в Ленинском районе, а на два – интервью в Центральном. И я отлично помню, как встречалась и беседовала с людьми – приехала ровно к назначенному времени, не опоздала. Иными словами, мне никак не удалось бы купить водолазку шестого сентября в два часа пятнадцать минут.