Книга Замужем за олигархом - Ирина Лобановская

Каховский часто жестоко мучился, не зная, как лучше поступить. Другие, не задумываясь, легко уходили и приходили, говорили и смеялись, протягивали руки и обижались — и все оказывалось точным и простым. Но это у других. У Михаила все всегда складывалось трудно. Вот и сейчас он озадаченно, тупо молчал, пытаясь сориентироваться. Неадекватные реакции… История его болезни… Миша еще не подозревал по молодости лет о причинах страданий людей застенчивых. А мучения эти начинались от неизвестности — что люди думают о них, какое составили себе мнение? И едва это мнение проявляется — каким бы оно ни было, — муки тотчас прекращаются. Необщительность Михаила основывалась не на гордости, а на отсутствии потребности в близости с кем-то. Людей он ненавидел и боялся, а потому и сторонился, всячески избегал.

Со злобой он отнесся и к этому москвичу, у которого были серьезные преимущества: красота и уверенность в себе, чего Мише так недоставало.

Светлый мальчик дернул по-детски хрупким плечиком и достал из сумки апельсин.

— Будешь? — спросил он.

Миша молча покачал головой, а фарфоровый Митенька с завидным аппетитом и бесстрастием в шесть секунд уплел весь апельсин.

— Ну чего ты стоишь? Садись!

— Куда? — осипшим от волнения голосом прошептал Миша.

Притягательный мальчик-снегурочка безмятежно махнул рукой.

— Да куда хочешь! Мест свободных полно! Нас в классе всего двенадцать человек.

— Почему так мало? — изумился Миша.

— А ты думаешь, привилегированных детей много даже в Москве? — неожиданно надменно поинтересовался Дронов.

Каховский окончательно стушевался и неловко затоптался на месте.

Митенька-снегурочка кокетливо встряхнул длинными льняными прядями и безмятежно занялся огромной прозрачной кистью винограда, тоже извлеченной из сумки.

«У него там что, фруктовый магазин?» — со злобой подумал Миша и поправил очки.

«Откуда-то слева возник и присел на корточки возле Митеньки кудрявый и тоже очаровательный мальчик в шортиках и футболке цвета пожарной машины с надписью «Kiss». Он чем-то напоминал куклу Барби в летнем одеянии. Как это он так неслышно и незаметно вошел в класс?

Фарфоровые мальчики весело переглянулись, грациозно покрутив хорошенькими беленькими головками на тонких шейках, словно безмолвно спрашивая друг друга, как мог оказаться в их изысканном обществе такой дубоватый малый, как этот новенький. Спрашивали и не находили ответа.

— У нас, подруга, на окне тут рос один цветочек в горшке, — нараспев начал Митенька, лукаво поглядывая неправдоподобно синими огромными очами на Михаила. — Мы его так кормили! Всегда давали ему опивки от чая, остатки кофе, поливали его кефиром, посыпали объедками от сырков, подкладывали ему огрызки от яблок, кусочки булочек. В общем, все остатки от наших завтраков и обедов мы отдавали ему. Мы так старались! А он взял и засох! — Голос мальчика-снегурочки преисполнился настоящего трагизма. — Понимаешь, Мишель, он умер! И нам пришлось его похоронить. Все рыдали над усопшим! Прямо стон стоял, как у бурлаков Некрасова, что на Волге… Не читал? Ты ведь, кажется, как раз оттуда приехал? Але! Проспись!

«Откуда он все знает про меня? — в отчаянии подумал Миша — Какой-то паяц… Но на паяца не похож…»

— А во всем виноват Дени-несмышленыш, наш очаровашка Денисик. — И мальчик-снегурочка ласково кивнул в сторону кудрявого.

— Ну, что я такого опять сделал, Митюша? — скорчив милую гримаску, капризно заныл тот тоном безмерно избалованного дитяти, игриво встряхивая локонами. — Елы-палы!

— Ты наш любимый цветочек больше всех кормил. И перекормил, конечно!

— Это на нервной почве, — прохныкал Денисик. — Потому что мной никто совсем не интересуется! На меня даже никто не смотрит! Ни одна девочка! А я еще вполне и вполне… Вон какой хорошенький!

И прелестный отрок, наморщив носик и с удовольствием напропалую кокетничая, озарил своим светлокудрым отражением чисто вымытое большое окно. Митенька мимолетно и ласково улыбнулся, одобрительно зааплодировал руками с налакированными ногтями и тоненько промурлыкал:

Ах, какое блаженство, Знать, что я совершенство! Знать, что я идеал!

Внезапно легко вскочивший на ножки резвый кудрявый отрок в шортиках прилип к щеке Миши звонким поцелуем, оставив на ней яркий след губной помады. И почему Каховский со своей близорукостью не заметил раньше, что мальчик действительно был накрашен? Ведь казалось…

Ошарашенный Михаил вспыхнул, задохнулся от негодования и в бешенстве оттолкнул очаровашку плечом. На скулах вспыхнули красные пятна. Что он тут забыл?! Нервно вспотели ладони и пальцы, судорожно впились ногтями в кожу. Начал болезненно ныть правый висок… Миша похолодел от ужаса и злобно сжал кулаки, уже готовый броситься либо на одного, либо на другого идеального мальчика. Митенька почувствовал, что они заигрались: дело принимает опасный оборот. Весело и хитро улыбаясь, он поманил очаровашку к себе.

— Дурашка! — засмеялся он, чем-то явно очень довольный. — Хорош, хорош, просто обольстителен! И прямо неотразим! Всех обаял, на минуточку. Но порой ужасно прилипчив. Никак не может успокоиться! И зачем это тебя, обалдемши, так безнадежно избаловали в детстве родители? Они вот уехали, а нам с тобой теперь мучиться и страдать! Кошмарный ужас и ужасный кошмар! Не угодно ли вам примириться, господа? Сжалься, Мишель, и прости меня и эту кудрявую бестию! Ты, видно, сразу ему приглянулся. У малыша глаз наметанный.

Митенька явно старался сбить напряжение. Злобные мурашки неприятно пробежали еще раз по Мишиной спине. Мальчик-снегурочка внимательно и оценивающе разглядывал его.

— Дени, охолонись! Вот прыщ! — ласково прикрикнул Митенька. — Ты уже переходишь всякие границы! Снова тебе неймется, дурашка? Или накурился лишнего? Но я хорошо понимаю, Мишель, почему он сразу в тебя влип. Ему нравятся люди в очках! Ведь человек в очках — совсем не то же самое, что человек без очков!

Денисик охотно, но как-то безразлично, делано засмеялся. Ему хотелось играть первую скрипку, но не получалось. Дронов постоянно перехватывал инициативу.

— Во-первых, у очкариков двойное, ну или полуторное зрение, а поэтому, во-вторых, не больно правильное. Зато своеобразное. Все неправильное оригинально. И оригинальное неправильно. И вообще эти стекла быстро становятся частью их существа, сильно меняя и искажая взгляд на мир. Очкастые интереснее, глубже и мрачнее. И имеют куда больше очков. Одни очки им придают другие.

— К тебе твои рассуждения относятся слабо, — возразил вдруг Денисик. — Если только об искажении… Но очки — не кривое зеркало. У него линзы, — объяснил он недоумевающему Мише — Зато не надо очки туда-сюда гонять. И не разобьются. Поставь себе тоже. Это удобно… Или подбери другую оправу. Такая давно не в моде. А главное — очки очень портят мужскую внешность!