Книга Герои умирают дважды - Даниил Аксенов

В это время котенок прыгнул. Виктор не успел даже вздрогнуть, как котенок прыгнул и исчез.

— Где он? — спросил Антипов, оглядываясь. — Куда делся?

Пестер не сводил с командира глаз.

— Знаешь, Ролт, — тихо сказал старый воин. — Мне показалось, что он прыгнул в тебя.

— В меня?! — удивился Виктор, взирая на свою совершенно нормальную грудь. — На одежду, что ли?

— Нет, в тебя. Запрыгнул внутрь. Через доспех.

— Это шутка? — Антипов осекся. Он почувствовал себя так, словно проглотил мыльный пузырь. Эти пузыри ведь такая штука, что их глотаешь, осознавая, что они исчезнут, растворятся без следа, но одновременно ощущаешь их в животе. Словно они не исчезли, не растворились, а все еще там, где-то в желудке, переливаются, сверкая боками в темноте.

— Что с тобой, Ролт? — Пестер встревожился. — Тебе худо?

Виктор и сам не знал ответа на этот вопрос. С одной стороны, терпимо, а с другой… как-то необычно с мыльным пузырем внутри.

— Наружу, — сказал он.

— Что? — не понял Пестер.

— Софот, наружу, — повторил Виктор.

— Фью! — Нарп присвистнул.

На траве вновь появился черный котенок. Только он был чуть больше, чем прежде, и двигался лучше — более плавно.

— Он вроде вырос, — с сомнением сказал Пестер. — А как это, Ролт? Как вышло-то?

— Не знаю. — Виктор присел на корточки, чтобы рассмотреть котенка получше. — Слушается он меня, что ли? Когда я думаю? Или говорю?

— А ты проверь, — посоветовал Нарп, тоже усаживаясь на корточки. — Зверь хоть и малый, но потешный. Вдруг послушается? Любовные записки носить будет, мышей ловить…

— К бревну, — сказал Виктор. — Иди к бревну.

Котенок развернулся и, подняв хвост, пошел к поломанному брусу. Остановился, принюхался или сделал вид, что принюхался…

— Царапни бревно, — произнес Антипов, делая движение растопыренными пальцами. — Вот так: цап-царап.

В воздух взмыли опилки. В бревне за несколько секунд образовалась глубокая дыра. Крупный опилок опустился Нарпу на плечо.

— Так это… — сказал он, растерянно хлопая глазами. — Письмо-то он ведь не донесет. Нельзя ему письма доверять, Ролт. Разорвет или сожрет. Разве что деревянное… нет, и деревянное нельзя. Бревно-то хоть и гниловато, но… лучше железное, Ролт. Железное письмо донесет.

— Чушь не пори, — произнес Пестер. — Железных писем не бывает.

— А коты такие бывают? — парировал Нарп.

— Говорите ближе к делу, — сказал Виктор. Ему не нравилась растерянность товарищей, которую они хотели спрятать за многословностью. Антипов еще не знал всех возможностей этого софота, но решил выяснить потом, постепенно. Бог страха ведь сказал, что тот еще будет расти.

— Можно все-таки спросить, Ролт? Бегать он умеет? — Нарп решил задать важный вопрос. — Если ты на лошадь, а он за тобой? Угонится? Или так и будет в тебе ездить? Кстати, как это? Как ты себя ощущаешь?

— Мне кажется, что он был не во мне, — ответил Виктор. — А прошел через меня совсем в другое место. Я до сих пор чувствую мыльный пузырь, хотя котенок вон… бегает. Этот пузырь — наверное, ощущение прохождения…

— Какой пузырь? — удивился Нарп.

— Не суть важно, — махнул рукой Антипов. — Поехали! Время поджимает. Заодно проверим, может он бегать или нет. Его вообще проверить надо… Что он может, а чего нет. Но этим займемся позже.

У Виктора были обширные планы на вечер: сначала посетить графиню, а потом с помощью Синхая провести ритуал. Вдруг повезет, и Антипов станет наконец магом? Ему этого очень хотелось.

Выяснилось, что котенок от лошадей не отставал. Сначала он семенил своими маленькими ножками, постепенно удаляясь, а потом делал огромный коронный прыжок и вновь оказывался рядом.

— А что он жрет-то? — вслух размышлял Нарп. — Мы его вообще прокормим? А вдруг он мяса не ест? Или ест, но человеческое? Тогда плохо дело. Но ничего… Я предлагаю начать его кормить слугами этого ан-Котеа. У него столько слуг, что их надолго хватит! Да и сам ан-Котеа не совсем худой, из него получилась бы неплохая колбаса. Можно тогда запас делать. Как ты думаешь, Ролт, этот кот колбасой не побрезгует? А то некоторые избалованные коты едят только свежее.

— Замолчи наконец, — сказал Виктор. — Или езжай подальше и обсуждай эту свою колбасу с Пестером. Я думаю о предбанниках.

Мысли Антипова постоянно возвращались к предбанникам. Ему казалось, что в этом ключ ко многим загадкам. Даже теперь, когда рядом семенил софот, размышления волей-неволей перескакивали на злополучные предбанники.

— Что думаешь о предбанниках? — спросил неугомонный Нарп.

Виктор тяжело вздохнул, но ответил:

— Думаю, почему, если первый предбанник существует уже долго, два других появились только сейчас? Вот что любопытно.

У Нарпа не было ответа на этот вопрос, и он наконец погрузился в молчание. Однако мысли Антипова следом переключились на более приятный и понятный предмет: скоро можно будет попробовать стать магом иным путем. Несмотря на скепсис Кеаля, Виктор считал, что попытка — не пытка.

Перед въездом в замок решено было спрятать котенка. Белые глаза многих бы удивили. Софот скакнул и исчез. На этот раз Антипов почти ничего не почувствовал. Видимо, «пузырь» был связан с новыми ощущениями, к которым быстро вырабатывается привычка.

Виктор решил сразу же отправиться к графине, а потом уже заняться своими делами, а именно — ритуалом, о котором рассказал Синхай. Антипову хотелось напоминать девушке о себе как можно чаще, к тому же накопились кое-какие вопросы.

Наш герой предусмотрительно достал медальон из кошеля и постучал в дверь. Открыла Вирета.

— Ее сиятельство сейчас занята, — сказала она. — Господин ан-Орреант, приходите попозже.

— Мой визит не займет много времени, — улыбнулся Виктор, который чувствовал себя настолько уверенно, что уже не собирался отступать ни на шаг. — Возьмите. Я это нашел.

Антипов протянул медальон. Вирета осторожно взяла его и скрылась за дверью. Раздался изумленный возглас графини. Дверь вновь распахнулась.

— Войдите, господин ан-Орреант!

Виктор слегка улыбнулся и вошел. Он не ошибся в своих предположениях: медальон представлял для графини ценность.

Ласана в сине-голубом платье сидела за столом, разглядывая медальон, который держала в руках. Перед ней на столе лежала стопка бумаг. Каждый лист из этой стопки был покрыт черными буквами — записями Виреты и собственноручными пометками графини. Пачка листов и была пресловутым списком, который Ласана завела, чтобы сортировать кандидатов на ее руку. Верхнее положение занимала страница с именем Женара. На ней был поставлен жирный вопрос. Сразу под этой страницей лежала другая, посвященная Ролту. Там было целых три знака: короткое «нет», уже зачеркнутое, вопрос и неуверенный маленький восклицательный знак.