Книга Возрождение Атлантиды - Алисия Дэй

Райли не остановилась; только слегка замедлила шаг.

— Мне сейчас станет плохо. Мне необходимо помыться и отдохнуть, — она оглянулась на него через плечо. — Я Вам позвоню, как только приведу себя в порядок.

Он открыл рот, вероятно, чтобы возразить, но ей было наплевать. Что они сделают, арестуют ее? Они знали, кто она, и даже если им была знакома лишь ее репутация, все знали, что ее слово твердо.

Он смиренно кивнул. Сочувствие и что-то еще, чего она не желала определять, осветили его лицо. Жалость? Ему следовало бы поберечь жалость для Дины и ее ребенка. Они в ней нуждались. Она просто выполняла свою работу.

На сей раз она рассмеялась, хотя даже смех вышел каким-то неправильным. Да, выполняла свою работу. Она по-королевски тут облажалась.

Еще один день, еще одно мертвое тело. С начала года уже восьмое.

Он кивнул.

— Ладно. Вы все равно сказали на сегодня достаточно. Позвоните мне утром. У Вас есть моя визитка.

Она пощупала пальцами визитку, которую запихнула себе в карман, и направилась к двери. Утром. Она позвонит ему утром. Теперь ей нужно добраться до воды. На пляж. Ее убежище. Она чувствовала силу и спокойствие океана, который звал ее.

Ей необходимо почувствовать ласку волн, и тогда она придет в норму.

Конлан стоял в одиночестве в темноте, закрыв глаза и высвободив чувства, чтобы найти чье-либо присутствие поблизости.

Друга или врага.

Черт, он даже предпочел бы врага. Сейчас у него как раз было настроение надрать кому-нибудь зад. Он показал свои зубы в подобии улыбки. Потом его глаза внезапно открылись.

Потому что дверь, сдерживающая эмоции от его разума, распахнулась вновь. Он зашатался, стараясь выстоять под грузом страдания. Все что он мог сделать, так это попытаться избавиться от него и молиться о скорейшем появлении его брата или Аларика. Он снова закрыл глаза. Постарался сосредоточиться. Обратился к части своих знаний, не относящейся к мечам и кинжалам.

— Отстранись. Воин Посейдона не может позволить себе эмоции. Цена самонадеянности — твоя жизнь, Конлан.

Он почти слышал шепот Аркелая в своей голове. Используй свои чувства. Никогда не полагайся только на разум. Недооценить потенциал своего врага, создать иллюзию — это означает смерть.

Он сосредоточился, напрягся. Достиг отвлечения. Его разум анализировал проблему собственной двойственности; рациональный пересчет изучал яростную скорбь.

Но он не выявил внутренней причины. Будем искать внешнюю.

Значит так: это шло извне. Кто-то — или что-то — настолько сильно передавало скорбь, что она пробилась сквозь его ментальную защиту.

Вероятно, это тот враг, с которым он хотел бы встретиться. И чертовски понятно, что это не друг. Ни один житель Атлантиды не мог передавать свои эмоции другому.

— Ну, говорят же, будь осторожнее в своих желаниях, так? — пробормотал он про себя, его мышцы напряглись от усилия, сдерживая потоп страдании.

Он подумал об источнике. Кто-то где-то там проходил девять кругов ада и страдал.

Райли с трудом тащилась в сторону пляжа от своей старенькой Хонды, поспешно припаркованной на пустынной стоянке на некотором расстоянии от него. Не так уж много людей прогуливалось по пляжу в такой час прохладной октябрьской ночи.

Запах моря и соленой воды окутал ее, и она глубоко вздохнула, ниточка спокойствия проявилась в ней. Ее желудок проурчал, напоминая, что она не ела вот уже больше четырнадцати часов. Почти не задумываясь, она сунула руку в карман своей куртки в поисках одной из протеиновых плиток шоколада, которые она носила с собой.

При ее работе регулярные приемы пищи были непредсказуемыми.

Она начала снимать обертку с шоколадки, и вдруг у нее возникла мысль: «Моррис уже никогда ничего не съест».

Эта мысль ударила ее, заставила согнуться вдвое. Какое тут магическое число? Сколько раз она должна видеть, как кто-то умирает, прежде чем пресытится этим?

И что же она за человек, если таково ее пожелание?

Заставив себя выпрямиться, она взглянула на часы, а потом тихонько выругалась. Почти комендантский час. Она знала все про комендантский час; у нее даже есть необходимая копия Акта о Защите от Нечеловеческих Особей 2006 года, которая прилеплена липкой лентой к окну ее дома, как того требовал закон.

— Мне наплевать. Мне нужна эта прогулка. Никто не нападет на меня за несколько минут, прошедших после начала людского комендантского часа, — пробормотала она. Океан означал лечение. Успокоение. А ее разуму отчаянно нужно было и то, и другое.

— Я разговариваю сама с собой. Вот теперь это признак неминуемого попадания в сумасшедший дом.

Она ногой отбросила банку с дороги, добравшись, наконец, до песка, и запихнула закрытую протеиновую плитку обратно в карман. Возможно, позже.

Лунный свет выделывал пируэты на поверхности волн, беззаботно отдавшись игре. Не обращая внимания на людские волнения. Райли посмотрела вверх, оценивая лунную фазу. Сегодня утром по радио не передавали лунную тревогу.

Горбатая[1]и увеличивается. Хорошо. Значит, есть еще несколько дней до полнолуния.

Все стали лучше следить за луной с тех пор, как оборотни впервые заявили о своем существовании. Как странно, что все так может измениться за десять лет. Раньше она бы решила, что горбатый[2]относится к обезьянам.

Жизнь была намного проще, когда через луну прыгали коровы в книжках.

Коровы. Книжки.

Этот проклятый мишка и его розовая лента.

Райли соскользнула на песок у воды и дала волю слезам.

Когда новая волна скорби затопила его разум, Конлан поднял голову, принюхиваясь к воздуху.

Она была рядом. Она? Он не знал, как к нему пришло это знание, но да, это была она. Вероятно, в нескольких милях отсюда?

Он пошел, ускорился.

Перешел на бег. В мгновение ока превратился в молекулы чистой воды и понесся со сверхскоростью своего вида.

Должен ее отыскать.

Эта потребность была необъяснима, но настойчива. Примитивная решимость.

Должен найти ее сейчас.

Райли с трудом и с дрожью вздохнула, пытаясь остаться на плаву в этих потоках скорби, которые грозили затянуть ее на дно. Дина отправится в тюрьму.

Прошу тебя, Господи, проследи за Диной.