Книга Повседневная жизнь итальянской мафии - Фабрицио Кальви
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Установление электоральной системы довершило остальное. Мафия стала ее неотъемлемой частью. И, только с появлением левых партий предвыборная ' борьба на западе Сицилии стала принимать политический характер, в связи с соперничеством частных и групповых интересов. Мафия очень скоро стала оппозиционной к нарождающейся социалистической партии, так же как противостояла она народной партии католиков, которая впоследствии, после 1945 года, стала называться христианско-демократической. По отношению к фашистам мафия в первые годы занимала настороженно-выжидательную позицию. Когда же она попыталась проникнуть в ряды фашистов, было уже поздно. Муссолини, для которого государство было превыше всего, обнаружил, что мафия — это тоже своего рода государство. Рассказывают, что он якобы сделал это открытие во время своего визита в маленький городок в провинции Палермо, где мэром был мафиози. Этот мэр имел неосторожность сказать Муссолини, что тому не следовало брать с собой столько карабинеров, ибо здесь для охраны главы правительства, дуче фашистской Италии, достаточно его одного, с его властью и авторитетом. Муссолини навел справки; он узнал, кем I был этот мэр и что такое мафия — и приказал применить крайние меры, послав на Сицилию облеченного всеми полномочиями префекта Чезаре Мори. Мори, будучи, бесспорно, толковым чиновником и располагая практически неограниченной властью, атаковал мафию на всех уровнях, репрессии коснулись как простых исполнителей, так и их шефов. Методы, которые он использовал, не могут не внушать отвращения; но если принять во внимание, что еще и сегодня единственным признанным средством против мафии является насилие, которое противоречит принципам Конституции республики, то следует признать, что деятельность Мори была очень эффективна, ибо его не останавливало высокое общественное положение отдельных мафиози.
Гонимые фашистами, мафиози перешли на сторону антифашистов. Если на Сицилии, в период немецкой оккупации и после падения Муссолини, велась вооруженная борьба с нацизмом, формировались партизанские отряды и вообще действовало, как и на севере Италии, движение Сопротивления, то, несомненно, самыми авторитетными и мужественными организаторами всего этого здесь были мафиози. 10 июля 1943 года, за две недели до того, как фашистский Большой совет сам проголосовал за устранение Муссолини, на Сицилии высадились англо-американские войска. В западной Сицилии, оккупированной главным образом американскими войсками, союзники очень скоро пригласили мафиози участвовать в восстановлении органов гражданского самоуправления. Известно, что разведка американской армии с помощью сицилийских мафиози, проживавших в Америке, предварительно установила с ними контакты и получила от них необходимые сведения. Знаменитые сицилийско-американские гангстеры, такие как Сальваторе Луканья, по прозвищу Счастливчик Лучиано, уроженец Леркары в провинции Агридженто, позаботились о том, чтобы укрепить сотрудничество между сицилийской мафией и американскими секретными службами. В самом деле, Лучиано, который находился в тюрьме США, был выпущен на свободу и вернулся в Италию (где в полном достатке и уважении спокойно окончил свои дни).
Связи между сицилийской мафией и мафией американской, созданной и возглавляемой главным образом сицилийцами, были длительными и интенсивными. Для того чтобы узнать об этом больше, можно прочесть книгу американского журналиста Эда Рейда, озаглавленную «Мафия». Рейд утверждает, что мафия была «экспортирована» в США в 1915 году братьями Вито и Джованни Джаннола и их другом Альфонсо Паниццолой; первым американским городом, в котором утвердилась мафиозная система рэкета, был Сент-Луис в штате Миссури. Мы полагаем, что появление мафии в Америке относится все же к более отдаленным временам, к концу XIX — самому началу нынешнего века. Как бы то ни было, мафия, которую рассматривают как производное отсталого сельского общества, каким являлось в недалеком прошлом общество сицилийское, укоренившись и распространившись в американском обществе, достигшем высокой стадии промышленного развития и имеющем один из самых высоких уровней жизни в мире, проявила себя как явление сложное и очень живучее по аналогии с капиталистической системой. Капитализм — это мафия, которая производит. Мафия — это непроизводящий капитализм, исключая, конечно, производство наркотиков.
Для того чтобы составить представление, до какой степени государство может стать недееспособным, а значит, сообщником мафии, имеет смысл напомнить читателю эпизод, касающийся Вито Геновезе, американца и одновременно сицилийского мафиози, который под именем Вито Корлеоне выведен в бестселлере итало-американского писателя Марио Пьюзо «Крестный отец». Вито Геновезе, разыскиваемый в Америке за убийство, находился на Сицилии в 1943–1944 годах; он служил переводчиком в союзническом военном правительстве. Некий полицейский по имени Дики, который его разыскивал, смог наконец его найти. С помощью двух английских солдат (заметим это: английских, не американских) он его арестовал; Дики при аресте обнаружил у Геновезе рекомендательные письма, в которых последний характеризовался как человек «глубоко порядочный, достойный доверия, лояльный, которого можно использовать для любой работы». После ареста начались проблемы, но не у Геновезе, а у Дики. Ни американские, ни итальянские власти и слышать не хотели об аресте. Несчастный агент таскал за собой арестованного на протяжении шести месяцев; наконец ему удалось доставить его в Нью-Йорк, правда, лишь после того, как в американской тюрьме был отравлен главный свидетель обвинения (погибший той же смертью, которая ранее постигла пособника бандита Джулиано, Гаспаре Пискотта, в тюрьме Палермо). Только после этого, то есть тогда, когда Геновезе по закону должен был быть освобожден, Дики смог исполнить свой долг, и эта история, безусловно, очень показательна.
Леонардо Шаша[4]
Поскольку мафия — подпольная организация, которая, подобно раковой опухоли, незаметно развивается и распространяется в недрах современного государства, в данном случае Италии, до недавнего времени было невозможно наблюдать и описывать повседневную жизнь ее членов, как будто речь шла о чем-то реально несуществующем.
Сложность заключалась главным образом в восприятии этого феномена. Достаточно лишь добраться до столицы итальянской мафии Палермо, чтобы воочию убедиться в том, что его повседневная жизнь ничем не отличается от жизни других городов, если, конечно, не принимать во внимание число насильственных смертей, которые с необычайной частотой сотрясают обломки минувшего великолепия этого древнего града. Если бы не эти шум и ярость при сведении счетов — знамение нового, кризисного для мафии времени, — можно было бы сказать, что мафия — прежде всего мир тишины и молчания.
Нужно было все же проникнуть за эту внешнюю оболочку, чтобы суметь избежать описания жизни мафии как длинной вереницы трупов или бесконечного числа убийственных сцен насилия. Для того чтобы не впасть в такой соблазн, единственное, что оставалось — попытаться проследить за карьерой некоторых самых известных мафиози. Вот почему эта книга — не история мафии. Многие из ключевых фигур «Коза ностры» прошлого и настоящего оказались не задействованы в различных сценах, составляющих, как мозаика, цельное полотно данного повествования.
