Книга Итоги "шестилетки" Путина. Разбор полетов - Людмила Кравченко

Так почему в России с ее проблемами цифровая экономика стала актуальна? Как знать, возможно, Кремль и зацепился за цифровую экономику, что, согласно Всемирному банку, ее могут и должны развивать все страны, даже беднейшие.

31 июля 2017 года была принята программа «Цифровая экономика Российской Федерации». Правда, в программе нет определения того, что понимается под цифровой экономикой, тем не менее там прописан план, как к ней перейти. Согласно положению, зафиксированному в самой программе, «данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности, что повышает конкурентоспособность страны, качество жизни граждан, обеспечивает экономический рост и национальный суверенитет». Удивительно получается, что сами по себе данные в цифровой форме могут обеспечить экономический рост! И даже улучшить качество жизни граждан. Возможно ли это?

Представим себе фермера, которому нужны инвестиции. Интернет у него есть и без цифровой экономики, сделать заказ в интернет-магазине он может и сейчас. Да и подать налоговую декларацию через Интернет он может тоже уже сейчас. Но все это не приведет к росту урожайности. А вот инвестиции могли бы ситуацию спасти. Но, увы, кредит слишком дорогой, там власть остановилась на формуле охранения жесткой денежно-кредитной политики, а значит, доступных инвестиций ему не видать. И каким образом цифровизация ему поможет? Да ровным счетом никаким.

Не может цифровизация сама по себе стать фактором экономического роста, когда она является лишь инструментом. Увеличит ли цифровая экономика национальный суверенитет? Если начнем производить свое оборудование, программное обеспечение и готовить кадры – то да, эту задачу решить в рамках цифровизации можно. Повысит ли конкурентоспособность? Крайне сомнительно, принимая во внимание тот факт, что Россия на мировой арене – страна-аутсайдер, сырьевая держава, а цифровизация не сменит модель экономики, а будет обслуживать ту самую сырьевую экономику. Поэтому о какой конкурентоспособности здесь может идти речь? Даже если начнем производить свое оборудование, то все будет как с отечественными автомашинами: будет уже хорошо, если их хотя бы свои покупать будут.

* * *

Цифровую экономику, как когда-то модернизацию и инноватизацию, стремятся сделать панацеей проблем российской действительности. Одной из целей программы является «создание экосистемы цифровой экономики Российской Федерации, в которой данные в цифровой форме являются ключевым фактором производства во всех сферах социально-экономической деятельности». Снова цифровизация становится ключевым фактором. Не инвестиции в основной капитал, не законодательная база, не гарантии прав собственности, а цифровые данные. Еще одна цель программы – «повышение конкурентоспособности на глобальном рынке как отдельных отраслей экономики Российской Федерации, так и экономики в целом». Эта цель прописывается в каждой государственной программе, и итоги ее реализации мы видим воочию – страна завязла в экспорте сырья, превратилась в изгоя на мировой арене.

Чем обосновано внедрение цифровой экономики? Как указано в программе, «многие традиционные индустрии теряют свою значимость в структуре мировой экономики на фоне быстрого роста новых секторов, генерирующих кардинально новые потребности». Но невольно возникает вопрос: а разве добывающая промышленность не является таким примером традиционной индустрии, которая утрачивает значимость в структуре экономики? Но цифровая экономика не придет ей на смену, а только будет обслуживать российскую сырьевую модель.

Однако не только экономические задачи призвана решать данная программа. Есть у нее еще важный компонент – защита режима. В программе указана реализация цифровой экономики через контрольно-надзорную деятельность. Одна из мер, которая должна быть реализована правительством, звучит так: «проведен анализ появления в российском сегменте сети Интернет противоправной информации, эффективности применения средств блокировки и фильтрации противоправной информации, предложена целевая архитектура системы ее мониторинга и удаления на базе саморегулируемых организаций, определены необходимые ресурсы». А если перевести это на простой язык, то речь идет о цензуре в Интернете.

Аналогичные посылы содержатся и в следующих мероприятиях, заложенных в программе: «законодательно установлены требования по идентификации пользователей коммуникационных и иных сервисов участников информационного взаимодействия, а также идентификации пользовательского интернета вещей», «созданы механизмы по предотвращению появления в российском сегменте сети Интернет противоправной информации, включая механизмы по ее удалению, на базе саморегулируемых организаций». Цифровая экономика, таким образом, не мыслится в Кремле без цензуры. И одно дело, когда под цензуру попадает запрещенная по критерию нравственности информация, развращающая российское общество. И совершенно другое, когда цензура запрещает доносить до общественности правду о ситуации в России, замораживая общественную жизнь и оставляя безнаказанными несправедливые действия властей разного уровня, которые требуют огласки.

Цифровая экономика, согласно программе, предусматривает пять направлений деятельности:

– нормативное регулирование;

– кадры и образование;

– формирование исследовательских компетенций и технических заделов;

– информационная инфраструктура;

– информационная безопасность. Задачи в этой сфере амбициозны и не отличаются от задач, стоящих в рамках перехода на инновационный путь развития. В программе зафиксировано «создание условий для лидирующих позиций России в области экспорта услуг и технологий информационной безопасности», «преимущественное использование отечественного программного обеспечения и оборудования». Учитывая опыт развития России последних 17 лет, стоит говорить, что эти задачи появились в тексте для «красного словца».

* * *

На сомнительность реализации данной программы указывают и заложенные в ней целевые показатели:

– «успешное функционирование не менее 10 компаний-лидеров (операторов экосистем), конкурентоспособных на глобальных рынках» при сохранении ориентации на экспорт нефти и газа кажется весьма маловероятным;

– «успешное функционирование не менее 500 малых и средних предприятий в сфере создания цифровых технологий и платформ и оказания цифровых услуг». В России не работает модель, когда все инновации идут от малого и среднего бизнеса. Для этого нужны доступные кредиты, реальная поддержка того же МСП, гарантия прав собственности. А у нас, согласно опросам, 51 % представителей МСП считают, что на практике частная собственность не защищается в полной мере. Еще 30 % уверены, что ее не охраняют ни на законодательном, ни на исполнительном уровнях. Инновации, если их так можно назвать, идут по линии Роснано, Сколково, Ростеха и прочих гигантов, эффективность работы которых в этих секторах оставляет большие сомнения;

– «количество выпускников образовательных организаций высшего образования по направлениям подготовки, связанным с информационно-телекоммуникационными технологиями, – 120 тыс. человек в год» выглядит заоблачной цифрой. Сейчас по направлению «информационная безопасность» обучается пять тысяч человек, а по направлению «информатика и вычислительная техника» – 36,1 тысячи. То есть для достижения показателя в 120 тысяч необходимо увеличение выпускников в три раза! Структура обучения уже длительное время меняется в сторону выпуска спецов сектора экономики и гуманитарных дисциплин, хотя уже давно была поставлена задача наращивания выпуска инженерных кадров;