Книга Рождественские письма - Дебби Макомбер

— Доктор Джеффрис, — неловко пробормотала К.О., сжав ладони и входя в комнату.

Он кивнул ей и слегка переместился в сторону двери.

Очевидно не догадываясь о том, что им ужасно неловко, Лавон незаметно проскользнула к буфету, где на серебряном подносе стояли бутылки с вином и ликером. Сверкающие хрустальные бокалы ждали их решения.

— Что вам налить? — спросила она.

— Я не отказалась бы от бокала мерло, — откликнулась К.О., все еще ломая голову, как справиться с этой неловкой ситуацией.

— Я налью. — Лавон обернулась к Уину: — А вы, доктор Джеффрис?

Он отвернулся от К.О. и встал за диваном.

— Виски со льдом.

— Одну минуту.

— Тебе помочь? — спросила К.О., пытаясь хоть как-то отвлечься.

— Ни в коем случае, вы ведь мои гости. — И затем, словно боясь, как бы не возникло недоразумения, добавила: — Мои единственные гости.

— О, — прошептала К.О.

У нее от волнения подвело живот. Она не смотрела на Уина, но не сомневалась, что это сообщение и его застало врасплох и причинило ему не меньше неудобства, чем ей.

Через мгновение Лавон принесла напитки и предложила им присесть.

К.О. взяла бокал с вином, а Уин — стакан с виски.

Держа в руке бокал, Лавон опустилась в кресло, оставив свободным диван. Было совершенно очевидно, что доктор Джеффрис не желал усаживаться на диван, так же как и К.О. В конце концов она примостилась на подлокотнике дивана, а Уин расположился как можно дальше от нее. Оба избегали смотреть друг на друга.

— Уин, я вижу вы попробовали крабовый соус-дип, — заметила Лавон, указывая на закуски, расставленные на столике перед ними.

— Это лучшее, что мне доводилось пробовать, — откликнулся он, потянувшись за новым крекером.

— Я рада, что вам понравилось. Этот рецепт я позаимствовала у Кэтрин.

Он тут же положил крекер обратно и отряхнул крошки с пальцев, очевидно опасаясь, как бы его не отравили.

К.О. отпила вина, пытаясь расслабиться. Но ее не покидало чувство, что даже если она опустошит бутылку, ей это не поможет.

— Вы наверняка размышляете над тем, зачем я пригласила вас, — начала Лавон.

Филипп, ее белый персидский кот, с царственным видом подняв пушистый хвост, вошел в комнату и тут же запрыгнул к ней на колени. Лавон ласково провела рукой по его длинной белой шерсти.

— Это произошло еще раз, — объявила она, четко произнося слова.

— Что произошло? — поинтересовался Уин и отхлебнул виски.

Лавон с трагическим видом закатила глаза:

— У меня было видение.

Уин с непонимающим видом уставился на К.О., сморщив лоб.

— На этой неделе Лавон посетила курсы, которые помогают раскрыть телепатические способности человека, — прошептала К.О.

Уин поблагодарил ее за объяснение, слегка улыбнувшись.

Лавон расправила плечи.

— У меня есть дар, — тихо произнесла она.

— Поздравляю, — осторожно произнес Уин.

— Она может гадать на наполнителе для кошачьего туалета, — сообщила ему К.О.

— Но это еще не все, — заявила Лавон, поднимая руку. — Как я уже говорила, это произошло снова. Сегодня утром.

— И на этот раз не в кошачьем туалете? — поинтересовалась К.О.

— Нет. — На лице Лавон появилось задумчивое выражение, словно она сосредоточилась на чем-то невидимом, притаившемся в глубине комнаты.

Кинув взгляд через плечо, К.О. пыталась понять, на что так пристально смотрит соседка. Но в поле ее зрения оказалась лишь маленькая и яркая рождественская елочка.

— Я как раз ела на завтрак свой «Рэйзин брэн»[2], и тут неожиданно меня озарило. — Она посмотрела прямо в глаза К.О. — Пшеничные хлопья раздвинулись, и на поверхность всплыли две изюминки.

— Ты увидела… будущее? — спросила К.О.

— Она увидела, — пробормотал Уин, — две изюминки в молоке.

Лавон снова подняла руку, призывая их к молчанию.

— Я увидела будущее. И в миске с хлопьями оно проступило еще отчетливее, чем в кошачьем наполнителе. — Она указала пальцем на К.О. — Кэтрин, это касается тебя.

— Меня. — Она сглотнула, не зная, рассмеяться или просто покачать головой.

— И вас. — Лавон указала на Уина. Ее голос прозвучал тихо и многозначительно.

— А вы не увидели там, что Кэтрин сделала все, чтобы выставить меня полным идиотом во Французском кафе? — спросил Уин и набрал полную горсть разных орешков.

В этот момент К.О. додумала, что слово орешки[3] было самым подходящим ответом на предсказания соседки.

Лавон опустила руку.

— Нет. — Она обернулась к К.О. и неодобрительно нахмурилась. — Что ты сделала, Кэтрин?

— Я… — К.О. смущенно отвела глаза. — Ты… ты знала, что доктор Джеффрис не верит в Санта-Клауса? — Ну вот, теперь все встало на свои места.

— Моя дорогая девочка, — усмехнувшись, откликнулась Лавон. — Мне не хотелось бы тебя разочаровывать, но ведь Санты на самом деле не существует.

— Но не когда вам пять лет, — возразила К.О., сердито взглянув на мужчину, забившегося в дальний угол дивана. — Доктор Джеффрис портит Рождество всем детям. — Этот человек заслужил, чтобы его публично высмеяли. — Подумав, она решила перефразировать мысль: — Его стоило осудить за предложение, что Санту надо похоронить под санями.

— Похоже, у вас легкое расхождение во взглядах, — заметила Лавон, явно недооценивая проблему.

— Я очень сомневаюсь, что Кэтрин полностью прочитала мою книгу.

— А мне и не надо, — ответила К.О. — Моя сестра вворачивает цитаты из каждой вашей главы во время каждого нашего разговора.

— Это сестра попросила взять мой автограф?

— Да, — призналась К.О. Как и большинство мужчин, решила она, доктор Джеффрис оказался падок на лесть.

— У нее есть дети?

К.О. кивнула.

— А у вас есть дети?

Лавон ответила за нее:

— Кэтрин не замужем. Она одна, как и вы, Уин.

— И почему меня это не удивляет? — откликнулся он.

В его ответе К.О. почувствовала издевку.

— А меня тоже не удивляет то, что вы не женаты, — парировала она, вздернув подбородок. — Ни одна женщина в здравом уме…