Книга S-T-I-K-S. Парабеллум - Денис Владимиров

Сначала тихое-тихое, но отчетливо слышимое в тишине слово Милли:

– «Элита»…

А потом и все подхватили.

– Элита! Элита! Элита!

Подождал, когда гомон стихнет.

– Светлая память, – по-отечески поцеловал ее в лоб.

И приказал опускать тело.

Бросил первую горсть земли и отошел.

Салют обязателен.

Мы провожали бойца.

Притихшие люди дружественного командира, поначалу опешившие от такого «представления» и даже помолчавшие со всеми, а потом и пострелявшие в воздух, вновь вернулись к шуткам, разговорам.

Жизнь продолжалась, пусть и не для всех.

И так происходило не только в Улье.

А так, как я уже говорил, – смерти нет.

Да, «Элита» и подобные называния всегда звучат, как плевок в лицо тем, кто не имеет амбиций. По мне, надо всегда задавать для себя такой потолок, для достижения которого придется впахивать, работать сутками, прикладывать все, абсолютно все усилия. И когда ты достигаешь этой вершины, кроме пьянящего чувства – да, я сделал, да, я смог! – ставишь новую цель, в тот момент кажущуюся недостижимой. Но некоторые поступают иначе.

Кто прав?

Судить не мне.

Но я буду поступать именно так.

Отдал приказ на движение. Сургут его тоже выполнил.

Я обернулся, чтобы запечатлеть навсегда в памяти, выжечь почти черный крест с вырезанным именем. Сверху каску, и на ремне погнутый, покореженный «ПКМ».

Все что осталось от Мари.

Но я был уверен, что валькирия сейчас пировала с Одином.

Девочка, всегда держащая свое слово, которую никто не понимал.

* * *

…Уже и забыл, как это здорово и удивительно – гулять с любимой девушкой, держащей тебя под руку. Герда красивая, таких слов не было, чтобы описать… смешливая, задорная и радостная. Сегодня, в легком сарафане, без своего вечного спутника – огромного пистолета, она предстала предо мной в другом свете.

В отличие от спутницы, у меня в тактической кобуре верный друг из родного мира – товарищ Ярыгин. В карманах тактических брюк – три плоские гранаты, по эффекту, как сообщил Каштан, «чисто «РГД», осколков поменьше, правда», и две такие же, светошумовые, не хватило только ресовского боевого ножа. «Каратель», несмотря на бритвенную остроту, был инороден, не вселял такой уверенности. Потому что я отвечал не только за свою безопасность.

На часах было почти три, когда мы достигли нужного дома, утопающего в зелени. Высокий забор, сплошь в диком винограде, в нем калитка. Позвонил. Буквально через двадцать секунд открыла женщина около тридцати пяти лет.

Поздоровались, затем сказал:

– Я хотел бы увидеть Жанну.

– А вы кто?

– Девушку зовут Гердой, а я – Люгер.

– Майя, – представилась та. – Цемент говорил, что вы должны сегодня зайти.

Довольно большой, уютный дворик с беседкой, здесь росли три голубые ели, яблони, вишня. Детская горка, небольшой домик на высоком пеньке, песочница. В ней играла черненькая девочка лет двух. Она сосредоточенно насыпала в пластмассовое красное ведерко совком песок, рядом стоял желтый игрушечный грузовик-самосвал с забавной, нарисованной улыбающейся мордашкой. Здоровенный серый котяра, как Матроскин из мультфильма, валялся рядом в тени какого-то куста и слушал маленькую хозяйку, которая иногда принималась учить его или спрашивать.

– Котя, сказы один! – Тот лишь сощуривал глаза.

– Жанна, – позвала женщина, ребенок обернулся, удивительные сапфировые глаза отметил сразу.

– Это дочь Цемента? – изумленно и недоверчиво спросил я.

По его словам, да и другие рейдеры не раз говорили… Так вот, я представлял взрослую девушку от восемнадцати до двадцати пяти, думая, что папа решил ей сделать последний подарок. Здесь же…

– Биологически – не его, – ответила Майя. – Он подобрал ее где-то на Внешке, когда еще не жил в Остроге. Младенцем. Носился с Жаннкой, не каждая хорошая мамочка так над ребенком квохчет. А год назад обратился ко мне за помощью. И да, обеспечил, я не только придерживаюсь контракта, но и сама полюбила ее всем сердцем. Иметь детей здесь сложно, а так… подарок судьбы. Вы принесли?

Что она имела в виду, понять не сложно. Молча достал жемчужину, показал.

– Я сейчас! – засуетилась та и бросилась почти бегом в дом.

Ребенок довольно спокойно отнесся к «лекарству от папы».

– Теплая! – подержав в ладошке, сообщила нам, улыбаясь и показывая белые-белые передние зубы. А глаза, как у Хельги, один в один.

Девочка проглотила жемчуг из рук Герды. Все, мы свою миссию выполнили. В этот момент будто ощутил, как что-то огромное сдвинулось с места, провернулось со скрежетом.

Да, теперь точно начиналась совсем другая история.

– Вам что-нибудь надо? – спросил у Майи.

– Нет, у нас все есть, только заходите в гости почаще. Вы ей понравились, да и девушка ваша тоже, но главное, никому, слышите, никому пока не говорите, что это дочь Цемента и, вообще, что девочка была ему дорога.

– Обещаю.

Та помолчала, затем спросила:

– Он мертв?

В глазах же отчаянная надежда на «нет». Я ее просто ощущал. Но…

– Да.

– Вот, он просил вам передать, как появитесь, код должны знать. – Женщина протянула мне точно такой же контейнер-сейф, который нашел в дренажной трубе, только длиннее, за ним и бегала в дом. До этого неосознанно прижимала к груди.

Герда, сидя на корточках, возилась с Жанной, та улыбалась, что-то объясняла ей, размахивая руками, пусть и не все слова правильно, но говорила бойко.

Отошел в сторону, уселся в беседке, где стояла чугунная пепельница.

Закурил, рассматривая подарок.

Набрал знакомый код.

Сначала вытащил боевой ресовский нож, которого так не хватало. Проверил заряд – полный.

Кто не спрятался – я не виноват!

А затем на ладонь упал теплый Метазнак. Черный кубик в оправе, скорее всего, из платины. Цвет настолько насыщенный, что казалось, он поглощал лучи светила Стикса.

Вздохнул глубоко-глубоко, прогоняя сквозь легкие табачный дым.

Взглянул на небо – облака легкие-легкие, солнце – яркое до слепоты, бесконечность неба и ветер, теплый ветер нес свежесть, сонм летних ароматов зелени…

Готовиться к войне, говоришь?

Мы к ней всегда готовы!

Потому что – это наш дом, здесь все наше.

И кто захочет это отнять, умоется, сука, кровью!

Своей кровью!..