Книга Джентльменский клуб «ЗЛО». Безумно влюбленный - Александра Черчень

Уже несколько часов как в моих мечтаниях было место только одному слову женского рода – кровать.

Но сейчас… сейчас, стоило мне увидеть ее, как все мысли о сне были отброшены, и ноги сами собой понесли вперед по набережной.

Приблизившись, я недоуменно вскинул брови, отметив, что наша блистательная мисс Дженнифер сегодня одета как обычная горожанка, а рядом с ней стояла невысокая рыжеволосая девушка с усталыми глазами и в латаной-перелатаной одежде.

Я замедлил шаг и, положив ладонь на каменный поручень, остановился, чтобы понаблюдать.

Дженнифер – снобка. Дженнифер – маленькая эгоистичная мерзавка, которая не раз демонстрировала эти качества.

Так что же малышка Дженни делает здесь в таком виде и, судя по отчаянию на мордашке, ей очень не хочется ссориться с рыжей нищенкой.

Когда подруга мисс Риверс что-то резко сказала, а после ушла, оставив ту посреди набережной, я только удивленно покачал головой.

Дженни прикусила губу и пристально смотрела вослед подруге, но с места не сдвинулась, а лишь крепче сжала пальчики на шали и повернулась к Темзе.

Я запустил пятерню в волосы, размышляя над тем, насколько уместно будет к ней подойти, но все же решил пойти навстречу своим желаниям. Когда еще будет возможность увидеть маленькую “королеву дебютанток” без ее свиты прихлебательниц?

Приблизился, и поддавшись хулиганскому порыву, сдвинул шляпку на голове девушки и весело проговорил:

– Мисс Дженнифер Риверс, в таком месте, в таком виде и в одиночестве. Поистине Лондон сегодня полон сюрпризов!

Юная леди вскинулась и, судя по знакомой гримаске, была уже голова отчитать наглеца, но… узнала меня.

Дальше было несколько секунд чистого, незамутненного удовольствия.

Дженнифер Риверс краснела. Фарфоровые щечки заливала краска румянца, а в глазах светилась такая гамма эмоций, что я едва не расхохотался.

Что, королева, нелегко тебе без свиты? Да еще и в неподобающем месте.

– Мистер Ройз, – она взяла себя в руки и присела в безупречном реверансе, который весьма своеобразно смотрелся в исполнении девушки в простой одежде.

– Мисс Риверс, – лениво повторил я и, завладев ладонью, запечатлел за ней легкий поцелуй, с удовлетворением заметив, как девушка вздрогнула. – Что же привело вас в эту часть Лондона?

Вопрос был вполне уместен. С одной стороны – деловые кварталы, где располагались всевозможные конторы, а с другой – мастерские и магазины, но вовсе не того высокого класса, к которому привыкла эта девушка.

– Гуляла, – немного нервно улыбнулась мне Дженни и заправила за ухо прядь волос. – А теперь, если позволите, я пойду.

Я посмотрел на серое небо и с иронией подтвердил.

– Понимаю, погода сегодня дивная.

– Утром было солнечно, – с легкой запинкой ответила Дженни, явно не зная, что бы такое мне соврать поубедительнее.

– Не припомню. Кажется, напротив, был дождь, – я и не подумал поддержать игру. – А теперь позвольте проводить вас до дома, мисс Дженнифер.

Девушка мигом побледнела и нервно переплела пальцы:

– Право, не стоит утруждаться, лорд Брендфорт. Я отлично доберусь сама.

– Я вынужден настаивать.

Полный злости взгляд из–под длинных черных ресниц едва не заставил меня расхохотаться.

Ох уж эта Дженни!

Как понимаю, братец не в курсе того, где гуляет его сестричка?

– Эштон Ройз, я уже говорила, что не нуждаюсь в вашем обществе, – в синих глазах девушки появился холод, а в голосе уже знакомые нотки брезгливой снисходительности.

Это все было знакомо. Очень знакомо.

Именно этим тоном, именно с этим взглядом она унижала меня перед обществом. Именно эта маска превосходства была на ее лице, когда она отказалась выходить за меня замуж.

Именно это сейчас спустило с поводка моих внутренних демонов.

Я нехорошо ухмыльнулся и, склонившись к маленькому ушку, выглядывающему из черных волос, проговорил:

– Иногда покорность судьбе – идеальное решение. В этот момент твоя судьба – я. Не гневи рок в моем лице, Дженнифер.

Она поджала губы и, немного помедлив, кивнула.

– Благодарю судьбу в вашем лице за обходительность, мистер Ройз.

Аххаха, да мы иронизируем!

– Не сомневался, что вы здравомыслящая леди.

Я предложил барышне руку, и, миг помедлив, она все же ее приняла. Хм-м-м… оказывается, условности общества – неплохая ловушка для слишком ярых его последователей. Что бы сделала простая девушка, не желающая со мной общаться? Обругала и ушла. Но мисс Дженни не такая, не так ли? И вот именно поэтому сейчас шагает рядом со мной, хоть и кривит губки.

Я покосился на нее, на эти самые губки и понял, что сделал это зря…

Алебастровая кожа, тонкий вздернутый носик, нежные розовые губы и кудри, легко касающиеся шеи.

Красивая настолько, что щемит в груди.

И настолько холодная, что обжигает пальцы… Вымораживает.

Наваждение.

Сколько еще должно пройти времени для того, чтобы я излечился?

Угли злости, тлеющие где-то в глубине души, стали искриться ярче…

– Что вы тут делаете, Эш… мистер Ройз? – вдруг спросила Дженнифер, бросив на меня косой взгляд.

– Эм-м-м… – я даже растерялся от неожиданности, никак не ожидая, что она захочет побеседовать. – Иду с работы.

– Работа, – все так же задумчиво повторила девушка. – Вам нравится?

– А почему мне должно не нравиться? – я открыто усмехнулся и с иронией поинтересовался. – Или вы придерживаетесь старых догм, которые говорят, что представителям благородных родов нужно жить на те доходы, что приносит имение, и проценты с банковских счетов?

– Почему вы так решили? – она повернулась ко мне, и в синих глазах и правда плескалось лишь удивление. – Напротив, я уважаю людей, что выбираются на вершину своими усилиями.

Девушка поколебалась, но все же добавила:

– А вы наиболее яркий их представитель. Поднять семейное дело со дна в столь юном возрасте дано не каждому.

Я ослышался, или это был комплимент?

Красноречие подло капитулировало и в ближайшее время не собиралось возвращаться в ряды моих бравых защитников.

– Благодарю.

– Констатация факта, не более.

Дженни, казалось, смутилась и сейчас… оправдывалась? Забавно!

– Стало быть, раньше вы так себя вели исключительно ввиду признания моих заслуг?

Да, не удержался, что поделаешь. Все же двадцать один год слишком мало для того, чтобы не поддаваться чувствам, особенно когда их объект настолько близко.