Книга Код операции - "Тарантелла". Из рассекреченного архива внешней разведки России - Лев Соцков

Нет, надо обустраиваться в эмиграции, нельзя упускать такого хорошего шанса, как знакомство с офицерами разведывательных служб союзнических армий, у других и этого нет — так, наверное, думал Богомолец.

На иноземной службе

Английская разведка внимательно присматривалась к сотрудникам белых разведывательных и контрразведывательных служб, отыскивая среди них людей, которые по своим профессиональным и личным качествам могли оказать реальную помощь в развертывании разведывательной работы против Советской России. Открытая интервенция провалилась, наступало время тайных операций.

Весной 1921 года в Стамбуле с Богомольцем познакомился капитан Гарольд Гибсон из Интеллидженс сервис, который на многие годы станет его патроном и руководителем. Пока что Богомолец, естественно, на вспомогательных ролях, присматривается, постигает правила игры, усваивает понятие «британские интересы», приноравливается к стилю работы шефа. Англичанин вполне удовлетворен его отношением к делу и способностями.

Однако политическая обстановка в Турции быстро менялась. Восходила звезда Мустафы Кемаля-паши, получившего вскоре имя Ататюрк, то есть отец нации, войска которого, нанеся ряд поражений оккупировавшим страну армиям Антанты, в августе 1923 года вступили в Стамбул. Англичанам приходилось делать выводы из развития ситуации, побуждавшей искать новые центры, откуда можно было бы в более благоприятных условиях вести оперативную работу на российском направлении. Гибсон выехал в Софию, где ему предстояло разобраться в возможностях организации такой работы с территории Болгарии. Предложил Богомольцу поехать вместе с ним, и тот охотно согласился. Несколько месяцев пребывания в болгарской столице не дали обнадеживающих результатов. Конечно, приближение разведцентра к советской территории было весьма заманчиво. Кроме того, во многих болгарских городах — в Варне, Бургасе и других, не говоря уже о Софии, русская эмиграция оказалась весьма многочисленной. У многих сохранились родственные связи, велась переписка с теми, кто остался в России. Это облегчало решение многих вопросов. Относительно несложно было добывать советские паспорта и использовать чужие имена, скрывая подлинные. И главное, имелась возможность нелегально засылать людей на советскую территорию, где они растворялись в своей этнической среде. Для этого на протяжении нескольких лет прибегали к услугам контрабандистов, доставлявших своих пассажиров на моторных лодках или парусных фелюгах на подходящие участки Черноморского побережья, не спрашивая при этом у них ни имени, ни документов. А дальше все шло своим чередом.

С некоторых пор, однако, этот канал стал давать сбои. Участились провалы агентуры, заставившие предположить, что многие маршруты болгарских капитанов засечены пограничниками, да и среди них самих, очевидно, были помощники ОГПУ. Все последующие события так или иначе подтверждали эти опасения. Все же предпочтительнее непосредственная линия границы, пусть и с речной преградой. Ее более или менее беспроблемно можно преодолеть, поскольку этот путь уже детально отработан на румыно-советской и польско-советской границах. Хотя и здесь, разумеется, не обходилось без чувствительных потерь. Значит, Румыния?

Из своей штаб-квартиры в Лондоне Гибсон получил указание выехать в Бухарест для уточнения вопросов организации разведработы против Советского Союза с помощью румынских спецслужб. В качестве помощника он взял с собой и Богомольца, которому симпатизировал. Миссия оказалась в конечном счете удачной. По договоренности с румынами Богомольца определили на должность руководителя информационного бюро сигуранцы, представив как сотрудника английской разведки. Русская секция Интеллидженс сервис, функционировавшая в Стамбуле, бьша переведена в Бухарест, а возглавить ее, по сути дела, поручили Богомольцу, который таким образом приобретал относительную самостоятельность в своих действиях и в то же время создавал себе достаточно прочные позиции в сигуранце и военной разведке, с которыми постоянно контактировал.

Богомолец знал по разговорам и внутренней переписке, что румынских генштабистов особенно интересовали укрепления по Днестру. Очевидно, присоединив в 1918 году Бессарабию, румынские генералы и политики лелеяли планы еще более расширить пределы королевства. Правда, было известно, что советское правительство по дипломатическим каналам постоянно ставит вопрос о восстановлении справедливости и возвращении захваченных территорий. Но кто знает, как повернется дело. Страны бывшей Антанты вроде бы поддерживают румын. Кроме того, Румыния вместе с Польшей образовали некий политический блок, антисоветское острие которого очевидно, а значит, на картах Генштаба должны быть отражены все эвентуальные варианты. От Богомольца румыны получали кое-какую информацию, и это представляло для них определенный интерес. Часть сведений касалась военно-инженерных сооружений, полевых учений, орг-штатных вопросов, которые доставлялись агентурой, бывавшей на советской территории и имевшей там связи, в том числе и среди военных. Другие основывались на результатах визуального наблюдения и дополняли имевшуюся информацию схемами, описаниями, фотографиями. К Богомольцу попадали даже некоторые приказы штаба Киевского военного округа, правда не секретные. Не ко всем получаемым от своих источников данным Богомолец относился с доверием, интуитивно ощущая, что некоторые из агентов могут быть перевербованы или подставлены ему органами ОГПУ. Но перед хозяевами на эту тему предпочитал не распространяться.

Конспиративная квартира, на которой Богомолец принимал агентуру, прибывавшую из СССР, располагалась на четвертом этаже дома номер 28 по улице Святого Стефана. Однако иногда он встречался с людьми в уединенных местах города, подальше от посторонних глаз. Несколько раз он замечал наружное наблюдение и понял, что румыны, выдавая себя за лучших друзей, все-таки посматривают, с кем работает Богомолец.

По возвращении с заданий агентов принимал сам Богомолец или его помощник Васильев — офицер старой армии. Задавались уточняющие вопросы, затем писалось донесение, которое и представлялось в сигуранцу, а иногда в разведотдел Генштаба, если речь шла о сугубо военных делах. В СИС информация поступала либо через румын, либо докладывалась Гибсону, и тот сам направлял ее в свой центр, если считал, что она того заслуживает. В целом информация по этим и некоторым другим вопросам, в частности мобилизационного характера, которую получал Богомолец, оценивалась неплохо. Хорошо было и то, что кое-какие сообщения получали положительную оценку в Лондоне. Правда, сам он понимал, что все же эта информация не совсем та, какая в первую очередь нужна англичанам, но пользовался гостеприимством румынских властей и отрабатывал его.

На границе, в районе города Резин, ему был выделен участок, где без дополнительных согласований он мог переправлять своих агентов на советскую территорию и принимать их по возвращении с задания. Переброска осуществлялась на плоскодонках, переплывавших Днестр по сигналам с берега. Разведотдел Генштаба предпочитал даже проводить совместные операции, полагаясь на опыт Богомольца, которому нельзя было отказать в профессионально грамотной организации этого дела. Внедренный ИНО в его агентурную сеть источник сообщал, что Богомолец пользуется большим влиянием в румынских по-гранкомендатурах. Даже если агент переправлялся не в обусловленном месте, то при задержании румынскими пограничниками, которые, как правило, не особенно церемонились с пришельцами, ему достаточно было сказать, что он идет к господину Виктору, и все улаживалось. На других разведпунктах также служили бывшие офицеры старой армии, что существенно расширяло возможности Богомольца, знакомого еще прежде с некоторыми из них.