Книга Русская повседневная культура. Обычаи и нравы с древности до начала Нового времени - Татьяна Георгиева

«Перед самым прибытием царевны Анны со священниками, которые должны были его крестить, а затем бракосочетать, с Владимиром произошло чудесное событие, в котором сокрыт глубокий духовный смысл. По особому попущению Божию он был поражен тяжелой глазной болезнью и совершенно ослеп. Владимир в этом состоянии познал свою духовную немощь, свое бессилие и ничтожество и с чувством уже глубокого смирения приготовлялся к принятию великого таинства. И над ним совершилось великое чудо, которое явилось символом его духовного прозрения и перерождения. Едва только корсуньский епископ, совершавший крещение, возложил руку на выходящего из купели Владимира, нареченного Василием, как он мгновенно прозрел и радостно воскликнул: “Вот теперь-то впервые я узрел Бога истинного!” Многие из дружины его, пораженные чудом, тут же крестились, а затем совершено было бракосочетание князя с царевной Анной», — так излагает этот эпизод «Повести временных лет» архимандрит Аверкий.

Крещение Владимира и его брак с наследницей римских императоров были совершены в завоеванной им Корсуни. Взятые им в Киев священники стали его пленниками, церковные украшения, мощи, которыми он обогатил и освятил свою столицу, стали его добычею. Возвратившись в Киев в 988 году, Владимир повелел всем своим подданным принять христианство.

Вероятно, сначала Владимир открыто окрестил своих сыновей и других членов семьи, которые должны были подать пример остальным. Согласно позднему киевскому преданию, крещение двенадцати сыновей Владимира происходило в «единой кринице» — источнике, получившем с того времени название Крещатик. Тогда же приняли святое таинство и многие из знатных киевлян.

Как быстро сумел Владимир привести к крещению остальную часть города, мы не знаем. В «Истории Российской» В.Н. Татищева рассказывается о том, как киевский митрополит и священники долго уговаривали киевлян принять новую веру, но лишь отчасти добились успеха. И Владимиру пришлось проявить твердость, произнести свое веское княжеское слово. Он посылает по всему городу глашатаев объявить жителям так: «Если кто не придет завтра на реку — богат ли, или убог, или нищий, или раб — да будет противник мне». «И услышав это, пошли люди с радостью, радуясь и говоря: “Если бы не хорошо это было, не приняли бы сего князь и бояре”».

Конечно же, Нестор преувеличивал, рисуя идиллическую картину. И все же он верно изобразил всеобщий характер киевского крещения. Христианство утверждалось на Руси трудно, долго; старая вера неохотно уступала свое место в умах и душах людей, но главное — смена религий прошла в основном мирно, без гражданской войны и раскола общества. И это — еще одна великая историческая заслуга князя Владимира.

Обряд крещения киевлян совершали привезенные Владимиром из Корсуни византийские священники. Летописи рассказывают, как проходил обряд крещения. В 988 году по приказанию Владимира киевляне обоего пола, господа и рабы, старики и дети, входили в священные воды Днепра — теперь освященной древнеязыческой реки, а греческие священники, стоя с Владимиром на берегу, читали над ними молитвы крещения и давали имена крестившимся. Многие язычники не хотели расставаться со своими богами. Они плакали, отказывались креститься, бросались на священников, но их силой заставляли принимать новую религию.

Деревянную фигуру языческого бога Перуна, только еще недавно позолоченного, князь Владимир приказал стащить с горы и бросить в Днепр. Других идолов изрубить на куски и сжечь. Страшно было людям смотреть, как плывет по реке некогда грозный бог. И трудно было поверить, что деды и прадеды молились простому дереву, веками приносили ему жертвы…

На холме, где стоял Перун, Владимир приказал возвести церковь в честь своего небесного покровителя Василия. На месте же гибели христиан-варягов закладывается церковь Пресвятой Богородицы. На содержание этого храма князь жертвует десятую часть своего дохода, отчего церковь стала называться Десятинной. Со временем Владимир переносит в нее нетленное тело своей бабки — равноапостольной княгини Ольги.

После крещения киевлян Владимир приказал ставить церкви во всех городах, селах, толковать христианское учение людям и приводить их к крещению. Были те, которые сразу и без сомнения приняли новую веру, но их было мало. Многие крестились, оттого что страшно было ослушаться приказа великого князя…

Но от веры отцов и дедов отречься еще страшнее. И поэтому ставили в избах христианские иконы, а под крышами домов по-прежнему красовалось резное деревянное солнышко. Молились Богородице, просили ее о помощи, да не забывали пошептать старые заговоры и заклинания от разных невзгод — вдруг помогут. День Перуна совпал с днем Пророка Ильи. Ходили в церковь, молились Илье-пророку, да не забывали и Перуну жертву принести. Невозможно было поверить, что грозный бог — лишь простая деревяшка, а не верить новому Богу еще страшнее.

В 989 году Владимир крестил и новгородцев в Волхове. Низвергнутый Перун будто бы вопил: «О горе! Ох мне! Достахася немилостивым сим рукам». Близкий к Новгороду Чернигов был крещен только в 992 году.

Крещение Руси, задуманное и проведенное как политический акт государственной власти, не замедлило дать политические плоды. Власть князя теперь была «дарована Богом». Открывались новые торговые перспективы — единоверцев на рынках Европы и Византии принимали совершенно иначе, чем «варваров» и «скифов». Благодаря крещению впервые русские смогли занять достойное место в христианском мире. То, что христианство осуждало рабство, привело к прекращению работорговли. Кстати, в английском, немецком и французском языках понятие «раб» обозначается словом, производным от «sclavinus» — «славянин», поскольку рабы-славяне очень ценились на невольничьих рынках.

Процесс христианизации протекал постепенно и занял приблизительно 100 лет (по некоторым оценкам — гораздо больше). С учетом размеров страны это очень малый срок: крестившимся почти одновременно с Русью Швеции и Норвегии потребовалось на это соответственно 250 и 150 лет. Государственная реформа Владимира как бы высвободила постепенно накапливавшийся в древнерусском обществе потенциал — началось бурное, стремительное развитие.

Христианство и язычество не просто уживались друг с другом, но проникали друг в друга. Старые языческие обряды постепенно наполнялись новым христианским содержанием; новое христианское мироощущение вытесняло старое языческое, хотя, естественно, и не до конца. При этом постепенно складывался особый тип русского православия, отличный от современного ему византийского.

Русь была крещена Владимиром. Но это был только толчок в правильном направлении — после этого в течение долгого времени она медленно шла к христианству и в конце концов вобрала его в себя. «Русь не просто приняла христианство, — она полюбила его сердцем, она расположилась к нему душой, она излегла к нему всем лучшим своим. Она приняла его к себе в названье жителей, в пословицы и приметы, в строй мышления, в обязательный угол избы, его символ взяла себе во всеобщую охрану, его поименными святцами заменила всякий другой счетный календарь, весь план своей трудовой жизни, его храмам отдала лучшие места своих окружий, его службам — свои предрассветья, его постам — свою выдержку, его праздникам — свой досуг, его странникам — свой кров и хлебушек». Так писал Александр Исаевич Солженицын.