Книга Фурия Курсора - Джим Батчер

На самом деле предыдущий механизм разлетелся на куски в тот момент, когда они его запускали. Нынешняя модель, пятая по счету, была значительно крепче.

— И это подразумевает, что если и она взорвется, то обломков будет больше. И они будут тяжелее.

Они посмотрели друг на друга. Затем Магнус хмыкнул и привязал конец длинной веревки к рычагу, который держал "руку", отведенной назад. Они отошли на добрых двадцать шагов.

— Давай, — сказал Магнус, протягивая Тави веревку, — я свое дело сделал.

Тави принял ее с осторожностью и вдруг понял, что улыбается.

— Китаи захотела бы посмотреть на это. Готовы?

Магнус оскалился как ненормальный.

— Готов!

Тави дернул веревку. Рычаг с треском высвободился. Механизм встал на дыбы, рука взмыла в воздух и отправила снаряд по крутой дуге в воздух. Он выбил несколько камней из верхней части полуразрушенной стены, перевалился через холм и изчез из вида.

Магнус испустил победный возглас и пустился в пляс, размахивая руками.

— Ха! Работает! Да! Ну и кто теперь назовет меня сумасшедшим?

Тави нервно рассмеялся и хотел было расспросить Магнуса о том, какова, по его мнению, была дальность полета снаряда, но вдруг услышал что-то и завертел головой в поисках источника звука.

Где-то на другой стороне холма кто-то выкрикивал проклятия, которые поднимались в утреннее весеннее небо

— Маэстро, — начал Тави. Но прежде, чем он смог продолжить, тот же камень, что они только что отправили на ту сторону холма, взмыл в воздух и устремился по направлению к ним.

— Маэстро! — прокричал Тави. Он схватил Магнуса за край его туники и потянул прочь от механизма.

Камень пролетел в каких-то дюймах рядом с ними и вдребезги разбил устройство. Дерево ломалось и разлеталось, металл стонал. Осколки летели во все стороны, и Тави почувствовал вспышку боли, когда осколок камня величиной с кулак ударил его руку с такой силой, что она ненадолго онемела. Тави прикрыл своим телом старого худенького Маэстро от разлетающихся обломков и вскрикнул:

— Пригнитесь!

Прежде, чем Магнус упал на землю, Тави вытащил из-за пояса рогатку и тяжелый свинцовый шар. В это время конный уже огибал холм с мечом в руках, его проклятия становились всё громче. Тави натянул пращу, но за миг до того, как выпустить камень, отпустил ее и перехватил свободной рукой.

— Антиллар Максимус! — прокричал он. — Макс! Это я!

Всадник натянул поводья своей лошади так сильно, что бедное животное чуть не проломило себе грудь своим же подбородком. Конь еще какое-то время двигался по рыхлой земле в месте раскопок, но всё же остановился, подняв в воздух облако пыли.

— Тави! — взревел юный всадник. В голосе его звучали и радость, и гнев одновременно.

— Что, вороны тебя побери, ты делаешь? Это ты бросил этот камень?

— Можно и так сказать, — ответил Тави.

— Ух ты! Неужели ты наконец овладел хотя бы простейшими заклинаниями земли?

— Лучше, — сказал Тави. — У нас есть Романская военная машина.

Он обернулся, осмотрел обломки и поморщился.

— Была, — поправил он сам себя.

Макс открыл и закрыл рот. Он был молодым человеком, набравшим свою полную силу, высоким и сильным. У него был волевой подбородок, сломанный несколько раз нос, волчьи серые глаза, и, хоть его и сложно было назвать красивым, черты Макса были твердыми, сильными и по-своему привлекательными.

Он вложил свое оружие в ножны и спешился.

— Романски? Это те парни, у которых не было фурий, как и у тебя?

— Их звали Романцами, — поправил его Тави. — Романским нужно называть то, что создано Романцами. И да. Однако я удивлен, что ты помнишь хоть это.

— Не вини меня. Я делал всё, что мог, чтобы предотвратить это, но, похоже, некоторые лекции всё же отложились у меня в голове. — сказал Макс и подмигнул Тави. — Ты был близок к тому, чтобы снести мне голову этим камнем, знаешь ли. Я упал с лошади. Такого со мной не случалось с тех пор, как…

— Ты в последний раз напился. — перебил его Тави, усмехаясь и протягивая руку.

Здоровяк фыркнул и обменялся с Тави крепким рукопожатием.

— Фурии, Кальдерон. Ты продолжаешь расти. Ты уже моего роста. Ты слишком взрослый, чтобы расти такими темпами.

— Нужно наверстывать упущенное, — ответил Тави. — Макс, ты знаком с маэстро Магнусом?

Старик поднялся с земли, отряхнул пыль с туники и нахмурился.

— И этот умственно отсталый — сын Антиллуса Рокуса?

Макс повернулся к Маэстро и, к удивлению Тави, залился таким румянцем, который был виден даже на его загорелой коже.

— Сэр, — сказал Макс, неловко склоняя голову. — Вы — один из тех людей, при встрече с которыми отец велел мне передавать его наилучшие пожелания.

Магнус удивленно приподнял седую бровь.

Макс взглянул на обломки машины.

— О. И я очень сожалею по поводу вашей э-э… вашей Романской штуки.

— Это была военная машина, — проскрипел Магнус. — Романская военная машина. Наскальные росписи, которые мы обнаружили, ссылаются на нее как на "толкач". Хотя, нужно признать, возможна некоторая путаница, поскольку некоторые из ранних текстов, используют то же слово для описания солдат их Легионов… — Магнус потряс головой, — я снова увлекся, прошу меня простить.

Старик взглянул на разрушенное устройство и вздохнул.

— Когда вы в последний раз говорили со своим отцом, Максимус?

— Примерно за неделю до того, как сбежал и присоединился к Легионам, сэр, — ответил Макс. — Около восьми лет назад.

Ворчание Магнуса отражало степень его негодования.

— Полагаю, ты знаешь, почему он не разговаривает с тобой.

— Так точно, — тихо ответил Макс. Тави расслышал тень печали в голосе друга и вздрогнул от сострадания. — Сэр, я был бы рад починить это для Вас.

— Серьезно? — сказал Магнус, прищурив глаза. — Довольно щедро с твоей стороны.

— Конечно, — ответил Макс, кивая. — Это не займет и минуты.

— Отнюдь, — возразил Магнус. — Это дело нескольких недель. Он приподнял брови и спросил Макса:

— Ты в курсе, конечно, что мои исследования вынуждают нас строго придерживаться Романского метода. Никакой магии.

Макс, уже было взявшийся за устройство, был вынужден притормозить.

— Э… что?

— Только пот и мускулы, — весело сказал Магнус. — Всё — от обработки древесины до изготовления арматуры. Мы восстановим её. Правда, следующая должна быть раза в два больше, так что я рад, что ты сам предложил…

Не более чем легкое движение отметил Тави боковым зрением, но внезапно все его инстинкты взвыли об опасности.