Книга Неприступный Севастополь. Стержень обороны - Анатолий Сарычев

Но перед артиллеристами появилась другая проблема – нужны были более точные расчеты при наведении орудий, поскольку с увеличением дистанции падала точность стрельбы.

* * *

В боевой рубке командно-дальномерного поста медленно текли секунды, отсекаемые бегом тонкой стрелки по циферблату. Доклада с артиллерийского полигона, находящегося в восьмидесяти километрах от батареи, все еще не было.

За спиной комбата уже стали перешептываться высокие флотские начальники. Послышались скептические реплики офицеров из разряда «а я же говорил!..» Скорее всего это был вице-адмирал Октябрьский, он заметно нервничал.

Только четверо из присутствующих сохраняли спокойствие: это Алексей Лещенко, Сергей Королев, вице-адмирал Левченко и Иосиф Сталин. Первый был уверен в своих расчетах и правильности концепции. Молодой гений ракетостроения верил в свое детище. Заместитель наркома ВМФ Гордей Иванович Левченко не торопился с выводами. А Сталин, еще не став Верховным Главнокомандующим, сохранял невозмутимость главы государства в решении сложнейшей военно-технической задачи.

Наконец по радиосвязи пришло сообщение с артиллерийского полигона – падения снаряда и взрыва не зафиксировали. Просили проверить расчеты для стрельбы. Позади командира батареи раздался чей-то разочарованный вздох. Алексея охватило состояние, близкое к панике, ведь он сам проверял расчеты для стрельбы и договаривался с начальником полигона об условиях испытаний и контроле. Не раскрывая, естественно, секретных деталей эксперимента. Так что же пошло не так?..

Тишину после сокрушительного грохота орудийного выстрела нарушил сигнал телефонной связи. Алексей снял массивную трубку с крепления и клацнул тумблером.

– Командир батареи капитан Лещенко…

– Говорит начальник артполигона майор Савичев. Чем вы стреляете, черт возьми?!

– Поясните подробнее, товарищ майор…

– Примерно в двадцати километрах за пределами полигона наблюдаю огромный столб дыма от разрыва снаряда и отдаленный грохот.

– Повторите. – Командир батареи кивнул вахтенному телефонисту. – Переключи на громкую связь.

– Повторяю, за границами полигона, примерно в двадцати километрах по линии предполагаемой стрельбы обнаружены признаки падения снаряда.

– Вас понял. Наблюдайте – даю залп. – Алексей переключил коммутатор на вторую башню. – Внимание, прицел и угол возвышения тот же. Левое орудие – огонь!

За спиной кто-то негромко кашлянул и многозначительно хмыкнул, – наверное, это был Сталин.

Несколько секунд спустя рукотворный гром вновь расколол воздух. Дымный фонтан, подсвеченный изнутри багровым сполохом дульного пламени, вырвался из левого ствола второй броневой башни. Еще один подкалиберный сверхдальнобойный снаряд унесся к цели, ввинтившись в упругий воздух.

– Это говорит начальник артиллерийского полигона – есть падение неподалеку от первого. Чем вы там стреляете, похоже, расчетная дальность перекрыта многократно!

– Есть, сообщение принял. – Алексей щелкнул тумблером коммутатора. – Задробить стрельбу, орудия на «ноль».

– Есть дробь стрельбе, орудия на «ноль», – подтвердил командир второй башни старший лейтенант Захаров.

– Что ж, поехали провэрим рэзультаты стрэльбы, – сдержанно сказал Иосиф Сталин.

Делегация спустилась по скоб-трапу в сводчатый коридор-потерну и вернулась к выходу из бетонного массива береговой батареи. Здесь их уже ждали черные легковые «Эмки». Капитана Лещенко пригласили проехать вместе с товарищем Сталиным. Рядом следовали автомобили охраны.

* * *

Личный состав полигона встречал делегацию по стойке «смирно». Майор Савичев доложил о том, что снаряды большой дальности перелетели весьма обширную территорию полигона и взорвались на много километров дальше по расчетной траектории. Снова двинулись в путь.

На зеленом лугу среди полевых трав зияли две внушительные воронки. Вокруг лежали окровавленные туши овец. Безутешный пастух сидел прямо на земле, рядом крутилась черная кудлатая собака. Когда на краю поля остановилась кавалькада черных автомобилей, чабан поднялся, опираясь на суковатую палку. Вид людей в форме не смутил старика.

– Что же это делается, а, товарищи?! Стадо ведь колхозное, с меня и спросют как с вредителя!..

– Успокойся, старик, не видишь, кто перед тобой?.. – начал было командир группы спецохраны.

– Подождитэ. Как вас зовут, уважаэмый?.. – вмешался Сталин.

– Петровичем кличут, товарищ Сталин, – пожилой пастух взглянул на главу государства неожиданно ясными голубыми глазами. И повторил: – Я Германскую войну прошел, в Осовце был. Потом помогал здесь, в Крыму, Советскую власть укреплять. А теперь вот энти две «дуры» прилетели, и овечек-то моих – в клочья!.. А я за них перед правлением колхоза отвечаю.

– А сами-то вы как, уцелели?.. – Сталин говорил мягко, с уважением к пожилому человеку.

– Да, говорю же, в крепости служил – вот и прятаться при обстрелах еще тогда научился. Германцы-то нам тогда эту науку крепко преподали!.. Пошел, значит, овечку ловить, что от стада отбилась вместе с Пиратом. – Пастух кивнул на черную кудлатую собаку. – А тут – как грохнет! Ну, я сразу, лицом в траву, и пса к земле прижимаю. Следом, еще один удар – аж все ходуном заходило…

– В общем, вам не стоит беспокоиться за убитых овец. Мы их реквизируем на нужды питания личного состава Рабоче-Крестьянского Красного Флота. С колхозом мы все уладим. – Сталин повернулся к одному из секретарей и что-то сказал вполголоса. Секретарь коротко кивнул.

Алексей приблизился к зияющим в земле воронкам и с интересом осмотрел рукотворные кратеры, от которых все еще тянуло характерным кислым запахом сгоревшей взрывчатки. Сходства с кратерами добавляли небольшие валы из земли в форме неправильного эллипса. Почва здесь, как и на большей части Крымского полуострова, была плотной, каменистой. Так что зарывания снарядов в грунт при стрельбе можно было не опасаться. Донные взрыватели снарядов сработали как и положено, вызвав детонацию нескольких десятков мощной взрывчатки. А вот дальность стрельбы теперь предстояло определить заново!..

– Впэчатляэт! – коротко заметил Сталин. – Поздравляю, товарищи, с новым видом мощного и дальнобойного вооружения. Думаю, это именно то, что нужно нашей армии и флоту.

* * *

Дальнейшее совещание проводилось уже по возвращении, на Тридцать пятой батарее. Присутствовали Сталин, вице-адмиралы Левченко и Октябрьский, флотские офицеры. Честно говоря, у Алексея все похолодело внутри – своей уникальной «памятью попаданца» он прекрасно знал, именно здесь, в помещении комсостава, вице-адмирал Октябрьский в последние дни июня 1942 года примет роковое решение о прекращении сопротивления Севастополя после двухсот пятидесяти страшных дней осады. Именно отсюда он пойдет к самолету, который доставит его вместе с оставшимися офицерами Черноморского флота на «Большую землю» – в Новороссийск. Вице-адмирал Октябрьский в конце июля 1942 года в Севастополе позволит себе сделать то, что не позволил себе совершить Сталин в ноябре 1941 года в Москве.