Книга #тыжемать. Белка в колесе - Надя Папудогло

На самом деле в детсадовскую очередь я встала, когда Косте исполнилось месяца два. К выбору садика я подошла ответственно: читала отзывы, проводила беседы, последовательно вычеркивала все не подошедшие, просчитывала логистику доставки ребенка в сад и поездки на работу. Прошерстила все локальные сообщества в социальных сетях – это самый простой и эффективный способ узнать все о садах, даже не выходя из дома.

В результате были выбраны три заведения. По возвращении в Москву муж съездил в некие территориальные управляющие органы и закрепил Костину виртуальную очередь всевозможными бумажками. Прогресс ведь невозможен без бумаг.

С этого момента началась нервотрепка. К счастью, вспоминала я об очереди не слишком часто, а потому огорчалась примерно раз в месяц. В приоритетный садик наш малыш стартовал четвертым. К полугоду он стал уже двенадцатым. Впереди набились сплошные льготники.

Я выслушивала советы бывалых мам: неусыпно следить за местом ребенка, не бояться разбора в конфликтной комиссии, дать взятку, забить на садик и нанять няню.

Когда Косте исполнилось полтора, я получила два официальных письма, в которых мне сообщали, что два садика из тех, куда я стою в очереди, сливаются со средней школой, куда я точно не планировала отдавать ребенка. В оставшийся третий садик мы к тому моменту были уже двадцать вторыми.

Дождавшись утра и отрепетировав максимально гневный голос, в 9:03 я позвонила в те самые «территориальные органы», куда мой муж отвозил бумаги ребенка. С девушкой, которая была мила, но не очень понимала моих волнений, я препиралась минут пятнадцать. Я хотела (и имела право) изменить набор желаемых садов, а девушка пыталась уговорить меня оставить все как есть.

Победителем вышла я. Выкосив часть садов и оставив «про запас» тот, куда мы были уже 22-ми, я заявила новые сады. После чего поинтересовалась загадочными миграциями в списках: почему-то льготники 2012 года куда-то разом исчезли и замещены льготниками 2013-го. Девушка долго мялась, а потом выпалила: «Наши базы переезжают на сайт Госуслуг, очереди сейчас вообще могут отражаться некорректно». Я повесила трубку со смешанным чувством победы и поражения и отправилась жаловаться в Facebook.

Facebook хорош тем, что там всегда утешат. Меня и утешили. Но заодно я оказалась в центре дискуссии, стоит ли вообще отдавать ребенка в муниципальный сад. Страсти кипели не на шутку. Кто-то утверждал, что сад и армия – это явления одного порядка, кто-то твердил о необходимости социализации, кто-то вспоминал свое детство в саду. Один из оппонентов гневно указывал на новейшие исследования, которые обнаружили, что в садике у детей повышается уровень гормона стресса и таким и остается на всю жизнь. И вообще, опыт индейских деревень некоего племени показал, что можно обойтись без садов.

Я попросила дать мне ссылки на эти новейшие исследования, чтобы я могла ознакомиться с авторами, принципами, выборками и прочим. Оппонент тут же ушел в тень. А я осталась с ощущением, что уровень гормона стресса в моей крови повышен гораздо сильнее, чем в те времена, когда я ходила в садик. Я легла на диван и приняла решение: не спорить о детсадах и не проверять номер очереди чаще трех раз в месяц.

Мое милое зеркало

Отдыхая от праведного труда интернет-споров, с дивана я наблюдаю за Костей. Всем известно, что ребенок – это продолжение родителей. Первые пару месяцев поиски сходства ограничиваются внешностью: «Ой, глазки совсем как мамы!»; «Ой, улыбается как папа в детстве»; «Ой, что-то наш мальчик ни на кого не похож».

