Книга Путевой дневник. Путешествие Мишеля де Монтеня в Германию и Италию - Мишель Эке́м де Монтень

Я видел там портрет Пикуса Мирандулы. Белое, очень красивое лицо, безбородое, как в семнадцать-восемнадцать лет, нос длинноват, глаза кроткие, лицо худощавое, волосы белокурые, ниспадают ему до самых плеч, и странный наряд[614]. Здесь в Италии во многих местах устраивают винтовые и даже прямые лестницы такой ширины, что вы можете верхом на лошади подняться на самый верх, а также здесь укладывают плитку «клином»[615]. Говорят, что это место холодное, так что герцог старается бывать тут только летом; а чтобы устроить ему спальню, выбирают один из покоев, со всех сторон окруженный закрытыми квадратными комнатами и куда свет проникает только через одно застекленное окно, и вот в эту отрезанную от всего выгородку и ставят кровать государя.

После обеда я сделал крюк еще в пять миль, чтобы увидеть место, которое здешний народ прозвал «Гасдрубаловой могилой», это на довольно высоком холме, который называется Монт’Эльче[616]. Там имеется только несколько жалких домишек, четыре или пять, да церковка, а также видна круглая постройка, то ли из крупного кирпича, то ли из тесанного квадратом камня, примерно в двадцать пять шагов и высотой двадцать пять футов. Сверху по кругу идет балюстрада из того же кирпича с тумбами через каждые три шага – я не знаю точно, как каменщики называют такие штуки для опоры, вроде мостовых быков. Мы поднялись наверх, потому что внизу нет никакого входа. Там обнаружился свод, но ничего внутри, никакого тесаного камня, никакой надписи; местные жители говорят, что раньше тут имелся мрамор с какими-то знаками, но в наше время его весь растащили. Почему этому месту дали такое имя, я не знаю, но и не верю всем их россказням. Верно только, что он [Гасдрубал] был разгромлен и убит довольно близко отсюда.

После этого мы проследовали весьма гористым путем, который за один час, что шел дождь, стал почти непролазным из-за грязи, и перешли Метаурус вброд, словно это не тот же поток, что несет лодки, который мы пересекали раньше, и после обеда, в конце дня, равнинной и удобной дорогой добрались до

КАСТЕЛЬ ДУРАНТЕ, пятнадцать миль. Городок, расположенный на равнине вдоль Метауруса, принадлежит герцогу Урбинскому. Народ тут зажег «огни радости» и устроил празднество в честь рождения сына у принцессы Бизиньяно, сестры их герцога[617].

Наши возчики снимают поклажу со своих лошадей, по мере того как их разнуздывают, в каком бы состоянии те ни были, и поят, не обращая внимания ни на что[618]. Мы пили здесь какие-то неестественные вина, и в Урбино тоже, чтобы их смягчить […][619].

В воскресенье утром мы двинулись по довольно плодородной равнине с холмами вокруг и сначала попали в красивый маленький городок Сант’Анджело, принадлежащий сказанному герцогу, расположенный вдоль Метауруса и с весьма красивыми окрестностями. В городке нам встретились маленькие королевы середины поста, потому что это был канун первого дня мая[620]. Оттуда, следуя далее по этой же равнине, мы миновали еще через одно местечко той же юрисдикции, называвшееся Маркателло, и по дороге, где уже начинала чувствоваться близость Апеннинских гор, приехали к обеду в

БОРГО ПАЧЕ, десять миль. Маленькая деревушка и трапеза в убогой гостинице горного захолустья.

После обеда мы для начала проследовали по узкой, дикой и каменистой дороге, затем стали подниматься на высокую гору – две мили подъема и четыре спуска; путь неровный, ухабистый и крайне утомительный, однако не страшный и не опасный, хотя пропасти выглядели такими обрывистыми и крутыми, что взгляду было не за что уцепиться[621]. Мы проследовали вдоль Метауруса вплоть до истока в этой горе, так что мы видели и его зарождение, и его конец, когда он впадает в море в Сенигаллье[622]. При спуске с этой горы перед нами предстала очень красивая и большая равнина (где течет Тибр, который тут всего в восьми милях или около того от места своего рождения), а также другие горы в той стороне: вид был почти такой же, как на овернской Лимани для тех, кто спускается в Пюи-ле-Дом в Клермоне[623]. На вершине нашей горы кончается юрисдикция герцога Урбинского и начинается юрисдикция герцога Флорентийского, а по правую руку – папы. Мы прибыли к ужину в

БОРГО САН СЕПОЛЬКРО, тринадцать миль. Маленький городок на этой равнине, в котором нет ничего особенного, принадлежит сказанному герцогу Флорентийскому[624]; мы уехали оттуда в первый день мая.

В миле от этого города мы проехали по каменному мосту через Тибр, который тут еще чистый и красивый, а это является признаком того, что тот грязный и рыжий цвет Flavum Tiberim[625], каким его видят в Риме, он приобретает от смешения с какой-то другой рекой. Мы пересекли эту четырехмильную равнину и на вершине первого же холма обнаружили городок[626]. Многие девушки и там, и в других местах становились перед нами на дороге и хватались за поводья наших лошадей, для того чтобы спеть какую-то песенку, и требовали пожертвовать что-нибудь ради сегодняшнего праздника[627]. С этого холма мы опустились ниже, в довольно каменистую ложбину, которая тянулась вдоль русла какого-то потока, а потом поднялись на бесплодную и весьма каменистую гору, три мили верх и вниз, и обнаружили другую равнину, где перешли через реку Кьясса по каменному мосту[628], а потом через реку Арно по другому каменному мосту, весьма большому и красивому, после чего остановились в