Книга Девушка из космоса - Картер Браун

— Какая жалость, что вы лишены сердца, мисс Бэрроуз, тем более что у вас такой потрясающий контейнер для него.

Она снова посмотрела на меня с видом кошки, добравшейся до миски со сливками.

— Как я уже говорила вам, доставьте сюда Монику, и тогда вам представится шанс ознакомиться с моей холодностью — или с чем-то противоположным...

— Хвастунья и задира! — Я поднялся на ноги. — Еще один вопрос, прежде чем я отбуду в неизвестное далеко: если на этом закончится карьера Моники Байер в киноиндустрии, что это будет означать для Билла Дарена?

— То же самое. В нашей стране, во всяком случае, холодно ответила она. — Он подписал контракт на пять лет со «Стеллар», который я для него и устроила.

— Таким образом, Моника удрала, оставив надежды на большое будущее в Голливуде и твердо зная, что у нее нет больше никаких перспектив в кинобизнесе, нигде не найдется для нее места, поскольку вы владеете ее контрактом? А Билл Дарен одновременно потерял свой пятилетний контракт со «Стеллар» и возможность жениться на «Агентстве талантов» Анджелы Бэрроуз? — Я слегка приподнял брови.

— Не полагаете ли вы, что это большая любовь, мисс Бэрроуз?

— Убирайтесь отсюда, Холман, — сдавленно произнесла она, — пока я не ударила вас по голове чем-нибудь тяжелым!

Я вышел и обнаружил Хью Лэмберта, который вертелся неподалеку, как ночная сова в поисках ветки, на которой можно удобно устроиться. И снова он затащил меня в свой кабинет и осторожно прикрыл дверь. Можно было подумать, что я — британский генерал, а он Бенедикт Арнольд.

— Вы ей сообщили про Дарена и мисс Байер? — Его глаза-бусинки поблескивали в нетерпении. — Как она реагировала?

— Сообщил, — ответил я. — И еще сказал, что эти сведения получил сначала от вас. Ну и как вы на это смотрите, старый приятель?

— Вы этого не сделали!

— Можете не сомневаться.

— Я весело подмигнул ему.

— В конце концов, она моя клиентка, Хью, а, как мне это представляется, существовал настоящий заговор, чтобы скрыть от нее правду. Вы знали про Дарена и Байер, мисс Фрик тоже, даже Марта Крузу было известно все. — Я вздохнул. — Я всегда считал, что после денег больше всего ценится лояльность. И что это за друг, если он не относится к тебе лояльно? Я не мог поступить иначе, если даже в известной мере подвел вас, Хью!

— За это она меня непременно уволит! — прохрипел он. — Если сначала не убьет!

— У вас, как я понял, есть ответы на все вопросы, ведь именно вы первый сообщили мне, что Моника и Дарен должны быть вместе, — заговорил я непринужденно. — Скажите откровенно, пока с вас не начали снимать мерку для широкого коротенького гроба, известно ли вам, что они уже в Европе?

— Нет, — прошептал он.

— Если бы вы были на моем месте и отправились на их поиски в Европу, откуда бы вы начали?

— С Мюнхена! — ответил он не задумываясь.

— Это ее родной город.

— Еще раз спасибо. Одна добрая услуга, как принято говорить, и человек непременно отплатит тебе добром за добро. Я рад, что вы так и сделали!

— Какую же услугу вы мне оказали?

— неожиданно громко завопил он, забыв об осторожности.

— Я сделал вас лояльным маленьким вице-президентом, Хью, и вы должны быть этому рады.

— Я сурово покачал головой. — Чего вы хотите? Всю жизнь оставаться крысой?

— В один прекрасный день, Холман, — зарычал он, я отплачу вам точно такой же услугой, какую вы только что оказали мне.

— Не поднимайте мне кровяное давление! Мой врач говорит, что от этого у меня в голове возникают совершенно нереальные сексуальные мысли.

Я вышел из его кабинета, в то время как он продолжал раздумывать, выброситься ли ему немедленно из окна или ползти на коленях в кабинет Анджелы Бэрроуз и молить о пощаде.

Был ранний вечер, и я поехал в свое небольшое престижное обиталище в Беверли-Хиллз. Справившись с расписанием, заказал себе на следующее утро билет на самолет, летевший из Лос-Анджелеса в Мюнхен через Нью-Йорк и Лондон. Что-то мне подсказывало, что маленький Хью прав в своих предположениях: едва ли Дарен и очаровательная немочка остановятся в Париже.

Впрочем, не исключено, что они могли укрыться и в этом городе — уже обвенчаться к этому времени и жить уединенно в любви и согласии до конца своих дней, не думая о разорванном контракте, судебном преследовании и прочих неприятностях.

Чем больше я об этом думал, тем большие сомнения одолевали меня. В конце концов я махнул на все рукой и приготовил себе холостяцкий обед — традиционную яичницу с ветчиной, ибо, как вам, возможно, известно, я человек с простыми вкусами. Потом я вспомнил о туристических проспектах, которые обнаружил, осматривая комнату Моники Байер.

Было бы не лишним просмотреть их еще раз, подумал я. И заодно взглянуть на потрясающие ножки мисс Фрик. Стоило ли мне ссориться с ней? Я должен предоставить ей еще один шанс. К тому же небольшое сопротивление всегда усиливает чувство победы. Возможно, на вечер она облачится в еще более короткую юбку. Очевидно, последнее предположение и заставило меня стремительно выскочить из дома и сесть в машину.

Было около девяти, когда я добрался до многоквартирного дома в Брентвуде и нажал на кнопку звонка.

Дверь отворила немыслимая блондинка, для характеристики которой я затрудняюсь подобрать адекватные эпитеты. Она одарила меня таким взглядом, словно я — тот отвратительный инцидент в ее жизни, о котором она всячески старается забыть вот уже десять лет. Ее поднятые кверху и расположенные ярусами волосы создавали некую хрупкую архитектурную композицию, которая не приснилась бы даже самым заядлым авангардистам.

На ней был жакет из черного атласа, туго обтягивающий пышную грудь, и штанишки из черных кружев, собранных в воланчики. Талию охватывали завязанные большим узлом три серебряные цепочки с жемчужинами, словно мисс Фрик только что рассталась с неким рыцарем, который отбыл в крестовый поход, надев на нее, свою обожаемую леди, пояс невинности.

Ее верхняя чувственная губка слегка дрогнула.

— Что мне сделать, чтобы вы перестали сюда являться?

— ледяным тоном произнесла она.

— Воткнуть булавки в восковую куклу?

Казалось бы, теперь у мисс Фрик нет никаких оснований для такой враждебности, разве что ее сопротивление моему мужскому обаянию было для нее большей проблемой, чем я предполагал.

— Сегодня утром я кое-что позабыл в комнате Моники Байер, — пояснил я. — Заехал, чтобы это забрать.

Я еще раз внимательно посмотрел на нее и подумал, что вот она-то наверняка была пришельцем из космоса, ибо ни одно земное существо не сумело бы изобрести туалет, в который она облачилась.