Но вот ребенок растет, и ты вдруг начинаешь замечать в нем не только «свои» глазки и носик, но и сходные черты характера. Это одновременно захватывающий и пугающий опыт. Например, я знаю про себя, что вспыльчива, раздражительна и категорична. Даже любимая подруга однажды написала обо мне в публичном доступе: «Невыносимый человек». И вот я лежу на диване, читаю, краем глаза наблюдаю за Коко. Малыш собирает пирамидку. Пыхтит с высунутым языком. «Ой, – думаю. – Ну точно как я. Когда ресницы крашу».

Упрямая пирамидка не собирается. Один промах, второй, третий. И вот уже малыш со сдвинутыми бровями закидывает бублик от пирамидки куда подальше, потом еще один и еще. Гневно отползает в сторону и что-то возмущенно бормочет. В этот момент он копия меня, когда я швыряю об пол вещи, если у меня что-то долго не получается. Например, когда я пробую вязать, но сбиваюсь в подсчете петель, а потом и вовсе все идет косо и криво. Есть, конечно, люди и более вспыльчивые. Например, мой любимый начальник, который после сложного разговора метнул в стену телефон так, что пробил гипсокартон. Телефон застрял в стене, но не разбился!

Тихо горжусь отвагой и энергией малыша. На площадке он идет танком, все пробует, всем интересуется, пыхтя и падая, залезает на горку. «Смотри, – говорю я его отцу. – Какой у нас малыш, ничего не боится!» «Да, – отвечает муж. – Вылитая мама: слабоумие и отвага».

Вот ребенок подбирает валяющийся на полу мобильный телефон, прикладывает к уху и с моими тягучими интонациями говорит: «Айо-о-о?» Хитро смотрит на меня. Он еще не умеет говорить и пользоваться столовыми приборами, но уже точно знает, что болтать по телефону – важный и ответственный навык. Ведь мамочка постоянно тарахтит в эту трубку.

Откладывает телефон, натягивает на нос мои очки. «Бе-бе-бе!» – возмущенно оттопырил нижнюю губу. Это я читаю очередное письмо с вопросом: «Когда ты выйдешь из декрета?»

А вот ребенку подарили «рыбалку» – удочку с магнитиком на крючке. Помните, в нашем детстве тоже такие были? Малыш начинает удить рыбу. Сидит, сложив ножки по-турецки, на лице – терпение и труд, брови выжидательно изогнуты. Точно так его папа ловит «биг фиш» в озере на даче. Не всегда успешно, но очень терпеливо и с такими же изогнутыми бровями, которые подчеркивают важность его занятия.

Я пытаюсь вызвать Костю на обед, а он занят – собирает замок. Через плечо он гневно бросает мне: «Ахр-р-р! Не пуй, гого!» Догадаться, что он имеет в виду, очень легко. Папины интонации и решительно выдвинутая вперед губа не оставляют места для сомнения: «Надя, ты можешь дать мне пару минут покоя?!»

Ребенок постоянно видит меня читающей. И он бросает игрушки, садится рядом, тянет из рук книгу. Получив желаемое, устраивается поудобнее и начинает важно листать очередное социоантропологическое исследование модного автора. Там нет ни картинок, ни больших букв, но он аккуратно перелистывает странички. Так мы с ним и сидим вдвоем. Каждый с книгой: один читает, другой листает.

Костя наблюдает за тем, как я прыгаю перед шкафом в разных платьях. Подползает, поднимает одно из отброшенных за ненадобностью, накидывает. Кряхтя, встает перед зеркалом. Смотрит на себя, сдергивает платье и говорит: «Не-е-е-е-е-е!» – с той самой интонацией, как я только что. Занавес. Я лежу на кровати, содрогаясь от смеха. Заползает, ложится рядом и тоже начинает смеяться.

Кажется, он заговорил

За год я уже привыкла, что мой ребенок никуда не спешит. У него медленно растут зубы, он поздно начал садиться и вставать и т. п. Поэтому я удивилась, как легко и просто он обратился в человеческую речь.