Книга Полный курс русской истории: в одной книге - Сергей Соловьев

Соловьев не считал, что описанный летописцами путь из варяг в греки когда-либо существовал и новгородцы ходили из своего города до Константинополя.

И в этом он был прав. Путь, ведущий от Новгорода на юг, кончался бассейном Ильменя. Известно, что был некий волок между Ловотью и Днепром, историк восстанавливал этот волочный путь таким образом: сначала по речке Сереже, «до тридцативерстного волока к Желну на реке Торопе, потом вниз Торопою до Двины, Двиною к устью Косопли (Каспли) и этою рекою вверх до озера Касплинского и волока при Гавринах в Порецком уезде с переездом по суше тридцати верст». Для груженых торговых судов – перемещение немыслимо тяжелое, если не безнадежное. Но вот князья-завоеватели из скандинавов могли пройти такой путь с войском, перетаскивая военные дракары. И они не могли миновать Полоцкой области, где благополучно осели, так же как и в Новгороде, поставили городки и закрепились в верхнем и среднем течении Западной Двины.

Полоцкая земля

Именно в этой земле и образовалось соседнее Пскову и Новгороду Полоцкое княжество – нередко союзник, нередко враг. Однако верховья Западной Двины Полоцкому княжеству не принадлежали: за эти верховья шли постоянные войны, начиная с потомков Изяслава Владимировича и его брата Ярослава, то есть между князьями полоцкими и южными. Почему? Да потому, что путь «из варяг в греки», то есть из Новгорода в Черное море, шел по речке Торопа, где далее появилось Торопецкое княжество. Этим торопецким путем владели Ярославичи. За речку Торопу и верховья Двины Ярослав отдал полоцкому князю Брячиславу Витебск и Усвяты. Торопецким княжеством владели потом Мстиславы торопецкие, которые служили посредниками между новгородской землей и южной Русью. На востоке граница Полоцкого княжества шла по Двине, на юге – по Днепру, на западе – по Неману. Чуть южнее Полоцкого княжества лежало Минское, сосредоточенное на берегу Днепра. Получив Новгород, покорив Полоцк, варяжские дружины следом взяли Минск – очередной рубеж при движении к югу. Рассматривая «Повесть временных лет», то есть «Начальную летопись», Соловьев указывал, что на берегах Днепра в районе Минска жило племя дреговичей, о покорении которых нет в ней ни слова, следовательно, племя было покорено еще во времена Рюрика, до похода Олега на Киев. И заняты эти земли были «полоцкими державцами», почему летопись о покорении дреговичей и молчит. И борьбой за Двину и беспрепятственный пропуск на юг, собственно, и объясняются войны киевских князей с Полоцком, а также известный факт захвата Владимиром Святым дочери Рогволода и уничтожения остального его семейства. В конце концов земли Полоцка и позднее Минска были возвращены прежним владельцам, но припятские земли так и остались во владении южных Ярославичей. Поскольку полоцкие и минские земли плодородны в той же степени, что и новгородские, это рано обратило их обитателей к более сподручному труду – то есть к торговле. Полоцк, как и Новгород, стал одним из центров торговли с Западом, благо что он лежал еще ближе к зарубежной Европе, чем Новгород. Так что Полоцк, Витебск и соседний Смоленск тоже развивались как торговые города. Торговали они с «заморскими», то есть западными странами. Западнее Полоцкого княжества за Неманом лежали литовские земли, которые служили буферной зоной между Русью и Польшей. Польша, лежавшая по Висле, в свою очередь служила буфером между Литвой и немцами. Ятвяги и литовцы, пишет историк, спаслись от немецкого завоевания в лесах и болотах, они «долее всех своих соседей сохраняли дикость первоначального быта, они набегали на окрестные страны, но сами были недосягаемы в своих неприступных природных укреплениях». Эти дикие леса приняли также и бежавших от немцев пруссов. Существование разветвленной речной системы в Литве и Польше историк считал очень важным фактором, определившим отношения между Русью и соседями: благодаря системе волоков из русских речек в литовские и затем в польские Русь не была изолированной, она поддерживала отношения с западом. Скажем – со славянским западом.

