Книга Во имя Зоны - Лев Жаков

— Загяжаю, — сказал Сержант.

Цыган снова взял «скар», прошил короткой очередью укрытие военсталов. Сержант отщелкнул магазин, вытащил из подсумка новый, вставил и вновь открыл огонь. Тогда Цыган вернулся к «винторезу». Сталкеры экономили патроны, и военсталам это тоже стало ясно — они начали приподниматься и бить одиночными по окнам класса.

Рамир положил ствол «винтореза» на ящики, припал глазом к оптике и замер, прикидывая расстояние. Двор метров двадцать — двадцать пять от силы, можно не брать поправку.

Вот в прицеле снова мелькнула голова в каске, и Рамир, затаив дыхание, нажал на спусковой крючок. Пуля вошла точно между глаз. Военстал дернулся, брызнула кровь, черная в лунном свете, — враг опрокинулся и исчез из виду. Сержант оглянулся:

— Убил кого-то?

Цыган, не ответив, положил «винторез» и снова взял «скар». Ботаник бежал через двор, петляя и подпрыгивая, как заяц.

Рыжего оттащили, на его месте показался Косой, он рывком поднял на подоконник пулемет. Цыган вскинул ствол и нажал на спуск, но выстрела не последовало.

— Черт! — Он отбросил «скар» и схватил лежащий рядом «калаш», мельком глянул в оптику, наставив автомат на окно. Косой скрылся за пулеметом, ствол опустился, следя за передвижением Ботаника, и дернулся, выплевывая пули одну за другой. Земля возле ног Ботаника взлетела фонтанчиками, лаборант завизжал и сиганул, ну точно как заяц, прямо за ящики.

Цыган выстрелил. По веревке уже спускался Долг, Падла с Рваным прикрывали его. Из-за угла показались свободовцы, ударили по укрытию сталкеров. Сержант и Цыган присели, застучал пулемет, защелкали одиночные военсталов. Ботаник, зажав уши, сжался за ящиками. Грохот рвал ночь в клочья, пахло порохом, грязью и смертью.

Цыган приподнялся, переведя «калаш» на стрельбу очередями, открыл огонь по окну, где засел Косой. Пулемет смолк, притихли и военсталы.

За ящики прыгнул Долг. Полы шинели у него были порваны пулями, щека кровоточила.

— Цыган, бери Ботаника и пошел в лес! — Долг перевернулся, подняв «калаш», продолжил стрельбу, будто и не прекращал. — Сержант, за ним, я прикрою. Уходим, быстро!

Падла бежал через двор, одной рукой держа «абакан», другой зажимая бок, рюкзак подпрыгивал у него на спине.

— Как выберется Рваный? — возразил Цыган.

— Я прикрою, уходите! — крикнул Долг. — Пока военсталы не заметили!

Цыган метнул взгляд на мешки с песком. Там как будто намечалось какое-то движение. Потом один военстал, пригнувшись, перебежал от мешков на крыльцо и скрылся в дверях.

— Куда ты смотришь? — бросил Цыган Сержанту и снял второго военстала короткой очередью из «калаша» Рыжего. Короткой — потому что патроны кончались. Он подхватил «скар», вытащил из сумки магазин и вставил.

— А ты в лес! — заорал Сержант и толкнул Цыгана в плечо. — Выполняй пгиказ!

Цыган влетел в кусты, с громким треском ломая ветви, едва не закричав от боли, когда острые сучья впились в ободранные ладони, поднялся и побежал между березами. За ним, как раненый лось, не разбирая дороги, несся Ботаник.

В лицо пахнуло свежим ветром, морозцем, прихваченная инеем трава захрустела под ногами. Следом, метрах в десяти, бежал Сержант, постоянно оглядываясь.

Их отход заметили: срубая ветки и листья, по лесу засвистели пули. Цыган пригнулся и побежал быстрее. Тяжелый рюкзак бил по спине, на боку болтались «винторез» и «скар». У Ботаника из кармана торчала рукоять подобранного в классе тэтэшника.

