Книга Преступный ход конем - Марина Серова

– Не переживайте по этому поводу, – остановила я его. – Ваша задача описать ситуацию как можно подробнее, а я по ходу буду задавать вопросы. Уверена, вы легко справитесь. Начните со звонка. Кто и когда сообщил о трагедии?

– Сегодня в шесть утра мне позвонил следователь. В Свечине только участковый и пара патрульных, которых прислали на время соревнований – следить за порядком на скачках. Знаете, чтобы конфликтов между болельщиками не было и все такое.

– А что, бывают конфликты?

– Случаются. Хотя не часто, болельщики на скачках – это вам не футбольные фанаты. Здесь все намного цивилизованнее, – серьезно сказал Кугушев. – Но охранять покой любителей конного спорта все равно необходимо. Положено так.

– Понятно. Продолжайте, – попросила я.

– Следователя вызвал участковый, когда понял, что своими силами не справится. – Мой собеседник пытался собраться с мыслями. – Сами понимаете: смерть жокея в разгар скачек – серьезное происшествие. Брать на себя ответственность участковый побоялся. А уже следователь вызвал меня.

– Почему именно вас? У вашего жокея нет родственников? Кажется, его звали Романом?

– Совершенно верно, Роман Лихарев, – кивнул Кугушев. – А вы откуда знаете?

– Читала рекламный буклет, – усмехнулась я.

– Ах да, вы же следили за соревнованиями, – сообразил Кугушев. – Имена жокеев сейчас у всех здесь на слуху. А что касается родственников – у Романа есть брат Егор. Живет вместе с ним в нашем коттеджном поселке. Вызвали меня, поскольку с Егором связаться не смогли. Я, кстати, тоже пытался дозвониться до него, но пока безрезультатно.

– Что сообщил следователь?

– Уточнил, действительно ли Роман Лихарев работает у меня. Я подтвердил. Тогда он заявил, что Романа нашли в конюшне и что он мертв. Причина устанавливается, так сказал следователь. И добавил, что я должен немедленно явиться для опознания.

– Кто обнаружил тело?

– Конюх. Они приходят на конюшню первыми, кто к пяти, кто даже раньше. Так и обнаружили. Позвонили участковому. Тот приехал, посмотрел, подумал и сообщил в вышестоящую инстанцию. Конюх, естественно, узнал Романа, но следователь настоял на опознании, – печально произнес Кугушев. – Сначала попытались найти Егора, а когда не удалось, обратились ко мне. Я тут же выехал.

– Можете описать, что увидели в конюшне? Это очень важно.

– Постараюсь, – сосредоточился Кугушев. – Я сразу пошел к деннику Арабеллы, полагая, что, раз уж Роман явился в конюшню, он может быть только там. И ошибся. Арабелла была на месте, а у денника никого. Тогда я пошел к месту выгула и уже там нашел всю компанию. Роман лежал на спине, раскинув руки. Только голова как-то уж слишком глубоко откинута. И глаза открыты. Стеклянные, ничего не выражающие глаза. Жуткая картина.

Кугушев немного помолчал, собираясь с силами. Потом продолжил:

– Ко мне подошел следователь. Спросил, узнаю ли я Романа. Я сказал, что узнаю и что это действительно жокей моей Арабеллы. Он спросил, зачем Роман приехал в конюшню ночью. Я ответил, что не знаю. И сам задал вопрос: от чего он умер? Следователь сказал, что по предварительным данным осмотра предполагает, что Роман решил проехаться верхом без седла. Арабелла сбросила его, и он сломал шею от удара о землю. По крайней мере, скончался он наверняка от этого.

Я не сдержался и начал возражать. Не может быть, говорю, чтобы Роман совершил такую глупую ошибку. И вообще, чего ради он стал бы утомлять лошадь перед ответственной скачкой? А следователь заявил, что смерть в результате несчастного случая всегда выглядит глупо. Собственно, таковой она и является. Мне показалось, что для него такое заключение – всего лишь возможность избежать сложного расследования, а вдобавок скандала и нагоняя от начальства. Стало ясно, что он даже пытаться не станет найти какое-то другое объяснение смерти Романа. Я расстроился и дальше отвечал на вопросы, не особо вдаваясь в их смысл. Мысли мои были заняты нашим с Романом последним разговором, но следователю я ни о чем больше говорить не стал. Просто не видел в этом смысла.

– О каком разговоре идет речь? – перебила я.

– Роман звонил мне накануне. И задал очень странный вопрос.

– Пожалуйста, в подробностях, – попросила я.

– Рома позвонил ночью, около часа. Мы поболтали о том о сем, а потом он спросил: кто будет участвовать в состязаниях в случае его смерти? Я списал это на волнение перед самым ответственным состязанием. Понимаете, Роману постоянно требовалась поддержка. Ему нужно было, чтобы кто-то убеждал его, что он лучший жокей и все у него получится. Характер такой. Обычно этим занимался его тренер, но случилось так, что перед самым началом соревнований тренер слег в больницу с отравлением. Состояние его не было критическим, но поддержки Роман лишился. Вот я и подумал, что у него очередной бзик и просто требуется свежая порция психотерапии. Я на эту роль не особо гожусь, но все же попытался его поддержать. Мне показалось, что к концу разговора Рома воспрянул духом. Но если версия следователя верна, тогда моя терапия успехом не увенчалась, – тяжело вздохнул Кугушев.

– Значит, Роман был склонен к импульсивным поступкам? – решила я уточнить.

– Ничего подобного. С чего вы это взяли? – удивился Кугушев.

– Вы же сами только что сказали, что он постоянно испытывал неуверенность в себе. Люди с заниженной самооценкой, как правило, импульсивны.

– О нет, к Роману это никак не относится. Его, скажем так, странность касается только жокейского искусства. Собственно, в прямом смысле у Ромы нет статуса жокея. Он просто тренируется вместе с лошадью и допущен к участию в соревнованиях. Такое положение не редкость. Конный спорт в России только-только начал возрождаться, требования к участникам соревнований у нас не такие строгие, как во многих других странах. Это касается и лошадей, и всадников. – Чувствовалось, что о любимом деле Кугушев может говорить долго. – Даже к нам, владельцам спортивных коней, требования достаточно мягкие.

– Как давно вы знакомы с Романом?

– Вот как дочка моя уговорила меня выставить Арабеллу на соревнования, так и знакомы. – Заговорив о дочери, Кугушев впервые с начала разговора улыбнулся. – Я ведь и сам не так давно в этой сфере. По конноспортивным меркам – даже из младенчества не вышел.

– Никогда бы этого не сказала, слушая вас, – призналась я. – И Роман тоже недавно? А как у вас появилась Арабелла?

Следующие два часа пролетели незаметно. Я задавала вопросы, Кугушев отвечал, перескакивая с пятое на десятое. Потом он принимался рассказывать, и я снова спрашивала, уточняла, сопоставляла. Наталья решила внести свою лепту и принялась многословно объяснять правила подготовки лошадей и всадников к соревнованиям. Одним словом, информации было выше крыши. В итоге картина сегодняшнего ночного происшествия и вся предыстория обрели более-менее четкие контуры.

Итак, сам Дмитрий Кугушев жил в коттеджном поселке недалеко от деревни Свечино с самого рождения. Надолго он покидал родные места, только когда учился в вузе, причем не в каком-нибудь, а в московском. Сейчас он довольно состоятельный, если не сказать богатый, заводчик лошадей. Конечно, с такими колоссами, как заводчики орловских рысаков или голицынских арабских скакунов, ему не тягаться, но и своего Кугушев упускать не собирался.