Книга Элен Берр. Дневник. 1942-1944 - Элен Берр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Получила две открытки.
Вся неделя прошла вот так: с утра — работа над дипломом, после обеда — потерянное время, вечером — угрызения совести, после ужина — сидение за пишущей машинкой и отчаяние из-за того, что я не способна выражать свои мысли словами. Просыпаюсь в семь с намерением поработать на свежую голову, но стоит встать с постели — вся свежесть испаряется.
Живу как в дурном сне, потеряла счет дням, не замечаю, как проходит время.
Ходила на обед к Жану и Клодине[31], и это единственное светлое пятно за всю неделю. Просидела у них до четырех, играла на скрипке. Жан прочитал две главы моего диплома и вообще был любезен, как никогда, небывалое великодушие! Все-таки я его немножко стесняюсь, и он меня, кажется, тоже. Но он замечательный.
Пришла домой и, как всегда в это время, чувствую себя разбитой. В шесть часов вышла из дому — отправилась к доктору Редону. На бульваре Монпарнас шумно и людно: полно народу за столиками на террасах кафе, толпы гуляющих на тротуарах, а мне среди этой толчеи вдруг стало страшно одиноко и тоскливо. Потом увидела прекрасные деревья у Малого Люксембургского дворца, и только тогда меня отпустило.
Получила открытку от Жерара, довольно сумбурную. Между нами происходит что-то очень серьезное. Чем все это кончится? Теперь я думаю о нем с какой-то невыразимой нежностью.
Обедали в «Харчевне королевы Гусиные Лапки». Потом поехали в Обержанвиль. Дениза осталась дома — она ждала гостей, Жана Виге с женой.
Сирень в цвету, трава уже высокая, но любоваться ими я не стала — с тех пор, как поняла, до чего бесили Жерара мои описания, не перестаю стыдиться своей глупости.
Оркестр: Жоб, Брейнар, его сестра, Франсуаза Масс, Анник Бутвиль. Дениза играла концерт Моцарта, мы ей аккомпанировали, Франсуа дирижировал.
Снова встретила в библиотеке того сероглазого юношу; к моему удивлению, он пригласил меня в четверг послушать вместе с ним пластинки, мы добрых четверть часа разговаривали о музыке. И говорили бы еще, но тут пришла Франсина Бакри — сказать, что она думает о моем дипломе. Я знаю, как его зовут. Жан Моравецки. Но еще до того, как я узнала это имя, мне казалось, что у него славянская внешность, он похож на славянского князя. Жаль, что у него такой голос.
Поскольку мама сочла это приглашение совершенно естественным, я и сама тут же решила, что все в порядке, и написала Жану, что приду.
Играли скрипичный дуэт с месье Лион-Каном. Потом я ужинала у мисс Дей. Хоть это были приглашения на будний день, я приняла их оба, чтобы спастись от вторничного проклятия. И это сработало. Идти к Лион-Канам было и страшно, и приятно, но, так или иначе, в этом была новизна, а это уже хорошо. Правда, согласилась я не подумав, а уже когда шла пешком к ним на улицу Лоншан, сообразила, что сделала. Ведь той же дорогой я когда-то ходила сначала одна по четвергам, а потом с Жераром по воскресеньям. Я вдруг осознала, что иду к его родителям, и струсила.
Кроме того, мне всегда немного не по себе, когда я поднимаюсь к ним по лестнице и стою перед дверью.
Однако все прошло отлично. Месье Лион-Кан великолепен. Когда он вошел в гостиную, я тут же отвела глаза. — с первого взгляда его лицо напомнило мне Жерара. Но, приглядевшись, я поняла, что они не похожи, и уже дальше смотрела на него спокойно. У него походка и вообще вся пластика молодого человека — просто удивительно! Сначала мне Казалось, что играть с господином в годах, которого к тому же я почти не знаю, — довольно дерзко с моей стороны. К счастью, Франсуаза тоже была тут. А потом меня захватила музыка, и больше я уж ни о чем не думала. За столом, рядом с мадам Лион-Кан и Клодом[32], мне стало совсем легко: я была в гостях у обычных людей.
Проснулась ни свет ни заря, мне снился Жерар. Я лежала, думала о нем, и мне было очень хорошо. Это было какое-то новое, незнакомое чувство, которое я приняла без рассуждений. И точно знала: сегодня утром получу открытку.
И получила. Ничего особенного, а в конце какой-то непонятный намек. Впервые за долгое время я целый день в каком-то смысле была с ним. Это по-настоящему? Или только иллюзия?
Относила пакет месье Буассери в лицей Генриха IV и на обратном пути проходила мимо юрфака. С грустью подумала: будь Жерар тут, я бы запросто могла встретить его у выхода с факультета. А когда-то я скорее провалилась бы сквозь землю, чем даже подумала свернуть в ту сторону. Для меня это было бы верхом «девчачества», да и никогда бы я на такое не осмелилась. Знал бы он, что я думала о нем еще так давно — это же было в первый год войны! Как все изменилось!
Прекрасный оказался вечер.
Мне было ужасно неловко идти слушать пластинки с этим совершенно незнакомым молодым человеком. Но как только он вошел во двор Английского института[33], где я назначила встречу, всякая неловкость исчезла. Все оказалось очень просто.
Он повел нас — меня и своего приятеля, которого я знаю только в лицо, ужасно некрасивого, но симпатичного, — в Литературный дом на улице Суффло.
Мы слушали пластинки до половины седьмого. Сначала где-то рядом какой-то студент безостановочно играл Шопена, и это ужасно мешало. Но потом стало тихо. Я послушала квинтет Иоганна Кристиана Баха, начало Восьмой симфонии, адажио из Десятой — нарочно попросила, и это было чудо, — концерт для кларнета с оркестром Моцарта, кантату и две прелюдии Баха и восхитительную «Траурную музыку» Моцарта.
Забавно — мне принесли чаю с поджаренным хлебом, правда чай безвкусный, но я была тронута вниманием.
Жан Моравецки проводил меня и обещал в воскресенье принести квартет Бетховена.
Дома творилась кутерьма. Только что ушли мамины друзья и пришел папа, суетились Николь и Дениза, тут же — тетя Жер[34].
К ужину пришел месье Перилу[35], потом он опробовал мою скрипку. Мы сыграли дуэтом — две скрипки — концерт и сонату Баха. И он все называл нас девчонками что надо. Интересно, знает ли он, что мы о нем думаем.
