Книга Седьмой мост - Наталья Калинина

Сын, наблюдавший за тем, как другой ребенок, немного постарше его, лихо раскачивает качели, оглянулся и звонко прокричал, что пить не хочет. И вновь вернулся к своему занятию. Диана жадно сделала несколько глотков и убрала в рюкзак бутылку и книгу. Действие романа ей показалось затянутым, читалась книга тяжело, девушка то и дело спотыкалась о нагромождение высокопарных фраз и длинные описания. Пожалуй, стоило захватить с собой детектив. Но этот роман ей настоятельно советовала прочитать Алевтина, и Диана не могла отказать подруге, хоть подобная литература была не в ее вкусе.

Обхватив ладонями перекладину деревянного сиденья, она слегла ссутулила плечи и вытянула шею, выглядывая сына. Тому, видимо, надоело дожидаться, пока освободятся качели, и он присоединился к небольшой группке ребятишек в песочнице. От других детей Миша невыгодно отличался худобой – результат затяжной болезни – и свежим золотистым загаром, полученным на море. Его пшеничные волосы под южным солнцем выгорели добела, что особо было заметно в контрасте с загорелой кожей. «Осталось откормить, и все будет в порядке», – с улыбкой подумала Диана, любуясь ребенком. Все же она поступила правильно, рискованно увезя его на курорт. Лечащий врач Миши, пожилая строгая женщина, перед поездкой стращала тем, что Диана не довезет ребенка даже до пункта назначения. Но отдых на море пошел мальчику на пользу, вернулся он посвежевшим, поздоровевшим, с набранными двумя килограммами веса, бодрый и почти здоровый. Врач не смогла сдержать своего восхищения. «Поздравляю, мамаша! Похоже, вы одержали победу» – такая фраза в устах этой скупой на лестные слова женщины казалась выше всяких похвал. Диана со значением улыбнулась. Она-то знала, что дело было не только в дорогостоящем лечении и отдыхе на морском побережье, но и в том, что с помощью новых друзей нависшее над мальчиком родовое проклятие было снято.

Страшное осталось позади, и сейчас, в это оказавшееся свободным от хлопот утро, Диана поняла, что ей пора строить свою жизнь. Кирпичик за кирпичиком возводить новое «здание» на месте старых руин. Ей почти двадцать шесть, но жизненные «счета» пусты, а все богатство составляет маленький сын. Ни любимого человека, ни работы, ни изобилующего трудовыми заслугами резюме, ни образования.

Диана была молода и красива, но привыкла жить, ощущая себя засушенным цветком, потерявшим краски и аромат и сохранившим лишь хрупкую форму. Гнет родового проклятия сделал любовь запретной. Диана была влюблена лишь однажды, родила ребенка, но сама разорвала отношения с любимым. А сейчас, избавленная от оков проклятия, она с таким вкусом, жадностью и ожиданием ловила нетерпеливым сердцем флюиды приближающейся любви, с какими вдыхает воздух свободы узник, приговоренный к пожизненному сроку, но неожиданно помилованный и выпущенный на волю. Недавно, во время поездки на море, у Дианы случился небольшой роман с местным красавцем Владимиром. Не то чтобы острый и страстный, но приятный, закончившийся вместе с каникулами. Диана иногда с улыбкой вспоминала своего курортного поклонника, но не тосковала о нем. Она предчувствовала, что впереди ее ждет настоящая любовь – такая, когда сердце то замирает и сжимается в комок затаившимся зверьком, то превращается в птицу, беспокойно мечущуюся в клетке или взмывающую вверх и резко падающую вниз, то трепещет легко-легко, словно крылья бабочки. А душа то наполняется согревающей, будто глинтвейн, радостью, то томится от неясных ожиданий. И мысли разлетаются воздушными шарами, а в глазах – свет и интригующая грусть, а улыбка загадочна, как у Джоконды.

Такая любовь, которую она уже испытала однажды.

Такая, которая являлась во сне.

Это был секрет, которым Диана не осмелилась поделиться даже с Алевтиной. Да и что можно рассказать подруге? Сон, наполненный живыми сочными красками, напитанный ощущениями и наэлектризованный эмоциями, в сухом пересказе вылинял бы до состояния застиранной тряпки, стал бы плоским и мертвым, как поверхность стола. Рассказывать такой сон – все равно что пытаться посмотреть фильм, созданный в 3D-формате по старому черно-белому «Горизонту». Нет.

Сюжет всегда был одним и тем же. Диана куда-то шла, не зная точного направления и пункта назначения, ориентируясь лишь на свою интуицию. Но тут дорогу ей преграждал дом, и Диана понимала, что прибыла в назначенное место. Девушка входила в единственный подъезд, с любопытством озиралась, рассматривая стены, узкие подъездные двери со стеклами-витражами и высокий потолок, затем с громко бьющимся в предвкушении и волнении сердцем поднималась по винтовой лестнице. Она знала, что в конце пути ее ждут – незнакомец, ни лица которого Диана не видела, ни имени его не знала, но при этом этот человек был для нее таким родным и близким, как если бы она прожила вместе с ним значительную часть своей жизни.

Подниматься приходилось долго, и у девушки начинала кружиться голова от бесконечных крутых поворотов заворачивающейся по спирали лестницы и отсутствия площадок, на которых можно было бы перевести дух. В итоге она подходила к нужной двери. Диана легонько трогала ее, будто собиралась лишь погладить, но дверь открывалась, и девушка входила в полутемный коридор, ведущий в освещенную лишь парой свечей комнату.

Он всегда ждал ее там – возле зашторенного окна, повернувшись к девушке спиной. Диана медленно шла к мужчине, надеясь, что он обернется, но тот оглядывался лишь тогда, когда она подходила настолько близко, что могла приложить ладони к его спине. Он поворачивался, но лицо его скрывала тень, падающая от козырька бейсболки. Диана нетерпеливо протягивала руку, чтобы сдернуть головной убор, но мужчина успевал мягко, но настойчиво перехватить ее запястье одной рукой. Второй же властно привлекал девушку к себе. И только уже после того, как приближал свое лицо к ее так, что почти касался его козырьком, сам снимал мешающую кепку и целовал девушку. И Дианино недавнее желание раскрыть его инкогнито терялось в волнах уже других желаний.

Все, что Диана могла рассказать об этом человеке, – это то, какого вкуса были у него губы, как пахла его кожа, что носил он эти треклятые бейсболки, не дающие ей увидеть его лицо, и что на его правом плече имелось маленькое родимое пятно овальной формы, которое она любила целовать. Да еще запомнилась темно-синяя футболка с эмблемой рок-кафе, в которую незнакомец был одет во вчерашнем сне. И все. Но то, что она ничего о нем не знала, не мешало ей любить этого мужчину. Напротив, такая загадочность лишь подогревала чувства, добавляла специй, распаляла желание.

Просыпаясь после таких сновидений, взмокшая, возбужденная, счастливая, она еще некоторое время не открывала глаза, балансируя на грани сна и реальности, трогала пальцем губы, фантазируя, что они на самом деле яркие и чуть припухшие от недавних поцелуев незнакомца, касалась ладонью груди, в которой суматошно колотилось сердце, трогала низ живота, где еще ворочалось разбуженным зверьком желание. «Он придет. Он обязательно придет, уже не во сне, а в реальности», – утешала она себя. В такое утро Диана действительно чувствовала себя влюбленной, улыбалась, напевала, порхала. А на вопросы Алевтины, замечавшей ее состояние, отвечала шутками.

…Предавшись воспоминаниям и мечтам, Диана даже не замечала, что улыбается.