Книга Звезда по имени Стиг Ларссон - Барри Форшоу

Описание Габриэльссон своей встречи с Эрландом, отцом Ларссона, после смерти ее партнера, обладает художественной ценностью, хотя это лишь один взгляд на историю (представленный умелым писателем, а не более простым и не столь ученым Эрландом Ларссоном). По словам Габриэльссон, Эрланд вел себя «странно» и неуместно; он будто формулировал фразы для грядущего некролога и «хвалился, что его сын выпустил детективный роман, обещая дать интервью местной газете…». Сестра Габриэльссон заметила потрясение Евы и предложила Эрланду Ларссону пройтись.

В тот день случилось и другое важное событие: Ева отдала сестре рюкзак Стига, где лежали его дневник и компьютер: она хотела, чтобы их отнесли в редакцию «Экспо» и коллеги смогли бы поработать с его материалами. Ее беспокоило будущее журнала, и она отмечала, что со смертью Стига в делах «Экспо» возник некоторый беспорядок. Последствия этого решения будут сказываться еще долго после кончины писателя (в основном из-за того, что хранилось в компьютере).

Поначалу Габриэльссон не представляла, насколько тяжелой окажется борьба за наследие Ларссона. На встречу с юристами она пришла одна, узнав, что Стиг не составил завещания (чтобы защитить свою подругу от возможных нападок, которые, как теперь известно, потом последовали) и что его собственность унаследуют отец и брат. По мере того как события заходили в нынешний тупик, Габриэльссон беспокоили отнюдь не финансовые проблемы (она сообщила Рейчел Кук, что Эрланд Ларссон, по его собственным словам, не возьмет ничего). Испытывая сильные душевные страдания, Габриэльссон пыталась найти помощь у психотерапевта (но тщетно, поскольку все психотерапевты работали тогда со шведами, пострадавшими после азиатского цунами).

Габриэльссон подробно перечисляет печальные детали возникшего спора о наследстве, добавляя, что, по ее представлениям, сегодняшние хранители не могут оценить романы по достоинству. Она оспаривает несколько внесенных в книгу изменений и не согласна с тем, что Ларссон был трудоголиком: на самом деле он был «очень спокойный человек — любил полежать, почитать или подумать, посмотреть итальянские вестерны».

Габриэльссон отмечает еще одну болезненную двойственность, связанную с успехом романов ее покойного друга, оставляя в стороне финансовые разногласия. Ей нравится, что читатели впитывают страстную реакцию Ларссона на коррупцию, варварство и женоненавистничество (не говоря уже о трусливой природе большинства СМИ, ключевой теме книг) и что поклонники романов своим энтузиазмом и преданностью «голосуют за идеалы Стига», однако Ева характеризует происходящее с ними яркой фразой «публичная распродажа» и относится к их успеху как к торговле детьми (постоянная тема, которую Габриэльссон затрагивает в обсуждении романов, указывает на ее непосредственное участие в их создании).

Она благодарна за время, проведенное вместе с Ларссоном, однако убеждена, что, если бы они поженились (и раскрыли место своего жительства), его бы убили. Габриэльссон говорит, что временами ее охватывает желание расплакаться, однако мысль о том, что «жить дальше» все равно придется, успокаивает. К спору с семьей Ларссонов она относится с фатализмом, понимая, что ее возможности почти исчерпаны. Но Ева уверена: «Истина в конце концов победит». Подлинное откровение этого интервью заключалось в том, что объем легендарной четвертой книги, находящейся в тщательно охраняемом компьютере, составляет двести страниц.

Глава 3

Смерть и споры

Ларссон читал великие детективы «крутых» американских писателей Рэймонда Чандлера и Дэшила Хэммета, осознанно или нет разделяя их безответственное отношение к собственному здоровью. После того как Ларссон отнес рукописи романов редактору Еве Гедин из шведского издательства «Норстедс», он предпринял мучительный подъем по семи лестничным пролетам (лифт был сломан), и долгая, беспощадная эксплуатация организма дала о себе знать, приведя к сердечному приступу, положившему конец его жизни.

Британский издатель Ларссона Кристофер Маклеоз давно считается специалистом в области переводных зарубежных детективов. В его послужном списке издание книг еще одного шведского таланта, Хеннинга Манкелля, и открытие главной сенсации — скандинавского писателя Питера Хёга, автора романа «Смилла и ее чувство снега». В свойственной ему сдержанной манере Маклеоз выражает гордость успехами Ларссона. Знаменитый издатель старой школы сожалеет о ранней кончине такого замечательного автора и добавляет, что Ларссон не обращал внимания на предостережения, касающиеся его здоровья. «Он выкуривал по шестьдесят сигарет в день и был классическим трудоголиком, — говорит Маклеоз. — Сказать, что он не давал своему организму шанса, означает преуменьшить ситуацию. Как многие увлекающиеся люди, он не слушал ничьих советов; его не раз просили лучше следить за своим здоровьем, но он пропускал эти слова мимо ушей».

Предположение о том, что Стиг Ларссон много лет не общался с отцом и братом, спорно, однако журналист действительно не был женат на своей подруге Еве Габриэльссон, а потому, согласно шведскому законодательству, она не унаследовала его собственность и литературное творчество (прежде всего романы трилогии «Миллениум»). Наследниками являются его отец Эрланд и брат Йоаким. Причина, по которой Стиг и Ева не были женаты, известна: он считал, что борьба с экстремистскими группами подвергает его жизнь серьезной опасности, и, не заключая брак, до некоторой степени защищал Еву от этих угроз. Если бы Ларссон предвидел грядущий скандал, споры и борьбу, развернувшуюся за его наследство (как творческое, так и финансовое), он бы мог пересмотреть стратегию, чтобы избавить близких от боли и раздоров после своей смерти, — учитывая характер Стига, вряд ли он руководствовался философией «после меня хоть потоп». Ситуация с авторскими гонорарами и притязаниями на него обеих сторон еще больше осложнилась из-за шведских законов, связанных со смертью без завещания, в случае которой государство забирает 50 % доходов покойного прежде, чем на них смогут претендовать родственники.

В ноябре 2009 года в шведской и британской прессе были опубликованы интервью отца и брата Стига. Они решили предложить Еве компенсацию без дополнительных условий. Однако в одном из интервью Йоаким добавил, что для этого она должна позвонить им и сказать «пожалуйста». Читатели Стига Ларссона (многие из которых внимательно следят за этой печальной сагой) совсем не удивились мгновенной реакции Евы на такое высказывание. Она не стала делать публичных заявлений относительно предложения семейства Ларссонов, но дала понять, что не собирается обсуждать подобные дела в прессе.

Некоторые циники замечали, что такое предложение связано с попыткой вернуть один из самых ценных бриллиантов в короне наследия Стига: компьютер, оставшийся в распоряжении Евы Габриэльссон, где, вероятно, хранится написанный Ларссоном материал четвертого, незаконченного романа (в котором, по словам Габриэльссон, несколько сотен страниц). Компьютер лежит в целости и сохранности в сейфе Евы, и хотя это выглядит сюжетом одного из романов Ларссона, такая мера предосторожности вполне обоснованна.

Многие, в том числе норвежский издатель Ян Моберг, пытались поддержать Еву в кампании за получение тех денежных сумм, которые она считала своими, являясь неотъемлемой частью творческой работы Ларссона над трилогией. Ситуация, связанная с этими жаркими дискуссиями, была настолько серьезной, что даже возникли движения за изменение шведских законов о наследстве.