Книга История Войска Донского. Картины былого Тихого Дона - Петр Краснов

Морские набеги казаков заставили турок укрепить находившийся в устьях р. Дона город Азов. Самый Дон перегородили они цепью из тяжелых бревен, скованных железными кольцами. Но это препятствие не останавливало казаков. Темной, ненастной ночью, в жестокую бурю, без выстрела, прорывались они сквозь эти цепи и выходили в море. Без компаса и без карт, по солнцу и по звездам, узнавали они направление и, без ошибки, вели свои лодки к турецким берегам. Завидев вдали турецкие корабли, – они рассыпались и уходили против ветра, а затем, перед закатом солнца, приближались к ним со стороны солнца, так, чтобы солнце светило прямо в глаза туркам, кидались на корабли с топорами и саблями и храбро рубились с турками. Захватив корабль, они брали на свои лодки оружие и наиболее ценные, но мелкие вещи, а затем, прорубив дно, пускали корабль ко дну. В неравном бою казаки, благодаря своей смелости и ловкости, почти всегда выходили победителями. Но доставалось нередко и казакам, и много костей казачьих покоится на дне моря. Если целый турецкий флот гнался за донцами, распустив паруса, казаки неслись к берегам, скрывали, а иногда затопляли свои лодки в камышах, а сами рассеивались по берегу. И, когда флот турецкий уходил, они собирались снова, вычерпывали воду из лодок, ставили новые весла и бросались следить за турецкими кораблями, ища случая напасть на них. Так и на море на лодках казаки действовали тем же подобием назойливой лавы, которая составила им славу на суше.

В тихую погоду черными точками рисовались на синем море казачьи лодки. Ярко сверкали на солнце белые весла, ходко шли казаки. Вдруг где-либо на ладье кто-нибудь начинал песню. Песня пелась про героев казаков, но чаще всего вспоминали в ней удалого атамана Ермака Тимофеевича. Песню пели хором, немного в нос, как пела тогда вся Русь, научившаяся песням хоровым у греков.

Далеко по синему морю раздавалась эта песня и вторили ей мерные и плавные взмахи казачьих весел.

На Усть Дона тихого, По край моря синего Построилась башенка, Башенка высокая. На этой на башенке, На самой на маковке Стоял часовой казак; Он стоял, да умаялся; Не долго мешкавши, Бежит, спотыкается, Говорит, задыхается: «Кормилец наш, батюшка! Ермак Тимофеевичь! Посмотри-ка, что там на море, Да на море, на Азовском то: Не белым там забелелося, Не черным там зачернелося, Зачернелись на синем море Все турецкие кораблики!»

Речь возговорит надежда-атаман Ермак Тимофеевичь:

«Вы садитесь в легки лодочки, На носу ставьте по пушечке, По пушечке по медненькой, Разбивайте корабли басурманские. Мы достанем много золота И турецкого оружия!»

Кончат казаки свою песню, примолкнут, пригорюнятся, закручинятся, и сейчас же кто-либо из старых, бывалых казаков начнет рассказывать про походы, про хитрость турецкую, про богатство пашей, про то, как в крутой неволе томятся у них русские пленники, а прекрасные русские женщины наполняют темницы богатых турок.

Татары

И огнем загорятся глаза казаков, крепче налягут они мускулистыми руками на вальки весел, и только пена, шипя, разбегается из-под острогрудых кораблей!

Так жили наши деды – донские казаки. Поход и смертный бой заменяли им годы ученья и строевой службы. В непогоду, на свежем морском ветру, закалялось их тело, от трудов становились крепкими руки и остер был их глаз.

Они были воинами. Доблесть воинская была на Дону выше всего. Храбрость, неутомимость, меткая стрельба, умение владеть оружием ценились больше и дороже богатства. За них выбирали в атаманы, таких людей славили в песнях и молва о подвигах их шла далеко по Дону, разливалась широкой волной по России, делалась слышной и в чужих землях – за границей.

4. Участие донских казаков вместе с русскими войсками во взятии Казани в 1552 году

Русь в это время оправлялась от татарской неволи. Города русские, Смоленск, Рязань, Москва, Новгород, были один от другого независимы. Князья, правившие этими городами, часто враждовали друг с другом, и пятьсот лет тому назад неспокойно было на Руси. Но постепенно стал усиливаться Московский князь. Он покорил себе соседних князей, смирил Новгород, усилился, завел порядочное войско.

В 1547 году великий князь Московский Иоанн ІV Васильевич венчался в Москве царским венцом, стал Царем всея Руси. Все русские города ему были подвластны. Границы его царства на юге доходили до верховьев Дона, на востоке немного не дошли до Волги, на севере захватывали Новгород и на западе остановились у Смоленска. Желая расширить свое царство, молодой, шестнадцатилетний царь, Иоанн ІV Васильевич, решил завоевать татарское Казанское царство и, тем самым, навсегда покончить с татарской неволей, в которой двести лет томились русские люди.