Днепровская земля

Зато на юго-западе располагалась собственно Древняя Русь. То есть Днепровская Русь, включающая княжества Киевское, Переяславское, Черниговское, Смоленское, Волынское, Туровское. Здесь уж точно находился путь из варяг в греки – великая река Днепр. Этот осевой путь историк считал необычайно важным, поскольку он связывал далекий северо-запад и юго-восточную Европу: первый дал правящих князей, Рюриковичей, вторая – правящую церковь, православное христианство. А кроме того, именно Днепру были обязаны славянские племена развитием городов и торговли. Однако, что характерно, устье Днепра Киеву не принадлежало, то есть как речь заходила о выходе к морю, Балтийскому или Черному, оказывалось, что у этого выхода есть иной хозяин. Так что задачей русского государства с первых же веков стало продвижение на берега морей, чтобы там укрепиться и сделать эти земли своей территорией. Так что по Соловьеву выходит, что русская государственность распространялась, грубо говоря, по рекам – от верховьев к устьям, то есть от центра к морям.

Однако Соловьев считал, что южные земли никак не могли стать центром русской государственности. Объяснял он это географическим положением южной Руси. Северо-восточные земли для государственного ядра подходили куда как лучше. Но вся древняя русская история творилась на южных землях, это была своего рода репетиция будущего величия лесного северо-востока. Оставим это мнение на совести историка. Киевскую Русь он государством не считал. В Киевской Руси вызревал северо-восток, уничтожались родовые отношения. Рассматривая географию и речные системы юго-запада, он писал:

«Древнюю Русь в самом тесном смысле этого слова составляла страна около Киева, на западном берегу Днепра, земля полян. Область Киевского княжества в первоначальном виде, как досталась она Изяславу I, заключала в себе земли полян, древлян и отчасти дреговичей; естественными и приблизительными историческими границами его были: к востоку – Днепр; к северу – водораздел между речными областями, собственно Днепровскою и областью Припяти, потом водораздел между областью Припяти и Немана; к западу – водораздел между Западным Бугом и Вислою; к югу – сначала водораздел между областью Припяти, Днестра и Буга, потом – река Рось, по которой начиная с XI века видим уже военные поселения, зерно козачества. Почему река Рось служила в древности южною границею и Киевского княжества, и всех русских областей, это объясняется также природою: к югу от этой реки, в южной части нынешней Киевской губернии, почва принимает уже степное свойство, луга здесь степные. Область княжества Владимиро-Волынского заключала в себе землю бужан (славянского племени, жившего по Западному Бугу) и принадлежала, с одной стороны, к системе вислинской, а с другой, чрез притоки Припяти, к днепровской, посредничала между Русью и Польшею. Это положение Владимиро-Волынской области на отдельной от Днепра речной системе объясняет отчасти, почему Волынь отделяется от собственной Руси и вместе с Галичем образует особую систему княжеств, отдельность речной системы объясняет также и раннюю особность Галицкого княжества, лежащего по вислинской и днестровской системам. На восточной стороне Днепра притоком последнего, Десною, привязывалась к Киевской области и область Черниговская, лежащая по Десне и ее притокам. Тщетно князья хотели делить Русь Днепром на две отдельные половины – Десна привязывала Чернигов к Киеву так же крепко, как и родовые отношения Святославичей и Мономаховичей; тщетно потом польское правительство хотело разделиться Днепром с Москвою, это деление было кратковременно. Река Сейм, приток Десны, привязывала к Чернигову область Курскую. На южной оконечности нынешней Черниговской губернии находится возвышенность, дающая начало рекам, изливающимся отсюда в Полтавскую губернию, Трубежу, Супою, Удаю и Ромну; этот водоспуск в древности отделял область Черниговского княжества от области Переяславского. На верхнем Днепре, и, следовательно, в тесной связи с Киевом находилась область Смоленского княжества. Смоленск находился в области кривичей, которые сели на верховьях рек Волги, Днепра и Двины, из этого положения легко видеть важное значение Смоленской области, находившейся между тремя главными частями Руси – между областью Волги, Днепра и Двины, то есть между Великою, Малою и Белою Россиею; держа ключи ко всем этим областям, смоленские князья держат Новгород в зависимости от Южной Руси, стерегут Днепровье от притязаний северных князей, принимают самое деятельное участие в распрях последних с южными, являются главными деятелями в истории Юго-Западной Руси (с тех пор, как волынские князья обращают все свое внимание на запад), борются с Волынью и Галичем за Киев и во время этой борьбы крепко держатся связи с севером, с Новгородом и Волжскою областию».