Выстрелы сзади накатывали волнами, то тише, то громче, постепенно удаляясь. Скоро к бегущим присоединился Падла. Где-то в стороне послышался треск ломаемых веток: их преследовали. Цыган, обернувшись, на ходу дал очередь из «скара».

Местность понижалась, березы сменились осиной и лещиной, земля стала влажной и хлюпала; то тут, то там под ногами ломался ледок. Между ветвями пробивался тусклый лунный свет.

— Куда мы бежим?! — крикнул Падла, догоняя Цыгана. Он тащил за руку Ботаника, который спотыкался, но не отставал, в близоруких глазах плескался ужас.

— Не знаю! Уходим от погони!

Дыхание сбилось, Цыган закашлялся, сбавляя шаг, затем тяжело побежал снова. В голове замелькали смутные воспоминания, и он крикнул:

— Я знаю, где можно укрыться! Военсталы туда не полезут!

— Ну так вперед! — пропыхтел за спиной Сержант.

Кусты рядом раздвинулись, во все стороны полетели сучки, и из зарослей вывалился Рваный. Волосы у него растрепались, лицо пересекали царапины, на плече кровоточила рваная рана — пуля прошла по касательной, взбороздив плоть.

Цыган перешел на шаг, вслушиваясь, остальные тоже замедлили бег. Кровь стучала в ушах, мешая соображать, но вскоре Рамир понял, что вокруг тихо, преследование прекратилось. Или во всяком случае перестало быть бешеной скачкой по лесу.

— Где Долг? — обратился он к Рваному.

— Я думал, он с вами… — Амбал тяжело дышал и поминутно отирал со лба пот, размазывая по лицу кровь.

Сзади послышался топот. Сталкеры подняли оружие, направив стволы в сторону шагов. В лунном свете, перечеркнутом тенями, появилась черная фигура. Сталкеры напряженно ждали, не убирая пальцев со спускового крючка.

Фигура приблизилась, и стало видно, что это мерной трусцой бежит Долг, слегка прихрамывая.

— Уф! — шумно выдохнул Рваный. — Я уж думал, ты пропал, командир, и теперь придется подчиняться какому-то жадному наемнику…

Долг остановился. На висках собрались капельки пота, на щеке застыла корка крови.

— Нас преследуют, — спокойно сообщил он.

— Я знаю укрытие, где нас не найдут, — повторил Цыган.

— Далеко? — Долг обратил к нему вопросительный взгляд.

— Да уже не очень, — оглядевшись, отозвался Цыган.

— И где это? — спросил Рваный. Он вытащил из кармана упаковку бинта, сорвал полиэтилен, небрежно обмотал плечо, засунув конец бинта под повязку.

— Недалеко, — сказал Рамир. — Да вы, наверное, знаете: Цыганское кладбище.

— Ты что, спятил?! — Рваный разинул рот, уронив разодранный полиэтилен в траву. — Я туда не сунусь, Долг!

* * *

Отряд остановился перед невысокой, по пояс, каменной оградой, поросшей мхом. Слева высились серо-зеленые холмы, уходя в рассветную дымку, справа стеной стоял мрачный еловый лес.

— Ну и что такого ужасного в этом Цыганском кладбище? — скептически протянул Падла, оглядывая ряды могил. — Столько разговоров было, а выглядит как обычное… ну, почти, — поправился он.

Кладбище поросло кустами и молодыми осинами, кое-где стояли туи. Могилы тянулись рядами, над ними кресты — только кресты эти зачастую торчали из крыши какой-нибудь хижины, построенной прямо на могильной плите. Бедняцкие домишки были собраны из всякого хлама: ржавых автомобильных дверей, досок, фанеры, картона и тряпок. Из разноцветного, яркого хлама, хоть и поблекшего от дождей и выбросов, но все еще поражающего глаз павлиньим великолепием.