Книга Владимир Мономах, князь-мифотворец - Дмитрий Боровков

В отсутствие Изяслава его брат Святослав сумел установить контроль над Новгородом, посадив на вакантный новгородский стол своего сына Глеба, который до этого княжил в Тмуторокани. Аналогичным путем, видимо, приумножил свои владения и Всеволод, так как в «Поучении» Мономах сообщает, что после заключения Сугейского договора вернулся «на лето» во Владимир. О принадлежности Владимира-Волынского с того момента, как в 1057 г. старшие братья «вывели» оттуда в Смоленск Игоря Ярославича, в источниках сведений нет, но, по общему мнению исследователей, до 1068 г. Волынь могла входить в состав владений Изяслава. Возможно, Изяслав передал Владимир под власть Всеволода, а Новгород под власть Святослава именно по Сутейскому «пакту», но подобное решение должно было резко сократить его политические возможности. С.М. Соловьёв и М.С. Грушевский полагали, что стратегический паритет поддерживался за счет оккупации Изяславом Полоцка, однако это приобретение оказалось недолговечным, поскольку уже в 1071 г. Полоцк вернул себе Всеслав Брячиславич.

Отношения между братьями постепенно ухудшались. После того как Изяслав дискредитировал себя неспособностью организовать сопротивление половцам, Святослав явно стал неформальным лидером в междукняжеском союзе Ярославичей, который исследователи называют «триумвиратом». Лидерству Святослава немало способствовало то, что осенью 1068 г. он с трехтысячным войском сумел организовать отпор 12-тысячной орде половцев у Сновска, а весной 1069 г. взял на себя роль посредника между Изяславом и киевлянами.

Как полагает А.В. Назаренко, черниговский князь заключил союз с германским королем Генрихом IV (1056–1106), направленный против Изяслава и его польского союзника, и около 1070 г. женился на его двоюродной племяннице Оде Штаденской, а затем подключил к этой коалиции младшего брата Всеволода, устроив через союзного Генриху IV датского короля Свена II брак между Владимиром Мономахом и жившей при датском дворе англосаксонской принцессой Гидой — дочерью короля Гарольда Годвинсона, погибшего в 1066 г. в битве при Гастингсе. Действительно, в «Книге о саксонской войне», составленной в 1080-х гг. и принадлежащей перу некоего Бруно, сообщается, что Генрих IV отправил одного из своих приближенных послом к «королю Руси», а «Саксонский анналист» середины XII столетия относит это событие к 1068 г., добавляя, что послом был пфальцграф Фридрих Саксонский — брат бременского архиепископа Адальберта, — однако до последнего времени считалось, что «русским королем», которому было отправлено это посольство, был не Святослав, а Изяслав Ярославич.

Информация о браке Владимира Мономаха и Гиды зафиксирована в «Деяниях данов» Саксона Грамматика, по свидетельству которого сыновья Гарольда вместе с сестрой переселились в Данию, где король Свен «…девушку за короля рутенов Вальдемара, который сам именуется своими Ярославом, замуж отдал». Автор, как и составители большинства исландских «королевских» саг, где также приводится аналогичная информация, смешивает здесь Владимира Мономаха с его дедом Ярославом, также хорошо известным в скандинавских источниках, но его свидетельство не становится от этого менее ценным. Точная дата описанного события неизвестна: инициатор этого брака король Свен скончался между 1074 и 1076 г., но в 1076 г. у Мономаха и Гиды уже родился старший сын Мстислав, значит, брак между ними мог быть заключен в первой половине 1070-х гг. В конце 1060-х гг. произошли изменения и в семье Всеволода Ярославича: после смерти первой жены, матери Владимира Мономаха, он женился вторично — от этого брака в 1070 г. родился сын Ростислав, унаследовавший позднее Переяславское княжество. В том же году Всеволод основал под Киевом, в Выдубичах, монастырь Св. Михаила, где в начале XII в. игумен Сильвестр составил «Повесть временных лет».

