Книга Далекий берег - Маргарет Пембертон

Она плохо помнила, что Девлин ей наговорил, а то, что помнила, было какой-то бессмыслицей. Кристине запомнилась только его ненависть да еще свирепость, с какой он завладел ее телом, и затем, на очень короткое время, – желание в его глазах. Неужели она видела то же самое желание и ту же любовь в его глазах, что и раньше, в Уэльсе? Неужели он в самом деле в момент страсти выкрикивал ее имя? Или же она, сама охваченная неукротимым желанием, все это придумала? Кристина стала медленно вытирать голову и поморщилась от боли. Синяки на плечах и груди потемнели и стали заметнее. Между бедер остались следы пальцев Девлина. Кристина надела пеньюар, села за туалетный столик и набросала тексты на двух отдельных листках бумаги. Позвонив ночному портье, она протянула ему листки.

– Буду весьма признательна, если вы телеграфом отправите эти два послания. Первое – герцогу Марнскому, второе – мистеру Теобальду Голденбергу. Их адреса указаны вверху.

– Телеграммы не уйдут до утра, – сказал портье, заглядывая в декольте пеньюара и не имея сил оторвать глаз от ложбинки между грудей.

– Я хочу, чтобы они были отправлены немедленно. Это чрезвычайно важно. – Кристина протянула ему крупную денежную купюру.

Портье с благодарностью взял деньги, ломая голову над тем, как бы продолжить разговор.

– Благодарю вас. – Без обычной для нее улыбки Кристина перед носом портье закрыла дверь, чувствуя себя физически и эмоционально опустошенной, и забралась на огромную и высокую кровать с безупречно чистыми, но холодными простынями. Слишком много событий в один день! Словно в калейдоскопе перед ней пронеслись картины: трогательно маленький гроб Мерри; Джош, сжимающий шляпу неуклюжими руками; Девлин, – который сперва называет ее шлюхой и проституткой, а затем занимается с ней любовью. И наконец, она со стыдом вспомнила о том, что ее тело с готовностью откликнулось на его ласку.

Он бросил ее, бросил свою жену! В его гардеробе висело платье Кейт, а не одежда благопристойно воспитанной девицы из Пенсильвании. Кристине даже стало жалко эту женщину.

Теобальд Голденберг прочитал телеграмму, сидя за столом в своей конторе, окна которой выходили на Центральный парк. Он смял листок и сразу же позвонил по телефону, стоящему на его столе.

– Пришлите ко мне Мэррея! Немедленно! – рявкнул он секретарше.

Секретарша, предчувствуя небывалую бурю, энергично кивнула головой, не решаясь сообщить мистеру Голденбергу, что его помощник собрался ехать на важную встречу в Чикаго. Автомобиль несся по улицам Нью-Йорка словно на пожар, гудя клаксоном. Мэррей был уже в поезде, когда секретарша буквально выдернула его из вагона.

– Какого черта…

– Возвращайтесь в контору! Немедленно!

Одного взгляда на побелевшее лицо секретарши Мэррею было достаточно, чтобы понять: если он намерен связать свое будущее с Пароходной компанией Голденберга, ему лучше сделать то, что сказала секретарша.

От лифта до кабинета Теобальда Голденберга Мэррей не шел, а бежал. Остановившись на одно мгновение перед дверью, чтобы перевести дыхание и пригладить волосы, он постучал и вошел к президенту.

– Куда, черт побери, вы запропали? – заорал Теобальд, бросив телефонную трубку на рычаг с такой силой, что, подумал Мэррей, телефон вряд ли после этого когда-либо зазвонит снова. – Я хочу, чтобы Рид стал капитаном «Лебедя»! Джонсона перевести на «Коринфию», а на его место найти нового парня!

– Но капитан Рид не значится в окончательном списке, – нервно возразил Мэррей. – Я полагал, вам нужен гораздо более молодой человек.

– Быть капитаном судна – это работа не для дураков! Рид – наш самый опытный капитан, и отныне «Лебедь» под его началом! Вам ясно?

Мэррей кивком головы дал понять, что ему все ясно.

– И дайте мне материал по пароходной компании «Конйейтс»!

Мэррей, который лично привлек внимание своего работодателя к великолепному послужному списку одного из двух членов компании «Конйейтс», озадаченно посмотрел на Теобальда Голденберга.

– Что вы собираетесь предложить О'Коннору? Кроме «Лебедя», его ничто другое не соблазнит.

Предложить ему?! – воскликнул Тео, ткнув указательным пальцем в грудь Мэррея. – Я ему ничего не предложу! Я в бараний рог согну негодяя! Я сделаю все для того, чтобы компания «Конйейтс» с треском лопнула! Я добьюсь, чтобы этот выродок никогда не был капитаном никакого другого судна! А еще знаете, что я собираюсь сделать?

Онемевший помощник буквально вжался в стену.

– Я собираюсь линчевать его и повесить на первой попавшейся рее! Я намерен пороть его до тех пор, пока из него не получится отбивная котлета!

Мэррей лихорадочно пытался нащупать позади себя дверную ручку.

– Я с него живого сдеру кожу! Я собираюсь распять этого мерзавца! Я сделаю из него…

Взмокшими от пота пальцами Мэррею удалось открыть дверь, и он выскользнул из кабинета Голденберга. Оказавшись в приемной, примыкающей к кабинету Тео, он и секретарша услышали, как тяжелое латунное пресс-папье, с силой ударившись о стену, с грохотом свалилось на пол.

Реакция герцога Марнского, получившего послание от Кристины, была совершенно иной. В течение нескольких секунд он оставался на террасе, где его застала телеграмма. Постучав пальцами по столу и улыбнувшись про себя, он поднялся и позвал дворецкого.

– Пошли Мейсона в отель «Юго-Западный», что в Саутгемптоне, чтобы забрать миссис де Вилье, и вели приготовить для нее комнаты. И вот еще что, Холмс… – Дворецкий почтительно ожидал. – Помести объявление в «Тайме»: «Герцог Марнский имеет честь объявить о предстоящем вступлении в брак с миссис Кристиной де Вилье, вдовой…» – Герцог на минуту задумался. – Как ты думаешь, какой наиболее подходящий день для женитьбы? – спросил он своего несколько опешившего слугу.

Холмс, верой и правдой служивший герцогу пятнадцать лет, постарался взять себя в руки и серьезно ответил:

– Ваша светлость отплывает на «Титанике» 10 апреля. Возможно, удобнее всего будет в конце мая или в начале июня.

– Не станем ждать до июня, – бодро сказал герцог. – Напишите: «10 мая».

– Было бы хорошо, если бы вы дали имена и адрес родителей миссис де Вилье для объявления.

– Не могу этого сделать. Я этого не знаю. – И вдруг удалился, насвистывая, словно мальчишка, и весело помахивая тростью.

Холмс доковылял до стола и взял в руки графин. Впервые за долгие годы безупречной службы он позволил себе налить виски из графина герцога.

Объявление в «Тайме» и слухи о том, что таинственная миссис де Вилье, будущая герцогиня Марнская, уже прибыла в Анерсли, вызвали всплеск любопытства среди друзей и знакомых герцога.

Очевидно, в Анерсли будет дано несколько грандиозных обедов, во время которых можно будет оценить женщину, сумевшую его заарканить. Чистили диадемы. Заказывали новые бальные платья. Однако все это оказалось напрасным. Герцог не собирался портить благословенные дни общения с Кристиной роскошными приемами, которых от него ожидали.