Книга Последняя партия - Александра Лисина

Наверное, мы упали одновременно. Наверное – потому, что такой страшный грохот вряд ли раздался бы лишь из-за нас с Лином. Но подробностей я не видела – мой маленький хранитель до последнего закрывал меня своими крыльями. Даже когда я не поняла, что произошло. Когда он раздирал бок истошно взвывшего врага. Срывался вниз. Падал. А потом молча умолял меня держаться. И разбивался о скалы, даже не помышляя о том, чтобы хоть как-то смягчить свою участь.

Он упал далеко в стороне от сражающихся. Упал страшно. С жутким хрустом и тихим стоном, тут же заглушенным звуком второго падения. Он просто рухнул с огромной высоты, как внезапно потерявшая опору луна. Прокатился несколько десятков шагов и так замер, не в силах даже вдохнуть.

От жуткого удара меня тоже расплющило, как сломанную куклу. Почти раздавило от перегрузки. Изломало. Издергало. Но не убило… Да. Каким-то чудом все-таки не убило. Хотя сознание я потеряла качественно и, судя по всему, надолго.

Сколько времени я провела в отключке, трудно сказать. Пока блаженно плаваешь в Тени, время не ощущается. Да и желаний, по большому счету, никаких уже нет. Только и помнишь, что где-то далеко… когда-то давно… были те, кто имел для тебя значение. Те, для кого ты был когда-то важен. А еще было отчаяние, боль, сомнения. И так много горя, что к нему, против всех правил, совсем не хотелось возвращаться.

Но я еще помню, что в Тени меня кто-то потревожил. И помню настойчивый голос, уверенно зовущий куда-то прочь. Помню тусклый коридор из светящихся звезд. Помню ночь, которая ласково пыталась закрыть мне глаза. А еще Воронку, возле которой когда-то вышибла одной знакомой Твари передний зуб. И теплый свет, где промелькнула чья-то смуглая, крепкая, подозрительно знакомая рука, за которую я бессознательно ухватилась, как за родную, и вместе с ней, наконец, выбралась из мрака.

– Держись, Гайдэ… держись и ничего не бойся: я не позволю тебе упасть!

Глава 19

– Гайдэ… Гайдэ, вставай… открой глаза…

– Я слышу, брат, – прошептала я, с трудом поднимая чугунные веки. – Слышу. Я в порядке.

– Вставай, – настойчиво позвал «Гор», легким холодком обдувая мою щеку. – Ничего еще не закончилось. Ты должна встать. Пожалуйста, Гайдэ, очнись и подними голову. Дангор еще жив.

Что? Кто? Ах да, этот чертов демон…

Огромным усилием я заставила себя моргнуть, а потом со стоном перевернулась на бок. Черт… больно. Такое впечатление, что меня жестоко переломали во всех местах, а потом склеили заново и велят теперь плясать на чужом празднике. Оу-у-у… мама… как же все болит! Будто меня долго и упорно били цепями. Хотя, может, оно и правильно, потому что грохнуться с такой высоты…

Внезапно вспомнив о важном, я охнула и испуганно села.

– Лин!

А потом увидела его и чуть не вскрикнула.

– Лин… господи, Линкхард!

Он лежал совсем недалеко – мой храбрый, самоотверженный, бесконечно преданный демон, который никогда не умел выбирать между мной и собой. Он выглядел страшно – изломанный, исковерканный падением, с одним левым крылом, нелепо задранным кверху. Второе лежало неподалеку – жестоко оторванное и измятое, как старая тряпка.

Он тяжело дышал, со страшными хрипами выдавливая воздух из искореженной груди. Мощные нагрудные пластины от жуткого удара вмялись внутрь. Сильные лапы измученно вытянулись, огромные когти на них обломались у самого основания – видимо, еще в тот момент, когда мстительно впивались в плоть высшего демона. Лин был покрыт густыми потеками крови с головы до ног. Она сочилась отовсюду, даже из ноздрей. И только глаза у него оставались по-прежнему ясными. Невероятно большие, теплые глаза, которые неотрывно смотрели на то, как я с плачем ползу к нему на четвереньках.

Наверное, я тоже выглядела не ахти: порванная куртка, разодранные на коленках штаны, потерянный где-то в полете пояс. Погнутые от удара и располосованные чьим-то острым когтем ножны. Шлема нет – свалился куда-то и безнадежно затерялся. Маска съехала на бок, портя обзор. Сзади на ней появилась огромная дыра, откуда топорщатся когда-то светлые, а теперь покрытые пылью волосы. Вся одежда в разводах «синьки», в пятнах запекшейся крови… моей и его… но он все равно смотрел с облегчением. И в его глазах было столько нежности, что даже жутковато изменившийся, хриплый от боли голос не сумел их затмить.

– Живая… – Лин с усилием сглотнул и прикрыл тяжелые веки, когда я все-таки доползла и с жалобным всхлипом обняла его окровавленную морду. – Это хорошо…

– Лин! Зачем?!

– Потому что я тоже тебя люблю, – совсем неслышно прошептал демон и, коротко вздохнув, внезапно обмяк. А потом вздохнул еще раз, словно только и ждал этого мига, бессильно вытянул натруженные лапы и нового вдоха уже не сделал. К моему вящему ужасу и невыносимой мысли о том, что я его все-таки потеряла.

Громадное тело моего хранителя застыло. Кожистые веки чуть приоткрылись, золотые радужки погасли и помутнели, шершавый язык, наполовину вывалившийся наружу, перестал подрагивать, и дыхания из приоткрытой пасти больше не вырывалось. Один лишь камешек громко скрипнул под внезапно потяжелевшим телом. Да холодный ветер дохнул в спину, приоткрывая на мгновение границу между мирами.

– Лин… нет! Не смей этого делать! – в отчаянии прошептала я, чувствуя, как вскипают на глазах непрошеные слезы. – Не умирай!

У него даже веки не дрогнули. Только изуродованное крыло тихо сползло по израненному боку и осело на землю, накрыв бывшего демона рваной простыней.

У меня потемнело в глазах.

Нет… так не бывает, чтобы демоны умирали. По крайней мере, не он. Не здесь. Не рядом со мной, когда я смотрю на бездыханное тело и с ужасом понимаю, что ничего не могу изменить. Только не Лин… не сейчас, в конце концов! Ему надо помочь… надо что-то придумать… он не может просто так погибнуть… ему когда-то помогало одно средство. Правда, у меня его нет в таком количестве…

Уже не соображая, что делаю, я рванула распоротый острым камнем рукав на левой руке, оторвав его до конца, а потом поднесла туда правую ладонь и хрипло велела:

– Режь!

Ладонь послушно засветилась и выпустила наружу кончик Эриола. Совсем чуть-чуть, словно клинок эаров отчаянно не желал выполнять мой приказ. Причем так явно и осознанно, что я уже не сдержалась и рявкнула во весь голос:

– А НУ, РЕЖЬ, СВОЛОЧЬ, А ТО ВЫКИНУ К АЙДОВОЙ МАТЕРИ!

И вот тогда он высунулся наружу еще ненамного. Вполне достаточно для того, чтобы я распорола предплечье, а оттуда на морду обездвиженного Лина начала медленно, просто-таки издевательски медленно капать густая, тускло светящаяся в темноте «синька».

– Живи, Лин! – утерев слезы, прошептала я. Но потом убедилась, что крови все равно мало и почти вся она остается снаружи, и решительно раздвинула черные губы дракона. После чего надавила первым попавшимся клыком на рану и, понимая, что от Эриола мало толку, с силой рванулась назад.