Книга Путь к звездам. Из истории советской космонавтики - Анатолий Александров

— В самый ответственный момент ты, Нинок, предлагаешь мне уйти в отпуск и решение главных задач взвалить на своих заместителей?

— Сереженька, ты можешь понять, — продолжала Нина Ивановна, — что тебе надо хотя бы месяц отдохнуть от ракет. Лишний месяц ровным счетом ничего не решит. Пусть коллектив объединения отдохнет от тебя, а мы целый месяц проведем вместе в Житомире. Ты пообщаешься наконец с матерью.

— Нинок, твои предложения невозможно реализовать практически… Как, интересно, ты все это представляешь?

— Очень просто, Сережа. Ты вызываешь Мишина с Байконура. Оставляешь за себя на полигоне Воскресенского и обращаешься в правительство, чтобы тебе предоставили краткосрочный отпуск для отдыха и лечения… Все очень просто.

— Нет, дорогая моя женушка, я так поступить не могу. До запуска ПЭСИКа Хрущев, Устинов, другие «первые лица» и слушать меня не станут о предоставлении отпуска.

— Надо тебе, Сереженька, действовать дипломатичней. Ты должен убедительно им доказать, как это получилось у тебя в сорок шестом со Сталиным, что работа со спутником будет продолжаться, не сбавит оборотов, а сам ты выдохся и остро нуждаешься в отдыхе и лечении…

Приезд Келдыша и Глушко прервал оживленный диалог. Теперь за столом пошел «чисто служебный разговор» специалистов. Его с высокой ноты начал Валентин Петрович. Торжественный тон «главного двигателиста» был созвучен приподнятому настрою, царившему в Колонном зале:

— Сегодня мы задали кое-кому задачку, Сергей Павлович, заговорив открытым текстом о скором запуске первого спутника.

— Задачку задали кое-кому и себе тоже, Валентин Петрович, — бросив взгляд на Глушко, возразил Келдыш.

— Зал, по-моему, воспринял мое заявление, Валентин Петрович, как очень смелый научный экскурс в будущее, потому что немногие, сидящие перед нами, знают о реалиях сегодняшнего дня, — поддержал Королев «главного двигателиста».

В ответ Глушко внес неожиданное предложение:

— Может, пришло время, товарищи разработчики, напечатать фотографию нашего ПЭСИКа в газетах?

Вице-президент Академии наук категорично предостерег собеседников от такой поспешности:

— Тут, товарищи ракетчики, наших полномочий не хватит. Потребуется решение правительства, а Хрущев не пойдет на такой шаг. Посчитает это преждевременной похвальбой.

Королев опять оказался на стороне Глушко:

— Но идея Валентина Петровича хороша, Мстислав Всеволодович, — снова поддержал Глушко Королев. — Я предлагаю фотографию первого спутника в стартовом положении показать руководителям страны.

— Прочитав отчет в газете о вечере в Колонном зале Дома союзов, Никита Сергеевич обязательно позвонит тебе или мне, — сказал Келдыш. — Вопросов «как» да «что» у него всегда набирается немало. Сами по себе, они, конечно, дилетантские, но все же нередко ставят нас в тупик.

Глушко дополнил «главного теоретика космонавтики»:

— Позавчера, Мстислав Всеволодович, я разговаривал с Хрущевым по телефону из Байконура. Между прочим, он почему-то вернулся к нашей майской неудаче с запуском «семерки» и высказал такое предположение: «Двигатели, дескать, не отработали положенное им время». А в конце разговора, с чьей-то подачи, заявил и о ненадежности самой ракеты. Вот вам и дилетант!

— А вам, Мстислав Всеволодович, конкретно что-нибудь известно по части функционирующих в «верхах» сомнений? — тут же поставил прямой вопрос Главный конструктор.

— Да, Сергей Павлович, известно, — подтвердил Келдыш и пояснил: — На прошлой неделе в Академию наук приезжал Рябиков и вел разговор о целесообразности схемы подвески ракеты в стартовом положении. Он ратовал за первоначальный вариант — установку ее на стартовый стол.

— Как прочно сидят в нас порой устаревшие стереотипы! — не скрывает своего несогласия Королев. — Я считал, Мстислав Всеволодович, что этот вопрос уже решен раз и навсегда. Брауновская схема подвески для космических ракет не пригодна, точнее, не рациональна. Но вот, оказывается, в недрах Государственной комиссии превалирует именно такое консервативное мнение.

«Главный двигателист» уверенно дополнил Королева:

— Старт со стола, Мстислав Всеволодович, для нас уже пройденный этап. К тому же Бармин не успеет усовершенствовать «наземку». Ведь до старта ПЭСИКа остался всего месяц.

— Так Рябикову как заместителю председателя Государственной комиссии и было сказано, — заверил ракетчиков Келдыш. — По первому спутнику ничего изменить уже нельзя. С возражениями Государственной комиссии будем определяться при подготовке к запуску второго спутника. Это будет правильно.

— Не второго, а третьего, — поправил Келдыша Сергей Павлович.

— Как третьего? — не скрыл удивления вице-президент Академии наук. — Разве не второй готовится к запуску?

— В январской докладной записке в наркомат вооружения, — пояснил Королев, — я действительно писал о двух спутниках, о ПЭСИКе и «однотонном». Но имеется в виду и еще один, промежуточный. Какой вес он будет иметь, в записке не оговорено. Нарком Устинов согласился с такой программой и утвердил ее. Он, видимо, с кем-то согласовывал этот вопрос.

— Вот промежуточный спутник, я, Сергей Павлович, упустил, — признался Келдыш. — А он будет, по-моему, даже очень кстати. Многое удастся на нем перепроверить.

— Конечно, кстати, — согласился Королев и добавил: — У Исаева есть проблемы с тормозной двигательной установкой. Чтобы решить их, потребуется некоторое время.

Келдыш и Глушко уехали от Королевых в начале второго 18 сентября. А через неделю, рано утром, Главный конструктор улетел на Байконур, чтобы лично проверить весь ход подготовки к запуску ПЭСИКа — «простейшего спутника — первого в мире».

2

Радостную весть — сразу лучшему другу. Гагарин уже находился в кабине Мига, подлаживал под себя привязные ремни, когда с соседней стоянки прибежал Дергунов, однокашник по Оренбургскому училищу, и, задрав вверх голову, закричал:

— Юра! Наш спутник на орбите Земли!

Это была ошеломляющая весть. Только в августе газеты сообщили об испытании межконтинентальной баллистической ракеты, и вот она уже в работе. Лишь такой «космический поезд» мог разогнать спутник до невероятной скорости в двадцать восемь тысяч километров в час! Суммарная мощность двигателей обеих ступеней «семерки» превосходила мощность машин десятка крупнейших электростанций страны. Это были заоблачные цифры!

Но у Гагарина не было времени тотчас разделить захватывающую радость друга. Он уже запаздывал с вылетом. Его ждала «зона». Инструктор, капитан Акбулатов, требовал повторить упражнение «воздушные стрельбы по наземным целям», которое традиционно не ладилось у большинства курсантов.

После занятий, вернувшись с аэродрома, курсанты сгрудились в Ленинской комнате у радиоприемника, с интересом слушая все новые сообщения о движении спутника. На другой день в курсантских подразделениях и среди преподавателей обсуждался один, ставший злободневным, вопрос: «Как будут развиваться события в космосе дальше?» По дороге на аэродром определенно высказался по нему «твердый молчун» Валька Злобин: