Книга Злое колдовство - Надежда Первухина

Но самое ужасное – музыка пропала!

Нет красоты, нет силы, нет блаженства!

И вместо этого приходит ярость. Улиании кажется, что сейчас арфа вспыхнет в ее руках – до того она разъярена. Она поворачивается к проклятому колдуну…

И получает звонкую пощечину!

– Ты забыла, что должна делать?! – кричит он на нее. – Ты забыла, о чем мы договаривались?! Знай свое место, тварь, и делай то, что тебе приказывают! Иначе я позову его.

Кого его?

Это звучит страшно.

Тем более во сне.

Она горько плачет, словно маленький ребенок. Никак не может удержаться. И от этого ей стыдно перед колдуном. Она понимает, что он никакой не друг ей, даже не приятель. Он хочет, чтобы она просто выполнила его волю.

Слезы капают на ее белый плащ.

– Ну не реви, не реви, – умиротворяющее говорит колдун. – Не распускай сопли, ты же ведьма. Сама виновата. Разозлила меня, вот я и не сдержался. Ну извини.

– Это была музыка! – сквозь слезы восклицает она, но слезы уже высыхают.

– Это была ерунда, не способная нам помочь. – В глазах колдуна по-прежнему не гаснет алый огонь. – Начни все сначала. Играй на Арфе так, как нужно.

– Разве это не мой сон? – спрашивает она колдуна. – Разве здесь я не могу делать всего, что захочу?

– Нет. Это наш общий сон. Играй. Играй, пока луна в силе.

«Луна в силе. Луна в силе…»

И она снова касается призрачных струн.

Теперь музыка звучит иначе. Она холодна, тревожна и пронзительна. Мелодия то вздымается, то опадает, подобно волнам штормового моря. А еще… Еще в эту мелодию откуда-то пришли голоса.

Неизмеримо печальные, тоскливо завывающие мужские и женские голоса. Это словно был хорал забвенных и проклятых духов, их стенания и жалобы, призрачные, бесконечные…

От такой музыки и хора холод разливается по груди, становятся дыбом волосы. Улиании кажется, что она окружена сонмами неупокоенных мертвецов, и хотя они не могут причинить ей вреда, они уже причиняют ей душевную боль. Ведьме кажется, что из ее сердца по капле вытекает кровь.

А музыка все звучит.

Колдун глядит на Улианию и улыбается. У него острые, нечеловеческие клыки и змеиные глаза.

– Вот теперь ты делаешь все правильно, – скрежещет колдун.

Хор призраков поет все громче, вторя музыке, что льется с ее пальцев вместе с лунным светом. Наверное, эта музыка никогда не кончится. Нет, кончится – тогда, когда из ее сердца упадет на каменный пол последняя капля крови.

– Не теряй времени, – требует колдун. – Слышишь пение призраков и элементалей? Они готовы, готовы все. От тебя требуется только соло. Твой голос. Твоя песня, Улиания. Ну же, будь решительней!

Колдун снова бросает сушеных трав на жертвенник. Вместо того чтобы затлеть, травы вдруг вспыхивают каким-то призрачным светом. Тени, мириады теней заполняют зал, и каждая тень двигается, и еще… Каждая тень обладает страшной голодной ненавистью.

И эта ненависть направлена на Улианию.

– Пой! – приказывает колдун.

И она повинуется ему, хотя в тот миг, когда она начинает петь, ей кажется, что острый меч рассекает ее тело пополам.

Она поет:

Пришла ночь последней луны.

Пришла ночь голодных духов.

Пришла ночь черных мыслей.

Никто эту ночь не остановит.

Не ходи из дома этой ночью,

А проспать ее даже и не думай:

Злые духи, голодные твари

Выпьют твой разум, оледенят сердце.

За этой ночью не будет рассвета.

За этой ночью будет ночь другая —

Страшнее еще, темнее —

Ночь открытия преисподней.

Не спасешься ни добром, ни миром

От Тьмы, что на землю приходит,

От Зла, что в потемках вершится.

От Смерти, что тебя настигает.

Имя Тьмы – Полуночное Горе.

Имя Зла – Разрушенная Правда.

Имя Смерти – Иссахар Великий!

– Иссахар! – громко взывает колдун. Он поднимает чашу с кипящей козлиной кровью и торчащим из нее ножом и швыряет вверх, как будто это мяч. Чаша сверкнула в высоте и исчезла, ни капли крови не пролилось из нее.

– Первая жертва принята! – возглашает колдун. – Ты молодец, Улиания! Ты все правильно сделала. Как я рад, что сумел направить тебя по верному пути!

– Это плохой сон, – шепчет Улиания, чувствуя страшную слабость во всех членах. – Я хочу, чтобы он кончился. Я хочу проснуться.

Колдун хохочет ей в лицо:

– Сон, детка?! Это никакой не сон, это все явь, явь, которую мы с тобой сотворили! Очнись и оглянись вокруг!

Колдун слегка хлопнул Улианию по щеке. Она вздрогнула и резко выдохнула. И поняла!

Да, это никакой не сон!

Она вспомнила, вспомнила!

…До ночи полнолуния она заколдованной фарфоровой куклой простояла в закрытом подвале-лаборатории колдуна Котохи (так вот каково его Истинное Имя!). А потом он пришел и расколдовал ее. Но словно ввел в транс, лишил воли, полностью подчинил себе. Иначе откуда на ней эта одежда – она не помнит, что сама и одевалась. И пока она была в трансе, Котоха (будь проклято его Истинное Имя!) делал с нею, что хотел.

А хотел он одного.

Чтобы она вызвала Иссахара.

И теперь это свершилось. В ее руках Лунная арфа элементалей, и при помощи этого могущественного артефакта она вызвала из мира духов в мир людей самую злобную тварь, какую только можно себе представить.

Так вот оно, ее главное Злое Колдовство.

Грянул гром. Потом еще и еще, словно кто-то забивал гвозди в крышку небесного гроба. Внезапно появились тучи, темные и тяжелые, как асфальтовые плиты. Они закрыли луну, волшебный свет исчез, и Улиания (Юля! Юля!) увидела, что Арфа в ее руках превратилась просто в кусок старого дерева. А потом… Арфа рассыпалась прахом.

– Я так и знал, – самодовольно сказал Котоха, – что Арфа превратится в пыль, если с ее помощью вызвать темного духа. Ну и пусть. Главное уже сделано. Юленька, радуйся: мы только что провернули великое дело!

– Какое? – Голос плохо повиновался Юле.

– Ты все-таки дурочка. Или все забыла, пока у меня в подвале куклой стояла. Нам нужен был Иссахар, дух разрушения и порабощения. И вот он здесь.

– Где? Не вижу, – проговорила девушка.

Тоска рвала ее душу на части.

– Он здесь, здесь, прямо в этом помещении. Я вижу его зеленые, бесконечно злые глаза, его призрачное тело, похожее на тело ящерицы, его гребенчатый хвост и огромные лапы с когтями, – перечислял колдун Котоха, он же Изяслав Радомирович Торчков.