В это же время киевский князь Изяслав изыскивал меры к тому, чтобы упрочить свое пошатнувшееся положение. В мае 1072 г. он стал инициатором перезахоронения в Вышгороде останков Бориса и Глеба — младших братьев Ярослава, погибших в ходе междукняжеской борьбы 1015–1019 гг. и впоследствии прославившихся как чудотворцы. По сохранившимся описаниям церемонии в ней принимали участие только представители старшего поколения князей, и об участии князей младших нам ничего не известно, хотя это не может быть полностью исключено, учитывая значение формирующегося борисоглебского культа для княжеского рода в целом и для Владимира Мономаха в частности. Составители летописи, «Чтения о житии и погублении Бориса и Глеба» и так называемого «Сказания чудес», рассказывая об этом событии, попытались создать иллюзию идиллии в отношениях между Ярославичами, однако уже через несколько месяцев она оказалась разрушенной.

Как сообщается в «Повести временных лет» под 1073 г., «воздвиг дьявол распрю в братии этой — в Ярославичах. И были в той распре Святослав со Всеволодом заодно против Изяслава. Ушел Изяслав из Киева, Святослав же и Всеволод вошли в Киев месяца марта 22-го и сели на столе в Берестовом, преступив отцовское завещание. Святослав же был виновником изгнания брата, так как стремился к еще большей власти; Всеволода же он прельстил, говоря, что “Изяслав сговорился со Всеславом, замышляя против нас; и если его не опередим, то нас прогонит”. И так восстановил Всеволода против Изяслава. Изяслав же ушел в Польшу со многим богатством, говоря, что “этим найду воинов”. Все это поляки отняли у него и выгнали его. А Святослав сел в Киеве, прогнав брата своего, преступив заповедь отца, а больше всего Божью».

Упоминание «отцовского завещания», то есть «ряда Ярослава», указывает на то, что статья подверглась позднейшему редактированию, чтобы установить логическую связь с летописной статьей 1054 г., появление основного текста которой, вслед за Л.В. Черепниным, мы склонны связывать с «Начальным сводом». В статье 1073 г. говорится, что столкновение между Ярославичами было вызвано переговорами Изяслава со своим недавним противником Всеславом, в рамках которых якобы планировалось заключение династического брака между княжескими линиями Киева и Полоцка. Некоторые исследователи были склонны скептически относиться к этой информации, однако в Ипатьевской летописи под 6666 (1157/58) г. сохранилось свидетельство о том, что брак между Ефросиньей, дочерью Ярополка Изяславича (умершей 3 января 1158 г. в возрасте 84 лет), и сыном Всеслава Глебом (княжившим в Минске с 1101 по 1118 г.) все же состоялся, но, судя по возрасту Ефросиньи, он мог быть заключен не ранее 1090-х гг., что также приводит нас ко времени составления «Начального свода», в котором информация о переговорах между киевским и полоцким князьями могла быть ретроспективно зафиксирована под 1073 г.

Факт подобных переговоров, под каким бы предлогом они ни велись, мог представлять угрозу как раз для черниговского князя. Дело в том, что в октябре 1069 г. новгородский князь Глеб Святославич нанес под Вожином поражение войскам Всеслава, для которого одной из сфер экспансии являлись территории, подчинявшиеся Новгороду. В то время присутствие Глеба в Новгороде отвечало интересам Изяслава Ярославича, находившегося в состоянии войны с Всеславом, но предотвратить возвращение Всеслава в Полоцк не удалось, а усиление позиций Святослава могло заставить его налаживать контакт с недавним противником, тем более что прежнее «яблоко раздора», новгородские земли, находилось теперь под контролем черниговского князя. Реконструкция подобного рода позволяет объяснить, почему в летописной репрезентации событий 1073 г. ключевая роль отводится именно Святославу Ярославичу, в то время как Всеволод Ярославич представлен пассивным участником событий.