Книга Игра Хаоса. Книга шестая - Алексей Свадковский

Я вглядываюсь в кристалл, используя обновленные способности короны. И не обнаруживаю ничего несущего угрозы. Что ж, пригодится. Ледяной на ощупь кристалл отправляется внутрь сумки. Оглядываю храм, но больше ничего интересного не нахожу. Жаль, все остальное, видимо, осталось в кубе нага. А может, оно и к лучшему.

Иду вперед. Иллюзия, скрывавшая за собой бога, по-прежнему висит на месте, только серпы пропали. Странно, что больше не последовало уговоров или угроз, я был внутренне к ним готов. Хотя, для бога вряд ли стали секретом мои мысли и чувства, и он не стал растрачивать силы на напрасные попытки. Я проходил мимо, когда моего запястья коснулось что-то омерзительное, словно щупальце полуразложившегося осьминога, а следом я услышал шепот Немерона, раздавшийся у меня сразу в разуме: «Отныне и навсегда на тебе мое проклятие и моя метка. Все, в ком есть хоть малая частица Смерти, будут знать, что ты им враг. Все не обретшие покой, те, кто не смог уйти за черту или те, кто используют силу Смерти, сделают все, чтобы отнять твою жизнь. И Трое, не давшие убить мне тебя сейчас, этому уже не в силах помешать. А когда ты умрешь, ты вступишь в мои владения, и там я возьму свое по праву».

Призрак пропал, сделав свое дело, а я с раздражением потер запястье, на котором расплывалось серое пятно, оставленное Немероном. Я знал, что не будет все так просто, ну хоть не оказался дураком, вытащившим для нага Скрижали за спасибо. Может, стоило развеять призрака? Хотя нет, это глупо. Нельзя изгнать бога из его собственного храма. А значит, и этой гадости избежать не удалось бы. Ладно, я жив, хотя, отправляясь сюда, не слишком надеялся вернуться обратно.

Отринув бесполезные сожаления, делаю шаг вперед и переступаю порог храма. Вижу удивленное лицо джуна, возле активированного рунного круга – чем-то потрясенного нага, уважительно склонившего при виде меня голову… А следом на меня обрушивается поток эмбиента. Невероятно огромный, словно могучий океан, он сметает жалкие плотины моего разума. Тщетно пытаюсь устоять на ногах, но ступени храма подаются мне навстречу, и я падаю куда-то вниз, в благословенную темноту забытья.

Эпилог

Склонив голову и не поднимая глаз, я жду, остро ощущая, как нечто массивное топчется вокруг, недовольно пофыркивая. Что-то влажное скользит по шее – меня то ли обнюхивают, то ли пробуют на вкус. Терпение и выдержка. Неожиданно чувствую прикосновение к подбородку, и мою голову задирают вверх, явно разрешая увидеть того, встречи с кем я так отчаянно добивался, проведя в ожидании почти малый цикл. Со мной захотели пообщаться. Раз разрешили поднять голову, то, думаю, можно и открыть глаза.

Первое, что увидел перед собой – массивный хобот белого цвета, а за ним – колоннообразные ноги в пару обхватов толщиной каждая. Мне пришлось запрокинуть голову до упора, чтобы найти глаза Хозяина этого мира – Великого О, представшего передо мной в облике белого слона. Огромные, синие и глубокие, словно истина глаза, внимательно разглядывали меня и то, ради чего я искал этой встречи – небольшое семечко, что лежало в моих сложенных лодочкой ладонях.

Моего разума коснулись мысли стоящего передо мной существа. Череда сложных для восприятия видений, словно лес пытается разговаривать с муравьем. Это похоже на то, как общается со мной Кот – зрительные, звуковые и ментальные образы, вместо плавной смены наслаивающиеся друг на друга и сливающиеся в трудноразличимый калейдоскоп. Но главное я сумел понять: меня спрашивали, как ко мне это попало. Как же мне передать свой ответ? Кот помог. Мохнатый друг, сидевший возле ноги, вскинул голову, что-то замурчал и внимательно уставился в глаза слону, посылая тому мысленный рассказ о Склепах в глубинах Беренхеля, о битве духов, демонов и полубога, о схватке, где была смертельно ранена Дамбалла, о ее истории и последней просьбе, которую я поклялся выполнить, прежде чем она умерла.

