Книга Украденный экстаз - Ханна Хауэлл

– Как тебя зовут?

– Лина. Лина Саммерс.

– А меня Хантер. А это вот Люк, Том, Чарли и Джед. Кивнули только Чарли и Джед. Том и Люк молча глазели на нее. От холода в их глазах ее буквально зазнобило, и она опасливо придвинулась поближе к Хантеру.

– А что ты делала на улице чуть ли не в полночь? Разве тебя не учили, что это верный путь нажить неприятности?

Хотя это его и не касалось, она ответила:

– Моя мать выгнала меня из дома. Выяснилось, правда, что она мне не мать. Заявила, что даже не является мне родней по крови. Так, седьмая вода на киселе – тетка через замужество. Выпалила все это и выгнала на улицу.

– Мать вышвырнула свою дочь на улицу посреди ночи?!

– Я же только что объяснила, что она мне не родная мать. Хотя я всегда считала ее мамой...

– А с чего вдруг ей припекло выгнать тебя? И почему раньше она играла роль матери, а тут ей вдруг это надоело?

– Оказывается, мой отец платил ей, чтобы она была мне матерью. Так она утверждала. А за последние три месяца задолжал.

– Поэтому она и выгнала тебя?

– Нет. Просто.., она водила к себе мужчин... И ее последним кавалером был Кловис. А он попытался потихоньку выбраться из ее постели и забраться в мою. Она взбесилась и поверила этому мерзкому слюнтяю, когда тот обвинил во всем меня. Дескать, я его усиленно соблазняла.

Лину передернуло от мерзких воспоминаний.

– Это смехотворно! Надо знать этого уродину, чтобы понять, насколько нелепа сама мысль об этом. Кловис – жуткий страхолюдина и старый к тому же.

– Но она все равно вообразила, что ты отбиваешь у нее дружка? Можно сказать, прямо у нее под носом, – произнес Чарли.

Тут Лина сообразила, что слушает ее рассказ не только Хантер, но и остальные. И хотя на лицах у Люка и Тома отражалась скука, Чарли и Джед казались заинтересованными. Она почувствовала, как покраснела под их взглядами, но было уже поздно, и пришлось закончить свою историю.

– Да она ничего не хотела слушать! А может быть, сообразила, что это отличная возможность просто избавиться от меня и зажить попросторнее. Кловиса-то она не собиралась выгонять.

– И все равно непонятно, как ты очутилась возле банка.

– Ну-у, я подумала и решила, что она не имеет права выгонять меня совсем без вещей. Она же сама сказала, что отец платил ей, значит, вся одежда была куплена на его деньги. Вот я и отправилась к шерифу, чтобы он помог мне потребовать у нее мои вещи. А шериф стоял снаружи у банка, заглядывал туда через окно, а еще постоянно оглядывался. В общем, вел себя очень странно.

– Говорил же я вам, что у него мозгов кот наплакал, – пробурчал Люк.

– Безмозглый он или нет, а все же выполнил то, что ему поручил Уоткинс. А Уоткинс никогда и не утверждал, что его братец гений, – ответил Хантер и повернулся к Лине. – Ну и?..

– Он совершенно не слушал меня, а только повторял как заведенный: идите домой да идите домой. Вот я и разозлилась на эту бестолочь и решила посмотреть, что это его так отвлекает в этом банке. Ну и увидела, как вы обчищаете банк. Я велела ему заниматься тем, за что ему город платит деньги, а он все валял дурака. Тогда я и выхватила пистолет у него из кобуры. А он взял да и убежал. Тогда я совершила самую большую глупость в своей жизни. Остальное вам известно.

– И горожане не поверили ни одному твоему слову?

– Нет. А громче всех кричала о моей виновности моя так называемая мамаша, или тетка, или кем она там мне приходится.

– А чего она вдруг так озверела? Мне это кажется странным. Родня, пусть и дальняя, обычно стоит друг за друга.

– Думаю, ей пришло в голову, что участие в ограблении – отличная причина, по которой я вдруг оказалась посреди ночи на улице. Не рассказывать же всем, как выгнала дочь в ночной рубахе за то, что заподозрила в ней соперницу. Теперь весь город сочувствует ей. Ей это всегда нравилось.

– А что там у тебя произошло с шерифом?

– Мне показалось, что тут и так все ясно. – Она сокрушенно покачала головой, словно дивясь человеческой подлости. – Кловис рассказывал небылицы о наших с ним отношениях. А шериф оказался легковерным идиотом и безоговорочно поверил ему. Боюсь, что в городе многие поверили в его басни.

– И ты надеешься, что я тоже поверю во все, что ты тут наговорила?

– А почему бы и нет? С чего бы это мне наговаривать на себя?

Он пожал плечами.

– Ты могла выскользнуть из дома на свидание.

– Уж лучше бы так оно и было. Сомневаюсь, что сумела бы вляпаться в более скверную и опасную историю.

– Наверное, нам лучше всего отвезти тебя к твоему отцу, – вслух подумал Хантер.

– Ага, а он уже через минуту заставит ее все выложить ищейкам, – с насмешкой произнес Люк.

– Он может оказаться поумнее, чем ты думаешь. Вряд ли отец захочет скандала, в котором станут на все лады склонять имя дочери. А ведь это непременно произойдет, если кто-нибудь узнает, что ей пришлось провести с нами несколько дней и ночей, прежде чем мы добрались к ее папаше.

– А может случиться и так, что он тут же поспешит спровадить меня еще кому-либо, еще одной мамочке, – с отвращением в голосе сказала Лина. Она всегда придерживалась того мнения, что врать самой себе – последнее дело. – И мы снова окажемся в том же положении, что и раньше. Я устала, – сказала она, резко меняя тему разговора.

– Я постелил тебе вон там, Хантер, – сказал Чарли. Хантер кивнул ей в сторону одеяла.

– Иди и располагайся.

Она взглянула сначала на одеяло, затем на него. Он молча ожидал ее действий. Вздохнув, она встала, подошла к одеялу, увидела, что их два – одно на другом, и осторожно влезла в середину этого нехитрого сооружения. В данный момент ей уже не хотелось ни думать, ни спорить, голова от усталости перестала соображать.

Повернувшись к мужчинам спиной, она закрыла глаза. Но сон не шел. Ничего удивительного. Хотя усталость и брала свое, все же слишком многое произошло за этот день, чтобы после всего спокойно уснуть.

Итак, ее мать вовсе не ее мать. Тогда кто же ее родил? Отцом был человек, который долгие годы аккуратно выдавал Черити деньги на расходы – короче, сам он не хотел возиться со своей дочерью. Она не знала, что из себя представляет этот человек. Но теперь знала хотя бы его имя. Вдруг она ощутила щемящую боль в груди. Вся ее жизнь была сплошной ложью.

Зная, что, сколько ни вспоминай прошлое, новых сведении или фактов из него все равно уже не выудишь, она принялась размышлять о настоящем и поняла, что оно еще более запутанное и туманное. Поскольку у нее не было ни хотя бы завалящего оружия, ни лошади, ни обуви, а в город возвращаться нельзя, ибо там ее все считают членом банды, то нечего и думать о том, чтобы удрать от этих преступников. Даже если ей удастся раздобыть все необходимое для побега, то куда отправиться? Есть ли на свете место, где ее ждут, где будут ей рады?