Книга Потерянное одиночество [= Поздний вечер вторника ] - Любовь Пушкарева

– Есть одно «но», – вдруг произнес Фрешит. – Бой был за место главы Совета, и по праву сильного его получила Пати Росео, убив основного претендента и расправившись с его женой-консортом.

Седрик криво усмехнулся мне, мол, готов уступить, розочка.

«Иди ты!» – мысленно ответила я ему.

– Фрешит, я отрекаюсь от места главы Совета в пользу нынешнего главы, лорда Седрика. И хватит об этом. У нас есть еще один вопрос на повестке дня.

– Да, – светским тоном отозвался Седрик, – слушаем вас.

– Беженцы из Майями, розовые, просят о разрешении поселиться на территории Нью-Йорка, рядом с университетами.

– Сколько их?

– Двенадцать.

– Не мало… Я так понимаю, эти милые леди из них, – Седрик кивнул на забытых всеми Ники и Венди.

– Да, эти, и те в машине, и еще несколько не приехали.

– Как я понимаю, вы, Пати, не против?

– Нет, я не против.

– Арденте?

– Не против, – коротко ответил тот.

– Хорошо, пусть селятся. Леди, правила знаете?

– Да, – отозвалась Венди.

Седрик молча кивнул.

– Есть еще один вопрос на повестке дня. У меня. Кто убил вампа Грегори? – веско произнес Седрик, осматривая каждого по очереди.

– Пасьон! – окрикнул он ушедшую в себя красную.

Та вздрогнула и сжалась.

– Нет! Я не убивала и не приказывала. И Эди тоже! Она не убивала и не приказывала.

– Откуда ты можешь знать? – давил на нее Седрик.

– Она, когда узнала, очень ругалась на Росео. Нет! Это не мы! Не мы!

– Фрешит? – Седрик принялся за своего конкурента.

– Я не убивал вампа Грегори и не отдавал приказа его убивать, – спокойно ответил тот.

– Отамнел?

Тот повторил слово в слово.

– Арденте?

И тут одна из машин заурчала, сорвалась с места и, мгновенно набрав скорость, унеслась.

Я какое-то время тупо таращилась ей вслед.

– На моей машине, – флегматично произнес Отамнел. – Хоть бы не разбил, придурок.

Саббиа среди нас не было.

Арденте все же произнес, что не убивал и не приказывал, хоть все и так уже было ясно.

Властелин песка, скучающий божок… Устроил нам всем развлечение.

* * *

Filii numinis стали разбредаться. Пасьон уволокла Эдалтери в свою спортивную машину, никто даже не пошевелился, чтобы ей помочь. Арденте предложил отвезти Отамнела, и тот согласился. Фрешит раздумывал, где ему взять такси посреди ночи, а ко мне подошла индуска.

От нее веяло какой-то странной незнакомой силой. Помня об азиатских оборотнях, я не спешила проявлять чванливое превосходство filius numinis.

– Леди, – обратилась она, – вы не защитили своего слугу, не предупредили его.

«Я так и знала», – горько подумала я, а вслух произнесла:

– Да, я виновата перед ним, – и стала ждать, что же дальше. Если бы Митха убили, она б не тянула, и сразу об этом сказала.

– Вы готовы искупить вину? – спросила она.

– Все зависит от цены.

Старуха улыбнулась, готовая торговаться.

– Митхун человек, а моя внучка хочет от него детей…

«Ничего не понятно…»

– А кто вы? И кто ваша внучка?

– Мы… змеи.

«Змеи. Как мило. Бедный Митх. Или не бедный?»

– Так чего же вы хотите от меня?

– Нам нужна сила. Зеленая. Заключенная в камни.

«А-а… амулеты надо зарядить».

– Много?

Старуха пожала плечами, мол, откуда я знаю, сколько для вас много.

– Предупредите заранее. Какое-то количество силы я точно дам, но если вам нужно много, то это будет отдельный разговор. И Митх по-прежнему мой слуга, – добавила я.

Старуха кивнула:

– Договорились.

М-да… Я могла бы и вовсе отказаться вести с ней переговоры, сказав, что не ее дело вмешиваться в мои отношения со слугами. Да мало ли, на что способны эти «змеи»? Вампов-то они как-то отогнали. Хоть бы Митха мне не испортили.

На пустынную улицу выехало такси и остановилось возле нас. Фрешит и индуска сели в него и уехали. Таксист был индус, по мобильному никто не звонил. Я поздравила себя с тем, что не стала хамить старухе.

Розовые, так и не высунув носа из машины, тоже уехали, не взяв с собой Ники и Венди. Мы остались тесной, можно сказать семейной компанией: Седрик и его личные волки, я, мой раб Шон, его дочь и ее подружка.

Я подошла к Шону, тот склонил голову, не смея смотреть мне в лицо – блюдет этикет. Я обняла его и погладила по щеке.

– Прости, я не нарочно. Не могла себя нормально контролировать в тот момент. Это я с перепугу так…

Шон глянул на меня и открыл было рот что-то сказать, как раздался странный «хрюк» и «у-у-у» на одной ноте. Мы в ужасе уставились на Седрика, это он издавал такие звуки, кажется… он так смеялся.

– Пати… у-у-у… Тебя нельзя пугать… Хрюк… Ты с перепугу рабские метки расставляешь… Хрюк… Кто-то в штаны накладывает, пардон, а ты метки лепишь… у-у-у. Хрюк.

Седрик стоял, согнувшись пополам, и говорил, с трудом набирая воздух между приступами смеха.

– Стукните его, – сказала я ошарашенным волкам. Но те отрицательно замотали головами, дескать, мы еще жить хотим.

Я осуждающе скривилась и отвела Шона подальше от неадекватного полуволка.

– Я могу снять эту печать и поставить другую, – предложила я Шону.

Тот отрицательно покачал головой:

– Какую? Лучше не рисковать, ведь все теперь будут знать, что я инкуб, а воровать раба-инкуба – это преступление, в отличие от подчинения слуги. Поставить же семейную печать вам будет зазорно.

– Не зазорно. Я на флерсов поставила именно семейную.

– Так то на флерсов, они белые и безопасные. А инкубов надо жестко контролировать. Нет. Я говорил, что приму от вас и рабскую печать, так оно и есть.

Я замолчала и просто прижалась к нему, давая понять, что не отношусь к нему, как к вещи, что уважаю его самого и его мнение.

– Венди растрезвонила, что я ее отец, глупышка, – горько вырвалось у него.

– Она универсал, кто посмеет ее оскорбить?

– Универсал, но еще очень слабенький.

– Ничего, подтянется…

– Подтянется…

Тем временем Седрик уже унялся, и волки делились с ним силой, зализывая его раны. Они втроем расположились, опираясь на капот «хаммера». Венди и Ники, обнявшись, утешали и подпитывали друг друга. И только мы болтаем, вместо того чтобы подкормиться после таких потрясений.