Книга Кофе в постель - Ольга Горовая

— Черт возьми, Ната! Ты опять лишаешь меня всякого здравого смысла, — сквозь зубы прошептал Слава, но, казалось, был не в силах отстраниться полностью, так и двигал бедрами, дразня ее прикосновениями, от которых все внутри Наташи пульсировало, требуя большего. — Мы снова забыли о презервативах.

С тяжелым вдохом, он отстранился, начав выпрямляться, очевидно, потянувшись к брюкам.

Но Наташа вдруг осознала, что больше не выдержит. Он был нужен ей сейчас, в эту секунду, весь, полностью, без всяких резинок!

— Пошли они к черту, — закусив губу, прошептала Ната, и дернулась бедрами назад, разом избавив Славу от потребности волноваться о безопасности.

Он чертыхнулся, обхватил ее попку ладонями и так крепко сжал пальцы, будто хотел остановить Наташу.

Однако сдался такому напору, толчком погружаясь еще глубже. И застыв в этом положении, прижался лицом к ее затылку.

Губы Славы шевельнулись, когда он что-то прошептал, заставив тело Наты сжаться от подразнивающего скольжения тихих, почти беззвучных слов по ее нервам.

Она хотела переспросить, не услышав ничего, кроме «… тебя, солнце». Да и в этом не была уверена.

Однако в эту минуту Слава начал двигаться, то выскальзывая из ее тела, то вновь погружаясь внутрь нуждающегося жара, и Наташа забыла обо всем на свете.

Никому из них двоих не под силу оказалось сдерживаться. Слишком сильно оба скучали. Слишком нуждались в этом ощущении — когда не было расстояния между ними. Святослав не удержался, забыл об искушающем, медленном скольжении. Сбился, срываясь в нуждающийся, покоряющий ритм, раз за разом все сильнее и требовательнее покоряя ее тело. Пока, наконец, с низким стоном, они оба не упали на кровать, потерявшись друг в друге, испытав один оргазм на двоих.

Глава 17

Слава посмотрел на часы. В пятый раз за последние полчаса.

Без двадцати минут шесть утра.

Ему бы стоило уйти. Но никак не получалось заставить себя встать и лишиться тепла сонного тела Наты.

Святослав бодрствовал уже три часа.

И проснулся он с пониманием, которое оглушило его, поставило с головы на ноги все, в чем Слава видел до этого смысл.

Но не об этом он думал все это время.

Открыв глаза в ее постели, Слава понял, что половину ночи обнимал Наташу во сне, а она — прижималась к нему настолько крепко, что еще немного и могли бы остаться синяки на плечах от захвата ее пальцев.

И все прошедшее с пробуждения время — он продолжал лежать в том же положении, наплевав на занемевшую спину и простреливающие боли в ногах.

Святослав смотрел на ее спокойное, умиротворенное лицо, на губы, чуть натертые его, немного грубоватыми после долгой разлуки поцелуями. Впитывал в себя вид каждой любимой черточки, каждый вздох, срывавшийся с тех самых губ во сне, каждое движение глаз под закрытыми веками.

Он обожал эту женщину. Любил.

Господи! Нет, это, определенно, было не то слово. Не настолько обыденно и мелко. Нечто большее, такое, что не вмещалось пока в его осознании и разумении.

Еще тогда, принимая решение уйти, чтобы не причинять боль, не отягощать Нату — он знал, что любил ее.

Сейчас он знал больше — ему не удастся реализовать это решение.

Никогда Святославу не уйти от Наташи. Никуда не убежать.

Разве хоть день за эти три с половиной недели он удержался от того, чтобы не приехать, пусть и издали, но посмотреть на нее?

Нет, бес все побери!

И теперь, когда хмель немного выветрился из его дурной головы, Слава осознал еще кое-что. Он не просто не сможет исчезнуть из ее жизни. Он будет раз за разом возвращаться к ней. Даже если не сможет ходить, Слава понимал, что не удержится, приползет, на руках приползет, черт его раздери…

Немного наклонив голову, он прижался губами к ее лбу. Просто потому, что дико хотел этого.

Наташа что-то невнятно пробормотала во сне, слабо улыбнулась, и прижалась к нему еще крепче.

Время неуклонно бежало вперед.

Без пяти минут шесть.

Он опять перевел глаза с электронных цифр на лицо Наташи.

Она так мирно спала.

Но даже во время ее сна, Слава видел то, чему сам был причиной.

Не мог убрать этот, недолгий пока сон, следы всех тех бессонных ночей, которые Наташа провела по его вине. Не успел еще стереть темные тени под ее закрытыми глазами, не округлил скулы, которые стали гораздо острее за эти недели.

Слава сжал зубы, испытывая дикую вину.

Он ее мучил. Даже уйдя, в попытке избавить от горя — причинял боль.

Ему захотелось дотронуться до ее щек. Провести по ним пальцами. Самыми кончиками. Так, словно только повторял контур, чтобы Наташа и не ощутила.

Но Святослав не хотел ее будить. Сегодня выходной. Она заслужила отдых.

А вот ему — в самом деле, пора уходить.

Не потому, что он хотел оставить ее одну этим утром, после всего, что сказал и сделал ночью. Нет, черт возьми! Нет!

Просто Славе надо было решить, что делать теперь.

Он не мог больше тянуть.

Не тогда, когда осознал все, как есть — ему надо определиться, наконец, как поступить со своей жизнью дальше.

Нет, Слава не избавился от своих страхов. Черт! Да, скорее, добавил новых!

Но уже поздно было искать отговорки.

Еще крепче стиснув зубы, чтобы не дать рвущимся проклятиям нарушить ее сон, Слава осторожно обхватил ладонь Наташи и, до безумия медленно, отвел один за другим каждый тонкий пальчик от своей кожи. Больше всего на свете он хотел бы сейчас не шевелиться. Так и лежать, слушая сонные вздохи.

Однако, тогда он должен будет все рассказать Нате.

В ушах Славы тихо прозвучал ее вопрос. Тот, что хрипло, со слезами, которые любимая так старательно прятала, Наташа задала, даже не осознавая, насколько близко подобралась к его тайне: «может быть, ты и мне позволишь решать? Это ведь мое счастье…»

Ему придется ей все рассказать, Святослав был бы дураком, если бы не признал очевидного. Однако перед тем, как попытаться что-то объяснить Нате, Слава сам должен все обдумать и расставить в своей жизни на правильное место.

И сделать это достаточно быстро, чтобы Наташа, все-таки, не решилась послать Славу подальше со всеми его проблемами.

Оперевшись на локоть, он приподнялся в кровати, стараясь повернуться на бок и высвободить свои ноги из «плена» ног Наты, которые буквально оплетали его.

Может он и являлся эгоистичной сволочью, но больше всего в этот момент Слава хотел бы остаться здесь.

В этой постели. С этой женщиной.