Книга Босфор и Дарданеллы. Тайные провокации накануне Первой мировой войны (1908-1914) - Юлия Лунева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Процедура переговоров, предложенная Никольсоном, также служила достижению быстрого результата, как это в свое время было при заключении англо-французского соглашения: рассматривать вопросы один за другим, по каждому из них устанавливать общую точку зрения и прийти к соглашению по всем вопросам в их совокупности[45].
Никольсон, хорошо разбиравшийся в политической ситуации в России, писал Э. Грею: «Я думаю, мы должны быть готовы к предложениям по Ближнему Востоку»[46]. В своем письме министру от 7 ноября 1906 г. он сообщал, что положение Извольского весьма сложное, потому что Англия требует уступки Сеистана, важного в стратегическом отношении района, ничего не давая взамен. Север Персии, который британские дипломаты уступали своим русским коллегам, уже давно находился под их контролем.
Британия не делала никаких уступок России ни в Тибете, ни в Афганистане. По мнению посла, нужно было подготовить какое-нибудь предложение для Извольского, которое помогло бы ему переубедить противников англо-русского соглашения. Никольсон считал возможным дать согласие на пересмотр режима Черноморских проливов. Таким путем Англия не только могла получить Сеистан, но добиться и общеполитического соглашения с Россией в обмен на туманное обещание изменить режим Проливов, чего нельзя было осуществить без согласия других держав. Постановка этой проблемы неизбежно столкнула бы Россию на Ближнем Востоке с Австро-Венгрией и Германией[47] и отвлекла бы внимание России от Среднего Востока, где она соперничала с Англией.
Англо-российское соглашение во многом стало возможным благодаря усилиям главы российского МИДа А. П. Извольского и руководителя британского Форин оффис Э. Грея. Одной из самых загадочных и молчаливых личностей в британской политике по сей день остается Э. Грей. Его репутация всецело была основана на гипотетических данных. Благодаря аристократическому происхождению, классическим внешним данным, прекрасным манерам и сдержанности он создавал впечатление «сильного, молчаливого человека». Грей в совершенстве владел корректностью речи и поведения, не был склонен к спорам, не давал пустых обещаний, был тонким психологом и подлинным дипломатом.
Наглядное подтверждение тому, что правящая партия не посвящалась Греем в политику, которую он проводил, и пребывала в состоянии неведения, можно найти в мемуарах Ллойд Джорджа: «Вся работа иностранного ведомства была окутана тайной, — писал он, — и лишь некоторые привилегированные министры из тех, которые в прошлом имели касательство к иностранным делам, позволяли себе высказывать мнение по частным вопросам, которые иногда возникали. Парламент еще меньше был осведомлен о внешней политике». Отвечая на вопросы депутатов, Грей был крайне немногословен, старался говорить коротко, не приводя фактических сведений, иногда ссылался на газеты или утверждал, что у него нет информации по данному вопросу.
В 1908 г. премьер-министром правительства Великобритании стал Герберт Асквит. Он завоевал высокое положение в английской политической жизни исключительно благодаря блестящим талантам и большим заслугам. Ллойд Джордж считал, что «ни один премьер-министр в истории, за исключением Гладстона и Дизраэли, не обладал более глубоким умом чем Асквит»[48]. Он возглавлял британское правительство до 1916 г. При непосредственном участии Асквита были подготовлены и проведены в жизнь законы, способствовавшие демократизации политической системы, а также некоторой стабилизации общественных отношений в стране: о пенсиях по старости, о восьмичасовом рабочем дне для горняков, о парламентской реформе, о расширении прав тред-юнионов, об учреждении бирж труда и др.
Сам Грей осенью 1906 г. считал маловероятным соглашение с Россией, если в него не будет включен Ближний Восток. В специальной инструкции Никольсону, посланной в ноябре 1906 г. по поводу английского проекта соглашения по Ирану, он указывал, что поскольку столкновения между Англией и Россией на Ближнем Востоке были главной причиной длительных англо-русских трений, то соглашение с Россией будет прочным в том случае, если в него будет включен Ближний Восток. В этой инструкции министр иностранных дел Англии, в частности, признавал возможными некоторые изменения в режиме Дарданелл в желательном для России направлении. «Если Россия, — писал Грей, — поставит вопрос об изменении режима Проливов, то мы должны будем его обсудить»[49]. Тогда же Гардингом был составлен меморандум по вопросу о Проливах. Автор меморандума признавал, что поскольку Россия неизбежно будет добиваться изменения режима Проливов, то для Англии было бы выгодным в обмен на уступки России на Среднем Востоке согласиться поддержать требование российского правительства о пересмотре статьи 2 Лондонской конвенции. В меморандуме было указано, что для Англии лучшим вариантом ее изменения было бы признание декларации Солсбери на XVIII заседании Берлинского конгресса[50]. Эта декларация, как известно, имела целью аннулировать европейский характер принципа закрытия Проливов и открыть путь к их нейтрализации.
Однако Гардинг считал маловероятным, чтобы Россия согласилась с таким изменением режима Проливов. Он полагал, что скорее всего российское правительство в обмен на уступки на Среднем Востоке потребует предоставления для России исключительного права свободного плавания через Проливы и закрытия их д ля прохода военных кораблей других держав. Гардинг находил возможным и необходимым пойти в этом навстречу России. При этом он ссылался на мнение Комитета имперской обороны, который еще И февраля 1903 г., обсуждая вопрос об изменении равновесия сил на Средиземном море в случае прохода туда через Проливы русских военных кораблей, единогласно признал, что «хотя Россия и получит в этом случае определенные морские преимущества, но настоящее стратегическое положение на Средиземном море от этого не изменится»[51]. Грей разделял положения составленного Гардингом меморандума. Он немедленно переслал его копию в Петербург Никольсону. И хотя меморандум, как писал Грей послу, «пока еще не является официальным выражением точки зрения английского правительства», но в переговорах с Извольским посол должен был исходить из его положений. Грей писал: «Я не думаю, что нашим делом является внесение предложений об изменении трактатов в отношении Дарданелл. Но я считаю, что какие-то изменения в желательном для России направлении допустимы и мы должны быть готовы обсудить этот вопрос, если Россия его поставит»[52]. Ссылаясь на прилагаемую копию меморандума Гардинга, руководитель Форин оффис напомнил, что вопрос об изменении режима Проливов является проблемой международной и что британское правительство не может тайно давать согласие на изменение этого режима[53].