Книга Сумерки Российской империи - Дмитрий Лысков

В 1842 году в Москве, на Бронной улице, была открыта первая детская больница на 100 кроватей, созданная на пожертвования жителей города. Об этом историческом факте исследователи пишут: «Об этом в течение многих лет настойчиво ходатайствовали московские врачи, которых удручала высокая детская смертность и то, что дети лечились в больницах для взрослых. Благодаря инициативе московского генерал-губернатора светлейшего князя Дмитрия Владимировича Голицына (1771-1844) было получено высочайшее разрешение на сбор денег от благотворителей, утвержден Устав и штат, куплена за 30 тысяч серебром усадьба вдовы генерал-лейтенанта Анны Николаевны Неклюдовой на Малой Бронной» [26].

Энциклопедия «Москва» отмечает: «Высокая общая и детская смертность, огромный дефицит больничных коек и пропасть между «дорогим врачеванием богатых и дешёвым лечением бедных» в Москве, по оценке «Московского врачебного журнала», не отличали её от «крупнейших и культурнейших столиц Европы».

Такую оценку следует все же признать субъективной. Согласно статистическим данным, в 1913 году в России было 28,1 тысяч врачей, то есть на 10 тысяч человек населения приходился, в среднем, 1,8 медика. Для сравнения, этот показатель составлял 19 для в США и 5,8 для Франции. Больничных коек в 1913 году на 10 тысяч населения в России было 13, в США 59, в Германии – 69 [27].

Соответственно, по показателям продолжительности жизни Российская империя существенно отставала от развитых стран. Достаточно упомянуть, что ожидаемая средняя продолжительность жизни в России составляла для 1870 года 29 лет для мужчин и 30,2 года для женщин. К 1900 году этот показатель изменился следующим образом – 32,4 для мужчин и 34,5 для женщин. Для сравнения, в Великобритании ожидаемая средняя продолжительность жизни на 1900 года составляла для мужчин 51,5 лет, для женщин – 55,4. Для Франции, соответственно, 45,3 и 48,7 лет [28].

Наибольшей проблемой оставалась, как указывалось выше, крайне высокая детская смертность. Кстати, лишь в 1910 году московские педиатры по инициативе Г.Н. Сперанского собрали необходимые средства для организации первой в городе лечебницы для детей грудного возраста. Еще один показательный факт: если до 1861 года более 95% родов в Москве происходили на дому, то в конце XIX — начале XX вв. около половины беременных женщин рожали в 12 родильных домах города. Это позволило, отмечают специалисты, вкупе с открытием детских больниц, «несколько снизить в Москве к началу ХХ века детскую смертность».

Насколько – наглядно свидетельствует исследование «Младенческая смертность в России в XX веке» журнала «Социологические исследования». «Младенческая смертность, -отмечается в публикации, - один из демографических факторов, наиболее наглядно отражающих уровень развития страны и происходящие в ней экономические и социальные изменения» [29].

Для дореволюционной России этот показатель был неутешителен. «В начале XX века Россия характеризовалась крайне высокой смертностью детей до 1 года (младенческой смертностью), что являлось одной из основных причин высокого уровня смертности в стране в целом. В 1901 году доля умерших в этом возрасте в общем числе составляла 40,5%. К концу первого десятилетия она стала медленно снижаться и к 1910 году снизилась до 38%. В этот период российские данные превышали соответствующие показатели в развитых странах в 1,5-3 раза. В 1901 году коэффициент младенческой смертности в России был - 298,8 на 1000, в то время как в Норвегии - 93 на 1000» [30].

Показывая относительность всех и всяческих сравнений, здесь нужно отметить, что вышедшая по уровню промышленного развития примерно на уровень Франции Россия, по показателям младенческой смертности почти в три раза превосходила одну из наиболее отсталых стран Европы того времени – Норвегию.

Основные причины смерти детей, указанные в статье, вновь свидетельствуют о низкой бытовой культуре и отсутствии медицинского обеспечения даже для городского населения: «из 11 786 детей, умерших в 1907 году в Петрограде, 35,8% умерло от желудочно-кишечных расстройств, 21,1% от врожденной слабости, 18,1% от катарального воспаления легких и дыхательных путей, на долю инфекционных болезней приходилось 11,0%».

Говоря о ситуации в целом по России, авторы статьи отмечают: «Российские врачи и социал-гигиенисты во многом связывали чрезвычайно высокий уровень младенческой смертности с особенностями вскармливания грудных детей в православных, то есть по большей части русских семьях, где традиционно было принято чуть ли не с первых дней жизни давать ребенку прикорм или лишать его вообще грудного молока, оставлять без матери на попечении старших детей-подростков или стариков, еда при этом оставлялась на весь день.

Еще одной причиной высокой смертности, в том числе и материнской, была неразвитость системы медицинской помощи и родовспоможения, а также сложная санитарная обстановка труда, быта и жилищных условий, отсутствие знаний по гигиене, низкая грамотность населения. В России отсутствовало законодательство об охране материнства и детства, существовавшее во многих европейских странах уже в течение довольно длительного времени» [31].

Проблема крайне высокой детской смертности также была решена лишь с приходом советской власти, путем организации массовой пропаганды элементарной гигиены, улучшения медицинского обслуживания, искоренением ряда традиций. К примеру, в городах и деревнях среди низших сословий повсеместно было принято давать ребенку с первых дней жизни «соску» из пережеванного матерью хлебного мякиша, завернутого в тряпицу. Кроме такой «соски» существовали еще жвачки – тот же прожеванный мякиш, который запихивали в рот младенцу без тряпицы.

Подобные традиции советским медицинским работникам пришлось выкорчевывать чуть ли не силой. В итоге к 1927 году коэффициент младенческой смертности достиг в Советской России 205 на 1000 родившихся. В 1933 - в страшный голод - вырос до 295,1 (нормальное состояние 1901 года). К концу 30-х годов XX века уровень младенческой смертности в России стал постоянно снижаться. «Главной причиной такого снижения можно считать претворение в жизнь мер по охране материнства и детства, рост санитарной грамотности населения, улучшение качества медицинской помощи», - отмечают авторы исследования.

Как и в случае с сифилисом, советскими врачами после Революции в вопросе снижения детской смертности не применялись чудодейственные лекарства или новаторские технологии. Проблема крылась в крайне низком культурном уровне населения, ее решение лежало в плоскости осознания проблемы и ее решения на всех уровнях, начиная с государственного. У царской власти были для этого все возможности - точно так же, как и у советской 20 лет спустя. Однако дореволюционная Россия, выражаясь современным языком, не была социальным государством и не видела в вышеизложенном значительной проблемы.

***

Завершая приведенный в двух предыдущих главах обзор бытовых и социальных условий жизни большинства российского населения, хочу особенно отметить еще один факт, не вписывающийся в картину «России, которую мы потеряли». А именно облик наших предков, которых мы привычно меряем по себе. В результате отсутствия медицинской помощи, тяжелой работы и плохого питания наши предки в основной своей массе были чрезвычайно низкорослы. Высокими в XIX веке считались люди с ростом в 165 см.