Книга Мистика древних курганов - Евгений Яровой

Раскопки курганов, по его мнению, дали бы возможность осветить дописьменный период в истории и существенно дополнить летописные данные. Однако, как и в наши дни, у Общества истории и древностей не было средств на организацию экспедиций, а уже в 1842 году В. В. Пассек умер от туберкулеза в возрасте всего лишь 34 лет. Из задуманного он сумел осуществить лишь сбор половецких каменных баб, коллекция которых была привезена в музей Московского университета и, по мнению современников, являлась лучшей в России. Впоследствии она поступила в Исторический музей, где сейчас экспонируется в обновленной экспозиции. Пожалуй, это единственный зримый результат неосуществленных замыслов этого талантливого ученого, намного опередившего свое время.

Одесский городской музей древностей -

один из первых на юге России (современное фото)

Не обошел курганы вниманием и А. С. Пушкин. Как известно, его влиятельным друзьям удалось добиться замены уже решенной Александром I ссылки поэта в Сибирь или Соловецкий монастырь ссылкой на юг. Прежде чем прибыть к своему новому начальнику генералу И. Н. Инзову, он совершил длительное путешествие по Поднепровью, Приазовью, Предкавказью, степному Крыму и Северо-Западному Причерноморью, проведя в дороге более четырех месяцев. Выехав вместе с семьей генерала Н. Н. Раевского в середине мая из Екатеринослава, он только 20 сентября 1820 года прибыл в Кишинев. Общеизвестно, что южные районы России в то время были усеяны большими и малыми курганными насыпями — единственными заметными памятниками в пустынном степном пейзаже. «Дорога была ровною, черноземною степью, по которой одни только курганы в великом множестве были видны», — писал за 40 лет до этой поездки выдающийся русский ученый, академик В. Ф. Зуев, изучавший новоприобретенные земли между Бугом и Днепром. За эти годы степь практически не изменилась. Скорее всего, именно тогда А. С. Пушкин впервые обратил внимание на эти удивительные южнорусские и бессарабские древности.

В годы кишиневской ссылки поэт активно знакомится с историей и памятниками старины незнакомого для него края и отмечает: «Бессарабия, известная с самой глубокой древности, должна быть особенно любопытной для нас». Скучая после блистательной петербургской жизни в провинциальном захолустье, он в поисках новых впечатлений в декабре 1821 года сопровождает своего кишиневского знакомого И. П. Липранди в поездке по Бессарабии. И. П. Липранди считался для своего времени одним из знатоков прошлого Бессарабии. «Никто лучше И. П. Липранди не мог бы изобразить археологию, этнографию и историю этнографии», — писал впоследствии А. С. Пушкин. Проезжая Буджакскую степь, он обращает особое внимание на огромное количество курганов. Эта поездка заслуженно получила название «археологической», а в произведениях поэта появились бетые упоминания этих памятников.

К 40-м годам XIX века русская археология уже выходит за рамки бессистемного собирательства и начинает постепенно оформляться в науку. В это время возникают первые русские общества любителей древностей и старины. Так, еще в 1825 году в Одессе по инициативе любителей археологии и древней истории И. П. Бларамберга, А. И. Левшина, И. А. Стемпковского и других, а также при поддержке генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии М. С. Воронцова был создан Одесский городской музей древностей (ныне Одесский археологический музей). В то время в городе уже существовало несколько крупных частных коллекций предметов древности и старины. Одна из них принадлежала И. П. Бларамбергу, первому директору музея, и включала монеты, античные надписи, сосуды, древние металлические, костяные и каменные изделия. Именно эта коллекция и стала основой музея. Несколько позже в него поступили и другие частные коллекции местных меценатов, содержавшие, как правило, самые разнообразные предметы старины, обнаруженные в том числе и на территории Бессарабии.

Значительное административное содействие в изучении древностей края оказал новороссийский и бессарабский губернатор П. И. Федоров. В течение 20 лет он покровительствовал любителям и коллекционерам старины, а в 1837–1838 годах даже предписал полицейским властям собирать сведения о древних зданиях и связанных с ними преданиях, а также доставлять чертежи и рисунки находок с кратким изложением их истории. Среди последних наверняка были и курганы.

Большую роль в пробуждении научного интереса к курганным памятникам края сыграло учрежденное в 1839 году Одесское общество истории и древностей (ООИД), в сферу интересов которого входила и территория современной Молдовы. Уже в 1840 году тогдашний президент общества Д. М. Княжевич на торжественном собрании указал на необходимость подготовки специальной карты курганов юга России. Первыми эту работу стали осуществлять члены общества В. И. Григорович и А. П. Чирков, которые составили археологические карты херсонских побережий Днестра и Днепра с обозначением на них многих курганов и городищ.

В 1843 году другой член общества Т. Олофсон по поручению П. И. Федорова совершил специальную поездку в Бендерский уезд Бессарабской губернии для учета и фиксации древних курганных насыпей. Спустя семь лет он опубликовал результаты своей поездки, которые представляют для нас несомненный интерес. Всего Т. Олофсон описал 14 наиболее интересных, с его точки зрения, курганов у сел Бульбоака, Гаджиешть, Варница, Киркаепгг, Копанка и у города Бендеры. Показательно, что остатки Траяновых валов он посчитал «шеренгами курганов» и часть из них отнес к относительно недавнему прошлому — «после турецкой войны». В частности, по его мнению, курган у села Варница был насыпан турецкими спагами (саперами) по указанию военачальника Ослан-Бея в ознаменование окончания земляных работ при постройке Бендерской крепости, а курганы между Варницей и Калфой были возведены как мишени «во вторую турецкую войну для стрельбы из орудий Российскими войсками».

Интересны и приводимые в статье названия наиболее крупных курганов: «Курган со столбом» («Ку стылб»), «Шведский» — между Бендерской крепостью и лагерем Карла XII, «Турецкий» («Турчаска»), «Солдатский» («Москалулуй») — у Варницы, «Курган милых» («Драгайселор») — у Киркаешт, «Суворовский» — длинный курган у Бендер. «Близнецы» — два рядом стоящих кургана, «Курган над селением», «Ханский» — у Копанки, где, по преданию, совещались татары, а хан разбивал свой шатер на вершине, и т. д. Из приведенных названий видно, что Т. Олофсон доверял местным легендам и, не считая курганы памятниками глубокой древности, относил их к сравнительно недавнему прошлому. Одновременно он указал, что многие курганы уже были разграблены местным населением. Научным результатом этой первой разведочной археологической поездки явился доклад автора на заседании Одесского общества и издание упомянутой статьи. Собранные им сведения хранились в архиве канцелярии бессарабских губернаторов.

В 1844 году еще один член общества Н. Надеждин выезжает в Бессарабию в поисках летописного славянского города Пересечина и проводит разведки в окрестностях села с тем же названием в Оргеевском уезде. Древний город ему найти так и не удалось, но Н. Надеждин отметил, что «долина Реута, на которой находятся нынешние города Оргеев и Бельцы, доныне заперта рядами бесчисленных-курганов, из которых многие имеют вид укреплений». Таким образом, и в данном случае исследователь не подозревал, что курганы являются надмогильными сооружениями.