Книга Египет. Возвращение утерянной цивилизации - Джойс Тилдесли

После этого тело возвращают родственникам так хорошо сохраненным, что даже ресницы и брови остаются на своих местах, и весь внешний вид человека совершенно не меняется, а выражение лица вполне узнаваемо.[8]

Диодор говорит, что стоимость этого скрупулезного обряда – один талант серебра, и добавляет: большинство бальзамировщиков требовали оплату вперед, и не без оснований.

Страбон находился некоторое время в Александрии и хорошо изучил Египет и его жителей. Со своим другом Аелием Галлом, правителем страны фараонов, назначенным римлянами, он путешествовал по долине Нила, вместе они посетили все крупные города этой страны. В его многотомнике «География» дается пространное описание района Дельты, а также рассказ о самых известных достопримечательностях Фив, включая Колоссы Мемнона и гробницы фараонов Нового царства на западном берегу:

Над «Мемнонием» («Рамессеумом») в пещерах – гробницы царей, высеченные из камня, их около сорока, изумительной конструкции, на них стоит взглянуть.[9]

Когда в страну пришел Александр Великий, столицей стала Александрия, а после его несвоевременной смерти на трон взошла новая царская семья. Теперь Египтом повелевали греки Птолемеи. Греки всегда интересовались интеллектуальными достижениями Египта. Александрия, город со множеством великолепных музеев и самой большой в мире библиотекой, в которой хранилось около миллиона книг, привлекала всемирно известных ученых, жаждущих поучиться у египетских специалистов. Вскоре философия, религия, архитектура и математика древней цивилизации стали известны в Средиземноморье. Тем временем греки, жившие в Египте и все прибывавшие в эту страну, стали смешиваться с коренным населением. Они принимали традиции земли фараонов, включая мумифицирование, брак между братом и сестрой в правящих семьях, строили храмы старым богам, например, храм Исиде на острове Филе в слегка искаженном, но все еще узнаваемом египетском стиле.

Когда Юлий Цезарь приехал к последней царице Египта, Клеопатре VII, они оторвались от своих дел, чтобы насладиться путешествием по Нилу в сопровождении целой флотилии кораблей. Великолепны были те дни, что они провели, восхищаясь памятниками древности, и ночи на барже Клеопатры. Римляне, которых в первую очередь интересовало египетское зерно, грубо и практично совершили набег на сокровища Египта. Они приняли богов древней страны Исида пользовалась у римлян особой популярностью – и увезли все ее монументы, которые только можно было переместить. Захватив эти земли в 30 г. до н. э., они спокойно брали все, что хотели.

Так, в то время как устоявшаяся веками жизнь в Египте медленно задыхалась под покровом иноземной культуры, в Риме и его окрестностях вдоль статуй благородных граждан, украшавших городские скверы, стояли (или, что касается сфинксов, лежали) египетские сфинксы и обелиски. На Марсовом поле египетский обелиск теперь служил гномоном (стрелкой) огромных солнечных часов. Историк Плиний Старший (23–79 гг. н. э.) был чрезвычайно поражен таким оригинальным способом определения времени:

Август пользовался обелиском на Марсовом поле в Риме поразительнейшим образом: обелиск бросал тень и так отмерял длину дней и ночей. Площадь была вымощена пропорционально высоте монолита таким образом, что тень в полдень самого короткого дня достигала края покрытия. По мере того, как тень уменьшалась и растягивалась, ее измеряли с помощью бронзовой стрелки, закрепленной на мостовой.[10]

Римляне были отличными инженерами, но съем, транспортировка и повторная установка по меньшей мере тринадцати обелисков и всевозможных огромных статуй были беспрецедентным событием. Обелиски – это высокие тонкие колонны, вырезанные из твердого гранита. Цари посвящали их богу солнца Ра. Монументы стояли парами перед воротами храмов Египта, а их верхушки, покрытые золотой фольгой, блестели на солнце. Некоторые самые крупные памятники достигали в высоту свыше 100 футов и весили около 450 тонн. Их можно было транспортировать только на огромных баржах, и постоянно существовала опасность того, что во время погрузки на корабль они треснут. Плиний посвятил целую главу в книге «Камни» своей 37-томной энциклопедии «Естественная история» обелискам и их транспортировке:

От реки Нил были вырыты каналы до того места, где лежал обелиск, и два широких корабля, загруженных блоками одинаковых квадратных камней – груз каждого был в два раза больше по размеру и по весу, чем обелиск, – подплывали под него. Края обелиска оставались подпертыми берегами канала. Каменные блоки вытаскивали, и корабли, таким образом, ставшие заметно легче, принимали свою ношу.[11]

Уникальные египетские артефакты попали в Рим, чем в будущем вызвали недоумение у археологов. Тем временем местные умельцы копировали привезенные египетские памятники древности, так что вещи в египетском стиле стали обычным делом. Теперь на кладбищах Рима появились небольшие пирамиды, а бессмысленные иероглифы украшали монументы. Как минимум, один настоящий обелиск был снабжен псевдо-египетским текстом, чтобы придать ему еще большую привлекательность. Когда Антиной, любимчик императора Адриана, который был без ума от Египта, утонул в 129 г. н. э. в Ниле, его опечаленный хозяин объявил, что тот принял образ Осириса; статуя Антиноя, привезенная с виллы Адриана, изображает его в стандартной позе фараона, в головном уборе и килте «nemes». He хватало только бороды вероятно, посчитали, что она испортит прекрасное лицо с безупречными чертами.

А в Египте наступил культурный кризис. В 47 г. до н. э., когда Юлий Цезарь сделал попытку захватить Александрию, великая библиотека сгорела дотла. Вместе с ней исчезло множество книг, подробно описывающих прошлое древней цивилизации, включая незаменимую «Историю Египта», полный отчет обо всех царях страны, старательно составленный жрецом Мането для Птолемея I. К счастью, фрагменты великой работы Мането сохранились, переписанные другими авторами.

Дальше – хуже. В Египет уже проникало христианство, которое медленно, но верно убеждало отказаться от старой религии. В 391 г. н. э. христианский император Феодосии ускорил дело, запретив все языческие культы и закрыв все языческие храмы в своей империи. Эта вынужденная смена веры положила абсурдный конец более чем трехтысячелетней религии земли фараонов. В то же время пришел конец искусству мумифицирования. Греки и египтяне, собиравшиеся здесь умереть, с радостью принимали местные погребальные ритуалы, адаптированные к их собственной вере. Но христиане Египта, копты, имели более строгий, аскетический культ. Они верили, что после смерти покинут свое тело, и их вовсе не волновало сохранение пустой телесной оболочки, они отдавали предпочтение простым похоронам, без мумифицирования и погребальной утвари. В любом случае, мумификация была слишком тесно связана с культом Осириса, чтобы христиане ее приняли.