Книга Тайнознатицы Муирвуда - Джефф Уилер

Жена альдермастона шагнула к Майе, оставив позади мужа, и взяла ее за руки. Глаза ее были полны слез, но она словно бы не замечала фигур, которые так ясно видела Майя. Быть может, остальные могут лишь ощутить их присутствие?

— Сними обувь твою, Майя. Это святое место.

Майя кивнула и быстро сбросила промокшие туфельки. Люди и духи окружили ее, и на лицах их были написаны радость и любовь. Никогда в жизни Майе не было так хорошо и спокойно. Яр-камни аббатства звенели от заключенной в них силы Истока, и звон этот проникал в самую глубину ее существа.

— Владеешь ли ты Дарами? — спросила бабушка, и это было начало ритуала.

Майя сглотнула.

— Да, — ответила она и почувствовала, как Исток заполнил ее разум. — Мне дарован Дар говорения на языках. И музыки. Я Одарена умением править и глубокой верой. Надеюсь, я мудра.

Сабина улыбнулась.

— Тебе присущ и Дар смирения — это редкий Дар, но взрастить его в себе может каждый. Есть и другие Дары. Если ты пройдешь мастонские испытания, ты получишь их. Исток ждет от тебя служения. Мы все это чувствуем.

Майя содрогнулась. Колени у нее подгибались.

Следующим заговорил альдермастон.

— Ищешь ли ты мастонского обряда? — спросил он.

— Да, — твердо ответила Майя.

— Первым ты получишь Дар знания. Ступай за мною вниз.

Чувствуя, как кружится от радости голова, Майя пошла с ними. На душе у нее был мир. Она чувствовала каждый яр-камень на своем пути и без труда узнавала, какова его цель — греть ли огнем воздух либо снабжать аббатство светом. Она не призывала их силу. Яр-камни провожали ее шепотом, сами выдавая свои секреты. Все они светились, все излучали могучую силу и благодать. Следуя за альдермастоном, Майя спустилась по каменным ступеням и вошла в комнату, где стояли гладкие деревянные скамьи и каменный алтарь перед ними.

Сабина усадила ее на скамью и села сама, держа Майю за руки. Жена альдермастона села по другую сторону. Альдермастон начал говорить об истории аббатств и об изгнании человека из Идумеи. Майя уже знала эту историю, ведь родители ее были мастонами. Она знала, что Идумея — не человек, но мир. Она понимала почти все, что говорил альдермастон о второй жизни и о том, что приручить Исток можно, лишь прежде позволив ему приручить себя. Эта концепция вызывала наибольшие возражения, и Майя понимала почему. Многие полагали, будто подчинить свою волю чужой значит умалить себя, но в Муирвуде Майя поняла, что это совсем не так. Чем больше она отдавала, тем сильнее становилась. Когда на шее у нее висел кистрель, ее непрестанно мучили страхи и сомнения, а стыд, необходимость скрываться и лгать стали вечными ее спутниками. А при мысли о кольчужнице она ощущала горделивую радость. Здесь, в Муирвуде, она впервые в жизни смогла свободно дышать и быть собой. Здесь ее принимали такой, какая она есть. Никто не принижал ее достоинства, ибо всякий человек мог однажды стать эссеем — бессмертным из народа Идумеи, и в этом принцесса страны ничем не превосходила, скажем, прачку Селию. Титулы, звания — ничего этого не было в Идумее.

Когда альдермастон заговорил о хэтаре, об истории ордена и об Эрешкигаль, Майя ощутила укол стыда. Почти все это она уже читала в книге канцлера Валравена, однако лишь теперь поняла прочитанное до конца. Понимала она теперь и то, почему Эрешкигаль так ненавидела ее Семейство. Ведь это Лийя, прапрапрабабка Майи, прокляла яр-камень хэгар и тем нанесла сокрушительный удар их ордену.

Хэтары прошлого выбирали свою судьбу и принимали клеймо по своей воле. С Майей это случилось помимо ее желания… и теперь она заново поняла, как далеко увел ее кистрель по этому черному пути. Шепотки, которые она считала голосом Истока, на самом деле принадлежали Бесчисленным. Мысль об истинной цели ее путешествия в утраченное аббатство теперь внушала ужас, ибо теперь Майя понимала то, чего не понимала прежде.

Даже погребальные песнопения дохту-мондарцев несли в себе омерзительный отзвук памяти о хэтарах. Она вспомнила эти песнопения, слова древнего языка. «Och monde ells brir. Och cor shan arbir. Och aether undes pune. Dekem millia orior sidune».

«Мир шума… сердца дерев забьются разом… наковальня небес над головой… миллионы нерожденных звезд».

Это была мантра, клятва, тайное обещание уничтожить орден мастонов. Обещание наполнить мир шумом и хаосом. Прежде Майя этого не понимала. Единая цель, жажда мести. Наковальня Идумеи… кара, свершившаяся, когда Бесчисленные вырвались на свободу. Миллионы нерожденных звезд… Нерожденные. Теперь Майя видела это, теперь она ясно понимала, что этими самыми словами вызвала к себе Эрешкигаль. Женщина в тумане, которую она приняла за дух мертвых, была сама королева Нерожденных. Обманом и лестью она заманила Майю в утраченное аббатство и обманула ее. Когда же она попросила у Майи дар, Майя поклялась отдать ей свою жизнь.

Осознание этого заставило Майю содрогнуться. Хэтары были рождены для обмана, и хэтара обманула Майю. Всю жизнь ее учили подчинять свою волю Истоку, но там, в утраченном аббатстве, она, сама того не зная, подарила свое тело Эрешкигаль, и та отметила ее своим клеймом в знак власти. С тех пор они стали связаны друг с другом, поняла Майя. Страшно было даже вообразить, что это означает. Когда люди шерифа волокли ее вон из аббатства, она чувствовала, как сжимается кольцо Бесчисленных. Но Эрешкигали среди них не было. Бесчисленные нередко вселялись в свиней или волков, но самым лакомым блюдом для них были люди.

— Сегодня над королевствами нависла новая угроза, — продолжал альдермастон. — Когда наши предки приняли мастонские ритуалы, они были предупреждены о хэтарах и узнали все то, что ты узнала сейчас. Когда в Ассинике возвели первое аббатство, последний его альдермастон, женщина, имевшая Дар предвидения, дополнила ритуал, чтобы подготовить нас к грядущим испытаниям. Она предрекла пришествие Верных.

При звуке этого слова Майя содрогнулась, и в животе у нее возник холодный ком. Она наклонилась вперед и жадно ловила каждое слово о своих врагах.

Лицо альдермастона было сумрачно и серьезно.

— Верные, как и хэтары, стремятся уничтожить орден мастонов. Верные взяли политическую и религиозную власть над Нессом. Они видят в окружающих лишь врагов и в сердцах своих лелеют ненависть и злобу. Их убеждения противоположны нашим: там, где мастоны стремятся усмирить гнев и предотвратить насилие, Верные прибегают к убийству. Чтобы достичь своих целей, они возродили орден кишонов. Их действия отвратительны Истоку. Нам было велено избавить земли от ордена кишонов. Стоит обществу или культуре принять в себя Верных, как в нем расцветают коррупция и работорговля. Верные позволили мастонам вернуться и восстановить некогда утраченные королевства. Однако сами Верные при этом коварно и предательски присосались к нашим трудам и их плодам. Они проникли во все слои нашего общества — некоторые Верные даже пытались пройти мастонские испытания, дабы выведать наши знаки и клятвы. Нынче ночью ты получишь знание — береги его от Верных. А теперь ступи за алтарную перегородку и принеси свои клятвы.