Книга Братство: Возрождение - Алексей Рудаков

— На курсе, — отрапортовал я ему спустя полторы минуты, наконец положив нос корабля на нужную отметку бортового компаса, нулевой отметкой для которого служила местная звезда, как самый простой и наглядный ориентир, что здесь, что в нашем пространстве.

— Сэр? — вопросительно-тревожные нотки в его голосе заставили меня напрячься и я, на всякий случай отщёлкнул единственный активный тумблер в положение выкл., отчего наш катер неподвижно завис в пустоте: — Чего, Жвалг?

— Дистанция, сэр. Она гуляет?!

— Это как?

— Сами посмотрите — только что было шесть мегаметров, а сейчас четыре… Ой, нет — восемь!

— Что за бред? — я вылез из своего кресла и подошёл к нему. Я был готов согласиться, если бы она сокращалась — пусть рывками, как если бы мы неслись к планете скачками, но — увеличение?! Как это возможно?

— Вот, — он постучал пальцем по экрану планшета — там, ниже стрелки, указывавшей прямо по курсу, смаргивала строка цифр, определявших дистанцию до цели нашей экспедиции, и — да, цифры эти постоянно менялись. Восемь сменилась двойкой, двойка — пятёркой, а последняя, продержавшись на экране добрых десять секунд, уступила своё место единице, отчего я бросил взгляд вперёд, ожидая увидеть надвигавшуюся на нас поверхность планеты, обещавшую поставить точку — сделать её из нас на своей поверхности, завершая этим наше путешествие. Но, к моему облегчению, впереди была только чернота, слабо расцвеченная редкими звёздами.

— Может дальномер врёт?

— Мы его тестировали перед вылетом, сэр!

— Но планета же прыгать взад-вперёд не может?!

— Не может, сэр! Но — прыгает. Или мы — прыгаем.

Я покосился в иллюминатор, сквозь который нашу рубку щедро заливали лучи местного светила — и оно, в отличии от планеты, висело в пространстве неподвижно. Ну или мы прыгали синхронно с ним. Относительно неподвижной планеты. Тьфу! Вот же бред в голову лезет!

— Док, а что телескоп говорит?

— Телескоп? — врач озабоченно посмотрел на меня: — Говорит? Вы в порядке, сэр?

— Нет! Чёрт! Я — в порядке. Я не это хотел сказать! Говорит… Тьфу! — я выдохнул: — Ты на планету смотрел? В. Телескоп? Смотрел?

— Нет, сэр.

— Так посмотри — прыгает она или нет, делов-то! Ты её — наблюдаешь?

— Эээ… — он приник к окулярам — работы по подготовке вылета велись в спешке и вывести изображение на тот же планшет мы просто не успели: — Да, сэр. Вижу.

— Дистанция? Ну, на глаз?

— Сэм, — он оторвался от телескопа и повернулся ко мне: — Я тебе что? Глаз-алмаз с дальномером? С монетку она, вот, — согнув большой и указательный пальцы он обозначил диаметр мелкой монеты.

— Три — четыре мегаметра, — уверенно заявил я. Конечно, расстояние до планеты могло быть как больше озвученного, так и меньше — её размеры были неизвестны, но я решил, что для Дока и так сойдёт — главное было показать, что всё под контролем.

— Начинаю движение, — не дав ему задуматься над моими словами произнёс я: — Следи, что бы она прямо по курсу была. Ща приблизимся, притормозим, выберем площадку и сядем.

— Без дальномера?

— Ага! — щёлкая тумблерами кивнул я: — Я так сто раз делал, фигня!

— Странно, что вы, сэр, всё ещё живы, — покачал он головой и снова прилип к окулярам.

К планете я вёл катер по широкой дуге, перейдя на неё, как только наша цель стала видна невооружённым глазом. Дальномер продолжал нести всякий бред и ориентироваться на его показания было бы верхом безрассудства.

Тёмный шар медленно рос, оставаясь справа от нас и я осторожно шевелил джоем, стремясь направить катер по касательной к его поверхности, так, чтобы мы вышли на его дневную сторону. Не могу сказать, что ночная сторона была совсем уж мёртвой — кое где тёмный диск озаряли короткие вспышки то белого, то желто-оранжевого цвета, что наводило на мысли о бушующих в атмосфере грозах и извержениях местных вулканов. Первый вариант, впрочем, вызвал бурную дискуссию между Доком и мной — оставленный в нашем мире планетоид был простым мёртвым булыжником, с полным отсутствием чего-либо интересного — ни руд, ни минералов там не было. Атмосферы там тоже, как вы понимаете, не было.

А тут… Молнии, вулканы…

Ещё больше вопросов возникло, когда до поверхности оставалось менее тысячи километров, то есть — менее одного мегаметра. На такой дистанции дальномер резко взялся за ум, прекратив путаться в своих показаниях и теперь отщёлкивал медленно сокращавшуюся до поверхности дистанцию, не пугая нас своими скачками.

Первое, что мы увидели, выскочив на освещённую сторону — были облака. Самые обычные — белые и пушистые. С высоты в семь сотен километров было хорошо видно их скопление, расположившееся вокруг одного из горных пиков, сдвоенным клыком возвышавшегося над равнинной поверхностью планеты. По нашей дружной оценке, этот не-то зуб, не то коготь, поднимался километров так на двести, однозначно доминируя над в общем-то равнинной поверхностью.

Казалось бы — ну, облака — чего такого-то?

Но — на фоне пронзительно чёрного неба, вкупе с показаниями газоанализатора, клявшегося, что между нашим бортом и поверхностью нет ни одной молекулы газа, любого газа, эти мягкие на вид образования, воспринимались, мягко говоря — необычно.

— Может и он тоже, того? — Жвалг постучал пальцем по экрану газоанализатора, но его шкала так и осталась мёртвой: — Не могут же быть облака и — отсутствовать атмосфера, а Сэм?

— Да хрен его знает, — пожал плечами я: — Мы же не дома — тут… — не договорив я мотнул головой, продолжая плавный спуск к поверхности.

С высоты в пять сотен километров уже можно было разобрать её детали, ничем особым не отличавшиеся от множества таких же виденных мною раньше. Обычная, навевающая зевоту, бурая равнина. Кратеры, каньоны и небольшие, с острыми пиками, горы. Скука — если не обращать внимания на зуб с облаками, на который, выбрав его в качестве ориентира, я и рулил.

— Может к нему? — Док показал рукой на загадочное образование, но я отрицательно покачал головой, хотя, буду честен — любопытство внутри меня просто требовало лететь к тем облакам.

— Не, мы на разведке. Сейчас сядем, осмотримся, свезёт — попробуем камней набрать и домой.

— Сэм! Ну неужто тебе не интересно?

— Очень, — кивнул я, разглядывая пейзаж прямо по курсу. Мы уже спустились до полутора сотен и теперь могли разобрать больше деталей, но оптимизма они не вызывали: — Видишь? Вон те тёмные точки?

— Да, а что это? Похоже на камни.

— Камни и есть. И, что для нас хреново — их много. Как садиться-то будем, а, Док?

Чёрные точки, успевшие к этому моменту, вырасти и превратиться из безобидных с высоты оспин, в огромные булыжники, каждый из которых был сравним с нашим катером, густо усеивали всю поверхность под нами и рисковать посадкой корабля между ними я не хотел. Управлялся катер всё так же вяло, с задержкой реагируя на движения джоя, так что, садиться в опасной близости от острых на даже на глаз граней, я попросту боялся. А не рассчитаю? Впилимся бортом — и что? Нет уж…