Книга Одна, но пагубная страсть - Татьяна Полякова

— Сейчас уже и не вспомню, зачем я ее завела. Главное,что она есть. Вы укладываетесь в шкафу с максимальными удобствами и ждете. Всемь турфирма прекращает работу, они у нас самые поздние птахи, охранапроверяет этаж, заперты ли кабинеты и все такое. После этого они вряд ли ещераз поднимутся наверх, ужасные лентяи, скажу я вам. Если в турфирме засидятсяболее обыкновенного, вы об этом узнаете: свет в коридоре выключают, толькокогда все уходят. Надо выждать еще час на всякий случай и приступать. Главное,не усните в шкафу. Проспите до утра, и плакали наши денежки.

— Сомневаюсь, что я смогу уснуть, — зябкопоежилась Ленка и с беспокойством посмотрела на меня.

— Когда придет время, вы тихо покидаете мой кабинет иидете вот сюда. — Наташка вновь ткнула пальцем в план. Кабинет ееначальника, которого она вознамерилась обворовать, был совсем рядом. —Ключ прилагается, — добавила мстительница. — Да, не забудьтепереодеться, времени у вас на это достаточно, пока в шкафу сидите. Спортивныйкостюм, шапка-шлем.

— Чего? — вновь забеспокоилась Ленка.

— Такая штука с прорезями для глаз. Ты что, в киноникогда не видела?

— Она не смотрит боевики, только про АннуКаренину, — съязвила я скорее по привычке, потому что чувствовала себяневажно.

— Техническая сторона дела на мне. — Наташкакивнула, желая нас успокоить, но лично я перепугалась еще больше, а о Ленке иговорить нечего — она слегка позеленела и даже что-то пробормотала на предметтого, что даже дорогой отечественный продукт зачастую оказываетсяпаленым. — Значит, вы переодеваетесь и двигаете к нему в кабинет, —продолжила подружка. — Видеокамер в коридоре и у меня точно нет, а у негокак знать. Ведь такой прохиндей вполне мог и установить.

— Как же мы с камерами? — жалобно пискнула Ленка.

— Главное, замаскировать бюст, — осчастливилаНаташка. — Чем мужик отличается от бабы, в спортивном костюме по крайнеймере? Только этой хренью.

— Какой? — растерялась Ленка.

— Бюстом, — пояснила Наташка. Сегодня ее терпениюможно было только позавидовать. — Придется сделать накладочки из поролонана бюст и плечи, грудь чтоб стала плоской, а плечи чтоб соответственно сделатьпошире, тогда таз зрительно уменьшится. Жаль, с ростом ничего не поделаешь, нена ходулях же вас отправлять, но мы и так камерам мозги задурим. Главное,перчатки не забудьте, а то начнете блистать маникюром… И ни звука, по голосубабу распознают в три счета. Дальше так: переоделись, вошли, дверь заперли…Сейф у Димки в стене напротив, скрыт картиной, центральная часть триптиха «Саднаслаждений» Иеронима Босха, XVI век.

— Правда? — выпучила глаза Ленка.

— Копия. Причем никудышная. Вовка Свистунов делал.Вообще-то он художник неплохой, но тут ваял, должно быть, с перепоя. Может,руки сильно дрожали, а может, ему оригинал не нравился. А что? Мне он, кстати,тоже не нравится.

— Босх — великий голландский живописец, —запричитала Ленка.

— Кто спорит? — удивилась Наташка. — Хотя сэтими художниками наверняка ничего не скажешь. Вот нарисую свинью в пижаме, ачерез пятьсот лет решат, что я великая.

— Не решат, — замотала головой Ленка.

— Откуда ты знаешь? — нахмурилась Наташка, а япопросила:

— Давайте отвлечемся от свиньи.

— Хорошо, — легко согласилась Наташка. — Отсвиньи отвлечемся.

— От какой свиньи? — окончательно обалдела Ленка.

— От той, которую Наташка предположительно могла бынарисовать, чтобы через пятьсот лет прославиться, — пояснила я. —Свинья должна быть в пижаме.

— Почему?

— Потому что просто свинья никому не интересна.

— Глупость какая, — обиделась Ленка.

— Мой план глупость? — ахнула Наташка. — Даон просто гениальный! Кстати, о плане. Вы входите, снимаете картину иоткрываете сейф. Ключ прилагается, шифр надлежит запомнить.

— А если денег там не будет? — усомнилась я.

— Будут. Деньги принесут ближе к вечеру. В банк посредам Димка не ездит, там короткая смена — до 14.30, а деньги, как я ужесказала, привезут позднее. Он не раз деньги оставлял и в среду оставит. Вашедело их забрать. Да, сумку не забудьте, сто сорок штук не кот чихнул, покарманам не рассуешь. Заперли сейф, картину на место и вернулись в мой кабинет.В четверг Дима с девяти до одиннадцати у Снегирева, это подрядчик наш, у нихбольшие разногласия, так что очень может быть, что задержится Димка у него додвенадцати, а то и до часа, если на объект поедет. За расчетное время примемодиннадцать часов. В половине одиннадцатого вам надлежит покинуть кабинет.

— Зачем? — вытаращила Ленка глаза. — Еслиденьги у нас, надо сразу сматываться.

— Вот что значит человек темный, — покачалаголовой Наташка. — Детективы читать надо. А охрана внизу? Ты как ночьювыйдешь?

— Можно попробовать в окно, — скорее из упрямствапредложила Ленка.

— Можно, — кивнула Наташка. — Второй этажплюс сигнализация. Засыпаться — раз плюнуть. Поэтому лучше в шкафу полежать. Вполовине одиннадцатого идете в турфирму, разумеется, снова переодевшись,кое-что уточните насчет путевочки и сваливайте. В это время у нас самая суета,охрана на вас внимания не обратит, то есть не озадачится, когда вы внутрьуспели пройти, народ мелькает туда-сюда, всех не запомнишь. Вы спокойнопокидаете здание, едете ко мне на дачу и сжигаете вещи в овраге. Бензиномполить не забудьте, чтоб хорошо прогорело, банку с бензином я во дворе оставлю.Деньги надежно спрячете и звоните мне. Ну, как?

— Гениально, — кивнула я под потерянным взглядомЛенки. — Но есть два «но», на которых легко завалиться, — вздохнулая. Наташка придвинулась ближе, вся обратившись в слух, Ленка перевела дух,обретя надежду. — Первое. Ключи от сейфа и кабинета. Менты поинтересуются,у кого они могут быть, раз сейф не взломан. Подозрение, естественно, падет натебя, они проверят все мастерские, если не поленятся, и найдут типа, которыйизготовил тебе дубликаты.

— Для этого им придется махнуть в Питер, дубликаты ясделала там год назад. Мы прошлым летом с Димой в Питер ездили, и он там запил,в загул пустился. А я с утра, пока он в нирване пребывал, обратилась кспециалисту. Хрен он меня вспомнит, я тогда рыжая была и с короткой стрижкой. Ичто, скажи на милость, нашим ментам делать в Питере?

— Они просто обязаны тебя заподозрить, —упрямилась я.