Книга Месяц надежды - Александр Бушковский

Такие визиты случались примерно раз в два месяца и абсолютно никого не напрягали. Алексей об этой практике прекрасно знал, но и не подумал ее пресечь. Все строители здесь так делали, если поблизости оказывалась линия электропередачи.

Едва слышное вяканье совести вмиг заглушалось железным аргументом. Электричество они отначивали не у отощавших бюджетников и пенсионеров, а у Рыжего Толика, который и так не обеднеет. Если вспомнить, что ГЭС строил не он – этот господин вообще ничего сам не построил! – получалась чистейшей воды экспроприация экспроприаторов, как сказал бы товарищ Ленин, а никакое не воровство.

Вот на объекте «Недострой» проблемка оказалась гораздо напряжнее. Один из временных пролетариев, тот еще ханыга – впрочем, и наняли-то его для самых примитивных работ, где и орангутанг, пожалуй, справился бы, – заявился на стройку с припрятанным пузырем и где-то в уголке его выжрал. После этого он, ясен пень, стал никакой и угодил ногой прямехонько под колесо автокрана, сдававшего задним ходом.

Автокран – вещь тяжелая, особенно его зад, где и расположена кабина с краном. Вот ханурик и заработал закрытый перелом стопы.

Но и тут Алексей справился в хорошем темпе. Ханурика отвезли в ближайший травмпункт, сделали рентген, загипсовали. Он поначалу храбрился, выступал и грозил, что пойдет по судам, будет требовать нехилую компенсацию.

Тогда его доставили уже на экспертизу, точно установившую, сколько спиртного засело у него в организме. После чего Алексей, упирая на эту нешуточную бумажку, с милой улыбкой объяснил экземпляру, изрядно к тому времени протрезвевшему, самую суть вопроса. У нас, конечно, правовое государство, так что в суд он пойти может, но ввиду отягчающих обстоятельств правды не найдет, пусть хоть, как в сказке, семь пар железных сапог стопчет. А вот стройка, наоборот, выкатит ему немаленький иск за оплату простоя, возникшего по его вине. По той же причине никто никаких больничных ему оплачивать не будет. Правда, строители будут настолько благородны, что завтра же привезут ему на дом трудовую и расчет, да еще добавят пару тысяч, на которые он сможет долго жрать стекломой и одеколон. Ханурик внял.

На этом проблемы и кончились. Да и какие это были проблемы?..

На сей раз, входя в подъезд, Алексей испытал совсем другие чувства. Ему приятно было знать, что дома его кто-то ждет, пусть жиличка и временная.

Еще в прихожей он ощутил чертовски вкусные запахи, разделся, разулся и прямым курсом двинулся в кухню, где обнаружил совершенно неожиданную картину. Оля в халате хлопотала у плиты, где сразу на двух сковородках вкусно шкворчали котлеты. Там же стояла кастрюля, сквозь прозрачную крышку которой виднелось что-то белое, больше всего похожее на картофельное пюре, густо испещренное какими-то зелеными пятнышками.

Алексей подошел к Ольге, поцеловал ее в щеку и спросил без особых эмоций:

– Это что же такое? А работать не покладая рук кто должен?

Оля выключила горелки, повернулась к нему с видом несколько воинственным и заявила довольно резко:

– А ужин тебе готовить – не работа? Я укладываюсь вполне, так что не строй недовольную рожу, пожалуйста.

– Да я и не строю, – примирительно пробормотал он. – Просто тебе работать надо, ты и так за полночь засиживаешься.

– Я все просчитала. – Она ловко переправила котлеты на тарелку, определила ее на стол, на деревянную прорезную подставку. – Садись и ешь, только руки сначала вымой. Понимаешь, я вполне могу выделить в день пару часов на хозяйство без всякого ущерба для работы. Давай, мой руки. Они у тебя такие, что смотреть жутко.

Покрутив головой, похмыкав мысленно, он сходил в ванную, отдраил руки, вернулся на кухню и присел к столу. В душе у него шевельнулось что-то давно забытое, теплое.

Оля поставила рядом с ним керамический горшочек с картофельным пюре, щедро приправленным крошеной петрушкой, кружку с вишневым компотом. Потом она села напротив, подперла щеки кулачками и уставилась на него.

Алексей присмотрелся к котлетам. На вид они были как раз такими, как он любил, зажаренными до твердой корочки, так, что еще минутка – и подгорят. У них как-то зашла чисто гастрономическая беседа. Алексей тогда говорил, какие именно котлеты предпочитает, а она, выходит, не только запомнила, но и сделала.

– Будь уверен, я вполне укладываюсь, – заверила его Оля. – Так что вот тебе чистой воды ультиматум. Я пару часов в день буду тратить на хозяйство. Да, это бунт на корабле. Возражения не принимаются, хоть ты меня бей.

– Да кто ж тебя бить-то будет, Уелинка?.. – сказал он, чувствуя наплыв нежности. – Как тебе в голову-то такое пришло?

– Женщина я или уже где? – отрезала Оля. – Нет, правда, Леша, мне страшно неловко. Три дня живу как барыня.

– Да не живешь ты как барыня, работаешь.

– А по-моему, нет особой разницы. Три дня женщина сидит за столом, ручек не пачкая, а ты готовкой занимаешься, хотя на тебе своей работы невпроворот. Как хочешь, но это нечестно. Я ни разу не белоручка. Ультиматум – плод тщательного раздумья. Завтракаем мы оба все равно бутербродами, это дело не хлопотное, но вот остальное… В общем, с завтрашнего дня будет так. Обедай, если замотаешься, в тех же «Веселых холостяках», а вот ужин целиком на мне. Я, конечно, не такой великий кулинар, как ты, но кое-что умею и меню разнообразить способна. Капитулируешь?

– Капитулирую, – согласился он. – Лишь бы тебе было не напряжно.

– Я же сказала, ничуть не напряжно, вполне успеваю. Ты говорил, что любишь, когда внутрь котлет жареный лук кладут?

– И это запомнила?

– А как же. Я твоя девушка или нет? Обязана такие вещи помнить. Вот только я решила поэкспериментировать и вместо лука внутрь котлет мелко резанных рыжиков положила. Соленых. Ты не против?

– Никогда не пробовал в котлетах, но рыжики соленые к мясу люблю… Стоп, стоп! – спохватился он. – А рыжики ты где взяла? В холодильнике их не было. Уж я-то точно помню все, что там лежит.

– А я на базарчик ходила, – безмятежно сказала Оля. – На конечку автобуса. Там эти занятные бабушки с дедушками чем только не торгуют, сам знаешь. Ну а фарш был в морозилке, только разогреть осталось. Картошки, правда, было мало, но я еще прикупила. И петрушки – уже в магазине. И компота. Сам видишь, магазинный. Ты ведь говорил, что вишневый любишь.

– Погоди-ка, – сказал он, только сейчас кое-что сообразив. – Бабушки с дедушками и в самом деле занятные, товар у них качественный, но вот цены отнюдь не божеские. А ты ведь могла только из своей стипендии платить.

– Ну да.

– Из своей невеликой стипендии, – сделал он немаловажное уточнение. – Поэтому выкатываю встречный ультиматум. Кулинарничай, если иначе не можешь. Но деньги на хозяйство я буду оставлять на комоде. В расходах себя не ограничивай. Это подходит или опять неудобно?

– Да нет, подходит, – ответила Оля. – Все правильно. Нечего тут в амбицию становиться. А можно я завтра кролика куплю? Я и на рыночке по ту сторону дороги была. Там таких упитанных завезли. Попробую поджарить, как ты делал, интересно, что получится. Можно?