Книга Пертурабо. Молот Олимпии - Гай Хейли

Вещание вновь оборвалось. Анабаксис слыл бесчувственным лидером, предпочитавшим числовые обозначения отделений названиям, которые давали своим отрядам легионеры. Келлефон говорил, что он изменился, стремясь во всем подражать примарху. Бардан же утверждал, что капитан всегда был таким.

— Помни, Фортрейдон, — мрачно сказал Месон Дентрофор, — чем больше этих ксеномразей мы убьем, тем быстрее вернемся к настоящей войне. Постарайся не умереть.

— Осады, копание в земле… Вы хотели разнообразия, братья? — пробубнил Бардан, загоняя болт в патронник оружия. — Так вот, бойтесь своих желаний.

— Молчать! — отвлеченно шикнул на него Водан Жальск, сержант отделения, внимательно слушая командира по прямому вокс-каналу. — Выступаем. Сейчас.

Железные Воины продвинулись на тридцать метров к развилке. Их выдавали лишь приглушенный топот сабатонов да мерное гудение доспехов. Хруды оказались неутомимыми землеройками: на своих планетах они прокапывали сотни километров округлых подземных ходов. О том, как они это делали, до сих пор не утихали споры — легионеры не находили ничего похожего на экскаваторы или бурильные машины. Туннели плавно уходили вверх и вниз, петляя, словно кишки исполинского существа. Неровные стены выглядели остекленными и, казалось, совершенно не были подвержены терзавшим миры ксеносов постоянным землетрясениям.

Едва космодесантники приблизились к развилке, на визоре Фортрейдона вспыхнул температурный индикатор. Система охлаждения силового ранца заурчала, выходя на большую мощность. Легионера будто сместило в пространстве, а его товарищи задвигались неестественно быстро.

Время стало обгонять само себя.

Жальск распределил воинов по обе стороны от входа в ответвление. Хруды редко пользовались дверями, а каждый их зал и туннель плавно перетекали в следующий.

Сейчас перед легионерами предстало обширное помещение, заставленное похожими на пчелиные соты стеллажами из некоего подобия смолы. Примерно половину занимали свитки из выделанного мицелия. Остальные пустовали, а бумаги с них были сложены на полу либо в странных футлярах в форме листа, не имевших очевидного назначения.

Фортрейдон шел первым. Жальск испытывал новичка, но ему это не казалось чем-то несправедливым. Он понимал, что должен проявить себя перед новыми соратниками. Тяжелая судьба преследовала 7-е отделение: оно серьезно пострадало до вторжения на Гуганн, еще половина выживших погибла в ходе самой кампании. Железным Воинам было не привыкать к большим потерям, но тяготы оставили на них свой отпечаток. Бойцы презирали Фортрейдона, потому что он, живой, занимал место их погибших братьев. И это вполне естественно. Он не мог винить их за это.

Тем более что его дальнейшее существование могло в любой момент перестать быть проблемой.

В архиве царил столь любимый хрудами полумрак, лишь самую малость подернутый тусклым рассеянным светом, идущим невесть откуда.

— Здесь же сплошной бардак, — заметил Удермайс.

— Они все вычищают, — догадался Жальск. — Мы спугнули их.

— Кто-нибудь их видит? — спросил Вардан.

Все тихо переговаривались по воксу. Если хруды засекут легионеров, их служение Императору может закончиться слишком рано.

— Там, в дальнем конце, — сказал Дентрофор и направил болтер на противоположную стену архива, где виднелся еще один проход, чуть отличающийся от того, через который они вошли.

Фортрейдон сощурился, вглядываясь в темноту. Различить хрудов за энтропийными полями было практически невозможно. Разрывы в потоке времени действовали как линзы, изгибая свет вокруг существ. Стоя без движения, ксеносы буквально становились невидимы, а когда двигались, казалось, что они мгновенно телепортируются с места на место — этакие черные вспышки в облаке мерцающего воздуха. Выискивая их, меньше всего стоило полагаться на глаза.

Жальск указал Фортрейдону на размытое пятно в углу, за которым словно плясала извивающаяся черная лента. Десантник активировал тепловизор — мир окрасился безумным разноцветием. Аура хрудов провоцировала мощный жар, и на дисплее это выглядело как пульсирующая желто-красная масса. Целься в середину — и убьешь врага.

Они заметили еще двух. Бойцы 7-го тактического отделения разобрали себе цели. Жальск поднял три пальца… два… один.

— Сейчас.

Легионеры открыли огонь. Фортрейдон держал оружие наведенным точно в центр мишени и переключался между обычным и термальным режимами видения, но никак не мог понять, попал ли. В нормальном режиме размытая тень хруда истошно металась. В тепловизоре цель скрывало цветастое пятно разогретого от повышенной активности атомов воздуха, но так ее хотя бы было легче отслеживать.

Расчерчивая пространство архива, реактивные болты летели к чужакам. Оказываясь во временном поле тварей, они либо ускорялись до невообразимых скоростей, либо преждевременно детонировали от разложения взрывчатки, либо просто рассыпались металлическими частицами. Воздействие энтропийной ауры невозможно было предугадать. Близко стоящий космодесантник мог постареть на тысячу лет за минуту, а его товарищ рядом остаться нетронутым. На собственные артефакты хрудов их поля, похоже, никакого эффекта не оказывали.

Но наконец один из снарядов достиг цели. Существо рухнуло, и вихрь искажений вокруг него исчез. Видя это, Фортрейдон не сдержался и радостно вскрикнул. Человечество будет править звездами, и он внесет в это свой вклад.

Другим хрудам повезло не больше. Еще не успев коснуться земли, их тела уже начинали разлагаться, источая густой пар, едкий и вонючий. На шлеме Фортрейдона закрылась дыхательная решетка.

— Вперед! — рявкнул Жальск.

По ротному вокс-каналу Анабаксис приказал Шестому и Двенадцатому прикрывать их отделение.

Фортрейдон едва замечал братьев. Вдвоем с Харракисом они последовательно осматривали проходы между стеллажами странной формы. Келлефон следовал за ними. В конце Жальск приказал им остановиться.

— Они мертвы? — подал голос Удермайс. — Как-то слишком просто.

— Что-то здесь не так, — сказал Харракис.

Он обогнул архивную стойку и вдруг отпрянул назад, задыхаясь. Его болтер упал на землю и разлетелся на куски. Легионер уставился на свои руки, не веря происходящему.

— Идут новые! — прохрипел он.

Голый керамит его перчаток ржавел и рассыпался, будто пролежал пять тысяч лет, открытый всем стихиям. Оголенная плоть морщилась и обвисала, мышцы ссыхались, пальцы скрючились. Истончившаяся кожа покрылась пятнами, а под ней проступили синие вены, пульсировавшие все слабее и слабее.

Крики Харракиса утонули в кошмарном бульканье. Он рухнул наземь. Из дыр в доспехе посыпался прах. Воин умер меньше чем за минуту.

Фортрейдон попятился, держа вскинутый болтер. Его доспех разразился множественными предупреждениями, вокруг подскочила температура. Краска на наплечниках пошла пузырями и начала сползать хлопьями. Безупречный керамит непокрытых частей потускнел, съедаемый окисью. Набравшие сотню лет износа системы охватила вибрация. Сердца Фортрейдона бешено колотились. Смерть явилась за ним. Отступая, он заглянул в проход. На него надвигались еще три хруда, протягивая щупальца дрожащего воздуха.