Два раза подходил Иоанн с войсками к Казани, и оба раза неудачно. То наступала ранняя весна и нельзя было перевезти через Волгу тяжелые пушки, необходимые для осады города, то, напротив, зима была такая, что воины замерзали в лесах, и войско подошло к Казани слишком утомленное и не могло приступить к обложению города. Третий поход царь Иоанн объявил летом 1552 года. В этом походе первый раз заодно с русскими войсками, участвовали донские казаки. В летописях московских мы читаем о том, как донские казаки вместе с конницей князя Курбского прогоняли на Арском поле, подле Казани, конные полчища татарского князя Япанчи, и о том, как при взятии Казани, стены которой были взорваны бочками с порохом, первыми ворвались в улицы города донские казаки. Существует предание, что тогда же царь Иоанн IV пожаловал войско Донское первою своей грамотой, которою закрепил все земли, занятые донцами, за донскими казаками.

До нас не дошли имена казачьих атаманов и есаулов, храбро бившихся под казанскими стенами с татарами, не сохранилась и грамота царская. Но участие донцов в казанской осаде осталось в памяти народной. У стариков-станичников Багаевской и других станиц еще лет пятьдесят тому назад можно было слышать песню, где воспевали подвиги донского атамана Ермака Тимофеевича, взявшаго Казань и подарившего ее царю Иоанну Васильевичу. Есть и еще песни, где поется о Ермаке, который явился к царю Ивану Васильевичу и посоветовал ему, как взять Казань. Очевидно, что в народной памяти остались подвиги наших дедов под казанскими стенами. Ермаку Тимофеевичу, этому первому герою казаку, казаки приписали и атаманство под Казанью. Старая песня лучше всякаго рассказа рисует нам охотничьи набеги донцов по рекам и то, как собирались казаки в поход. Вот как пели старики наши про взятие казаками Казани.

«Как проходит, братцы, лето теплое, Настает, братцы, зима холодная. И где-то мы, братцы, зимовать будем? На Яик[1] нам пойтить – переход велик, А за Волгу пойтить – нам ворами слыть, Нам ворами слыть – быть половленными, По разным по тюрьмам поразсаженным, А мне, Ермаку, быть повешену. Как вы думайте, братцы, да подумайте. Меня, Ермака, вы послушайте».

Ермак говорит, как в трубу трубит:

«Пойдемте мы, братцы, под Казань город, Под тем ли, под городом сам Царь стоит, Грозный Царь Иван Васильевич. Он стоит, братцы, ровно три года, И не может он, братцы, Казань город взять. Мы пойдемте, братцы, ему поклонимся И под власть его, ему покоримся!» Как пришел Ермак к Царю, на колени стал. Как возговорит Царь Ермаку-казаку:

«Не ты ли, Ермак, войсковой атаманушка? Не ты ли разбивал бусы[2], корабли мои военные?» «Я разбивал, Государь, бусы корабли, Бусы корабли не орленые, не клейменые! Отслужу я тебе, Государь, службу важную: Ты позволь мне, Царь, Казань город взять, А возьму я Казань ровно в три часа. Да и чем меня будешь жаловать!»

Как надел Ермак сумку старческую, Платье ветхое, все истасканное, И пошел Ермак в Казань за милостынью Побираться, христарадничать, Заприметел там Ермак пороховую казну И с тем вернулся он к товарищам.

«Ой вы, братцы мои, атаманы молодцы! Да копайте вы ров под пороховую казну!»

Скоро вырыли глубокий ров Донские казаки, Как поставил там Ермак, свечу воска ярого, Во бочонок ли поставил полный с порохом, А другую он поставил, где с Царем сидел. И сказал Ермак Царю Грозному:

«Догорит свеча – я Казань возьму!»

Догорела свеча – в Казани поднялось облако! Как крикнет Ермак Донским казакам, Донским казакам, Гребенским и Яиковским:

«Ой вы, братцы мои, атаманы молодцы! Вы бегите в город Казань скорехонько, Вы гоните из города вон всех басурман, Не берите вы в полон ни одной души: Плен Донским казакам не надобен!»

Ермак тремя стами казаками город взял, Город взял он Казань и Царю отдал, Избавил Ермак войско Царское от урона, За то Царь пожаловал Ермака князем И наградил его медалью именною, Да подарил Ермаку славный, тихий Дон Со всеми его речками и проточками. Как возговорит Ермак Донским казакам:

«Пойдемте, братцы, на тихий Дон, покаемся, Не женатые, братцы, все поженимся!»…

После взятия Казани начались постоянные сношения Московского царя Иоанна IV Васильевича с донскими казаками. Царь пишет грамоты «на Дон в Нижние и Верхние юрты, Атаманам и Казакам», он приказывает им провожать своих послов, едущих к татарам. До нас дошла грамота от 1570 года. Эта грамота первая, которая сохранилась до нашего времени, и потому с нее считается и начало Донского войска с 1570 года.