Книга 1941-1945. Оболганная война - Армен Гаспарян

Готовил ли СССР превентивный удар? Ведь было и перемещение войск, и соответствующее изменение тональности пропаганды. У нас имелись ресурсы и современная техника. Работала разведка. Почему же в первые дни войны все пошло не так?

Сталинское руководство, как и все в мире, понимало, что в техническом отношении Германия – очень серьезный противник, который демонстрировал, что он многому научился во время Первой мировой войны. И не было никаких иллюзий по поводу того, что этот противник нам угрожает.

В этой ситуации нашей стране было необходимо что-то предпринимать. По словам доктора исторических наук А. В. Шубина, здесь как аксиому нужно запомнить принцип: кто первый ударил – у того и инициатива.

И если бы советские войска занимали чисто оборонительную позицию, например, на той линии Минска, с которой многое началось, они были бы обречены. Об удержании Ленинграда не могло бы идти и речи. В случае полномасштабной реализации плана «Барбаросса» немцы легко отрезали бы советские части, во всяком случае Юго-Западный фронт на правобережье Днепра.

Что касается фронта, то на отдельных участках СССР выстраивалась именно оборона (Северо-Западный фронт); были участки, где шло формирование наступательной группировки (Западный и Юго-Западный фронты).

От разведки поступали противоречивые сведения относительно стратегии врага. Никто не мог предположить, что Гитлер будет действовать так, как он начал. Ведь в германском руководстве обсуждались варианты еще более абсурдные, чем знаменитый план «Барбаросса». А. В. Шубин рассказывает, что один из таких вариантов предполагал движение с юга в обход Москвы через Рязань! Германские войска должны были бы совершить блицкриг невероятных размеров и, конечно, просто не смогли бы успеть до осенней распутицы, как они планировали.

Сталину было известно, что для противника наиболее удобно выдвигаться на Москву с двух флангов, захватив Ленинград и Киев, отлично снабжавшиеся по Балтийскому и Черному морям. Поскольку если начинать наступление с центра, войска оказываются в уязвимой позиции, когда Красная армия сможет наносить удары с флангов.

В такой ситуации нам нечего было противопоставить немцам. И Сталин отодвигает границы. Как считает А. В. Шубин, именно отсюда вытекает история с финляндской кампанией.

Но вернемся к планам немцев. Итак, если выдвигаться с двух сторон (причем воевать в зимний период Гитлер не рассчитывал – все нужно было делать быстро, так как не исключался фактор Англии), то Красная армия будет постоянно грозить из центра. И в конце концов принимается абсолютно нелогичное решение: главные силы будут наносить удар в центр и одновременно по северу и югу, чтобы исключить возможность окружения. А. В. Шубин называет этот абсурдный с точки зрения военного искусства план «ударом растопыренными пальцами».

В руководстве СССР такого предположить не могли. К тому же наша разведка упустила из виду группу армий «Центр» как главное и самое мощное стратегическое объединение войск вермахта.

Советское руководство постоянно ждало сосредоточения вражеской группировки войск. Германии удалось сделать это скрытно, в меньшем масштабе и совсем не так, как нами ожидалось. Все это оказало решающее влияние на то, что 22 июня произошла катастрофа.

В основу немецкого плана «Барбаросса» была положена идея молниеносной войны – блицкрига. Предполагалось уничтожить главные силы советских войск в смелых операциях посредством глубокого и быстрого выдвижения танковых клиньев. Нужно было предотвратить отступление боеспособных войск Красной армии на широкие просторы русской территории. Группа армий «Север» наносила удар в направлении Ленинграда. Группа армий «Центр» двигалась к Москве. Группа армий «Юг» – через Украину к Волге.

Выиграть войну таким образом было нельзя, но, как метко выразился А. В. Шубин, именно благодаря тому, что план был безумен, «зверь получил шанс».

Вместе с тем, несмотря на потерю Западного фронта, Юго-Западный фронт в результате выиграл драгоценное время, ведь нашей главной задачей было не дать врагу подойти к Москве до осени. Потом, кстати, советское руководство пожертвовало и Юго-Западным фронтом, чтобы укрепить свой потенциал и получить возможность сражаться дальше.

В итоге знаменитый план «Барбаросса» был сорван. Клещи замкнулись не в Смоленске, а в Минске. Юго-Западный фронт был окружен не на Правобережье, а на Левобережье Украины. Да, вначале мы потерпели поражение. Но, как верно отмечает А. В. Шубин, это было не всесокрушающее поражение. Считается, что в ином случае у немцев появлялся бы шанс начать наступление на Москву до осени. Конечно, столица бы сражалась, ее оборона была к этому готова. Но если бы город пал, по некоторым оценкам, под вопросом оказывалось бы политическое руководство Сталина.

В публицистике, посвященной событиям Второй мировой войны, нередко можно встретить миф о значительно лучшей подготовке офицерского состава германской армии в сравнении с советской. Отмечаются выдающийся немецкий педантизм, многократно всеми воспетый профессионализм, прусская военная традиция. Такое же мнение высказывается и о разведке нашего противника. Но ведь получается, что именно эти германские «гении» создали план «Барбаросса», который ни при каких обстоятельствах не мог привести к успеху. Кроме того, немецкая разведка сработала значительно хуже нашей, так как ей не удалось в полной мере оценить оборонный потенциал СССР и немцы вообще не знали, с чем им придется столкнуться.

В данном случае нам на руку сыграло и то, что Германия воспринимала СССР как азиатскую державу. Немцы не верили в то, что «степным варварам» окажется по силам создать передовую промышленность, что они могут быстро учиться, находясь в процессе перехода к городскому урбанистическому обществу. В том числе поэтому данные немецкой разведки зачастую оценивались неверно.

В контексте разговора о первых днях войны не могу не затронуть еще один вопрос, который приобрел особое звучание в последнее время и у нас, и на Украине. Широко муссируется такая точка зрения, что советские люди в принципе не хотели воевать за Сталина, за коммунистическое общество, за колхозы. И при первой же возможности предпочитали сдаться в плен, чтобы потом с оружием в руках, которое им предоставит Гитлер, сражаться с большевиками.

Как считает В. А. Невежин, это может быть отчасти верно для Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии. Но в целом для СССР нужно учитывать демографический аспект. Ведь всеобщая воинская обязанность была введена в 1939 году, и в армию призывались 18–20-летние граждане, которые просто не могли успеть возненавидеть советскую власть.

Историк М. И. Мельтюхов отмечает, что эта война частично скрывала в себе некие элементы гражданской войны: попытки сведения каких-то счетов – политических, этнических, да и просто на бытовом уровне. Нельзя забывать и о том, что немцы специально разжигали этническую ненависть между разными народами Советского Союза, что, кстати, до этого было опробовано в Югославии. Но, как оказалось, советское общество, за исключением регионов, недавно вошедших в состав СССР, не слишком поддавалось на подобные провокации.