Бог перетаптывался на месте, внимательно слушая моего спутника, хоботом срывая листву с деревьев. Потом, неожиданно подхватив семечко, начал внимательно разглядывать его, поочередно поднося то к глазам, то к огромным ушам, и крохотное наследие Дамбаллы от его манипуляций ярко засветилось. Огромный слон, аккуратно держа его в хоботе, замер, и я понял: он уже ведет диалог с частичкой Великого духа, оставшейся в этом семени. И по мере развития этого разговора ярко-синие глаза наливались кровью, а кожа меняла цвет, становясь черной. Из добродушного здоровяка, любителя вкусных листьев, способного покатать детей на спине, О становился кем-то могучим, грозным и крайне разгневанным. Его фигура разрасталась вверх и вширь, макушки деревьев едва касались его колен, а бивнями он мог корчевать горы. Под конец, подняв хобот, он грозно затрубил, вызвав небольшую бурю, повалившую меня с ног и заставившую заткнуть уши. Кот забрался ко мне за пазуху, забившись куда-то подмышку, решив, что это самое надежное убежище окрест. А разъяренный бог, еще раз грозно оглядев подвластный ему мир, медленно растворился, покинув материальный план.

До меня как сквозь вату донеслись мысли Кота:

«Он крайне разгневан тем, как поступили с той, чей осколок души ты принес. Он не может принять и простить подобного. Он обрушит свой гнев на лживых смертных, и не будет им пощады. Другие великие духи, подобные погибшей, будут предупреждены: они услышат о произошедшем, и тем, кто поступил так с их сестрой, не будет пристанища в их мирах. Им некуда бежать от неизбежной кары».

Пусть так. Я безразлично пожал плечами – мне было все равно, какая бы судьба их ни ждала, жалеть неблагодарных, предавших Дамбаллу, я не собирался.

«Он принял семя?» – уточнил я у своего спутника-эйтэри.

«Да». И новая череда образов в голове: «Он найдет ей место, которое станет для нее домом, и будет ее оберегать и охранять, пока она не окрепнет».

«Ну и хорошо».

С трудом встав с земли, отряхнул одежду. Ну вот и все: с главным делом покончено и еще один долг закрыт до конца. В деревню возвращаться не стал: с кем хотел, я уже попрощался, вчера детворе были розданы последние подарки, а с охотниками было выпито немало браги. Так что теперь мне осталось попрощаться с самим миром, ставшим для меня вторым домом, давшим убежище и приют и подарившим немало хороших воспоминаний. Прощай, я буду еще долго помнить тебя, твои деревья, людей-обезьян, живущих на их вершинах, животных и цветы. Жаль, что я уже вряд ли увижу тебя снова. А, может, это и к лучшему – Игра Хаоса не приносит счастья мирам, где она проходит.

Компас возник передо мной, и среди всех возможных точек пути я выбрал Двойную Спираль. Последнее смещение сделало этот мир узловым, крайней точкой перед возвращением домой.

Сияние перехода, и знакомый гул площади Прибытия ударил по ушам: толчея Игроков, крики зазывал, вездесущие мальчишки, снующие между Игроками и предлагающие свои услуги – сильный контраст после Мира деревьев. К этому сложно привыкнуть, а после неожиданного объявления об изменении даты проведения ближайшего Фестиваля суета на нижней площадке, да и во всем Городе возросла многократно.

Привычно преодолев сенситивный шок, делаю шаг вперед, обеспокоенно глянув на огромные пурпурные часы, возникшие над Двойной Спиралью одновременно с нарушившей все наши планы новостью. Успел, хотя скорее подозреваю, шаман пошел мне навстречу. Эти часы отсчитывают время до Парада Миров, и огромная стрелка все ближе к полуночи. Я говорил, что в Игре давно не было крупных изменений, и опасался, что Фестиваль наступит раньше срока, но по-настоящему в это не верил. Тем неприятнее оказалось угадать.