Книга Люди по эту сторону - Расселл Д. Джонс

Лена отцепила его пальцы.

Он не сопротивлялся.

– Потерпи, я быстро.

– Пожалуйста, – прошептал он. – Ветряки рядом с нами. С этим, – он показал на ногу, – меня домой заберут. А я не хочу возвращаться, понимаешь? Какой тогда во всём смысл?

Лена остановилась.

– Ты из Солёных Колодцев? – спросила она.

– Оттуда. Емъек, сын Брунги Чобо, – он ткнул в вытатуированное под левой ключицей, прямо над сердцем, имя своей матери. – Меня в Ветряках не оставят, я их знаю, там полно родни из наших Колодцев. А если доберусь до сигнальника Болотных Светлячков, то попаду к ним. И подлечусь у них. Светлячки с нашими не ладят, и никто не побежит рассказывать про мою ногу… И я смогу потом идти дальше.

Лена стояла, не шевелясь. И размышляла.

Ей ничего не стоило вернуться на территорию Болотных Светлячков, зажечь сигнал, позвать на помощь. Но сможет ли она объяснить, почему пострадавший остался на территории соседней деревни?

Смотрители не любят, когда мухлюют с сигнальниками. А уж когда это делает вестница! Да ещё с наследной правкой!

Можно помочь Емъеку добраться до выгодного ему места. Но это значит, что ранний подъём был зря. Она потеряет день. Упустит троицу, а следующая приходится как раз на сложные дни! Конечно, можно скомпенсировать – впереди год, она только-только начала Большой Маршрут… Но стоит ли – ради незнакомого парня, которому просто не повезло?

Тем более не бросать она его собирается! Просто сделает так, как выгодно ей. А для него это станет поражением после долгой и трудной подготовки. Всего лишь конец мечты.

Лена хорошо представляла, сколько надо отработать, чтобы деревня тебя отпустила. Например, бегать вестницей пять лет без единого опоздания.

Она ушла в лес – и вернулась с длинным прямым посохом, на ходу счищая складным ножом кору и веточки.

– Держи!

– Спасибо… – прошептал он.

Поднялся. Опёрся о предложенное плечо.

Ковыляли они со старушечьей скоростью. Емъек пыхтел, морщился, иногда ойкал. Но не замедлялся.

Судя по татуировкам мастерства, он был моложе Лены, да и в странствия отправляются, как правило, в двадцать с довеском. Она в его годы как раз получила знак «вольной», и уже могла сама выбирать заказы. Но у вестниц и остальных людей всё по-разному, разумеется…

«Мне ведь повезло, – вдруг подумала Лена и поразилась этому нежданному открытию. – Если ноги с изъяном, или слабые лёгкие, или сердце спотыкается, в Почтовую Семью не возьмут! Да просто не пробежишь быстрее всех!»

А вот просто ходить по миру может каждая. Старейшины не назначают невыполнимых выплат. Отработаешь – и свободна…

До первого сигнальника Болотных Светлячков Емъек не проронил ни слова. Выдохнул «спасибо», когда Лена продолжила идти – к следующему сигнальнику. Чтобы наверняка пришёл нужный смотритель. Да и куда теперь спешить, когда день потерян?

– Спасибо! – повторил он через некоторое время.

– Пожалуйста, – хмыкнула она.

– Как тебя зовут?

– Не важно.

– Я у тебя в долгу.

– Как хочешь.

– Что я могу тебя сделать? Я умею вязать и ещё делаю бумагу. И шью красивые сумки, такие, через плечо… Ну, что ты хочешь?

Вестница не смогла ответить.

У неё давно было всё, в чём она нуждалась: любимый бег и дорога, а об остальном можно не беспокоиться. Она не стремилась выкупить свою свободу, потому что давно наслаждалась ею. Она была тем, кем всегда хотела быть. И её выбрали для Большого Маршрута – высшее признание для вестницы!

Как объяснить это парню, который еле вырвался из родного дома, который готов на всё, чтоб не вернуться туда – и чтобы доказать, что он чего-то стоит?

– Я буду в пути, по меньшей мере, ещё год, – сказала Лена после долгой паузы, когда впереди впервые мелькнул вожделенный сигнальник.

Полосатый столб, выкрашенный в красные, жёлтые и белые поперечные полосы, был всё ближе. Уже можно было разглядеть схрон для зажигательной смеси. Он располагался на возвышении, под крышкой – ни дожди не страшны, ни пронырливые обезьяны.

Ещё дюжину шагов – и Емъек мог прочитать табличку на столбе: название территории «деревня Болотные Светлячки». Рядом с ним путевой указатель раскинул свои лапы: сколько до Великой Стены, до Горького моря и до реки Чинчак.

Когда же дорога спрямилась окончательно, кусты перестали заслонять пространство вокруг столба. И показался смотритель, удивлённо взирающий на Лену с Емъеком. Широкоплечий мускулистый мужчина со связкой хвороста на плечах – такой в два счёта донесёт до станции, а то и до самих Болотных Светлячков.

– Сделай для меня бумагу получше, – сказала вестница, – размер как на учебник или вроде того.

Смотритель сбросил вязанку и поспешил на помощь. Можно бы и остановиться, но Лена продолжала медленно идти.

– Бумагу? – обрадовано спросил Емъек, не сводя взгляда с путевого указателя. – Будет самая лучшая! А где оставить? Для кого?

– В Ста Водопадах. Для Лены из Почтовой Семьи. Они знают.

Один плюс два будет много

Мама всегда вздыхала, что мне не повезло. Потому что у меня нет подруг – только друзья. Но с мужчинами невозможно дружить по-настоящему! Значит, друзей у меня нет вовсе… Это неправда, конечно. Но её не переубедить.

Подруг у меня нет – с этим не поспоришь. Наверное, потому что в нашей деревне все девушки либо сильно старше меня, либо младше. Но ровесницы тоже не гарантия! Вон Инкрис с Вайли названные сёстры, хотя Инкрис младше. А Вайли с Аланой одногодки, но вместе я их не видела.

У всех всё по-разному. По-своему. У меня есть Холрен и Гийя. Есть и будут.

Помню, мама говорила, что после совершеннолетия мы перестанем водиться. Ведь девочки обгоняют мальчиков, им становится скучно друг с другом, и с этого возраста они врозь. Ничего с этим не поделаешь – такова жизнь.

Ну да, я закровила, и мне вытатуировали на лбу белую точку, как всем взрослым женщинам. Я стала выше. Груди набухли, и начали расти волосы в паху.

Но между нами тремя ничего не изменилось! Мы всё так же вместе мотались в Ветряки за краской для Стены, играли в «оторви хвост» и лазали за незрелыми хлебными орехами, чтоб жарить их сердцевину над костром, нанизав на прутики.

Потом Холрен и Гийя меня догнали и перегнали, у них выросли новые волосы на теле, даже больше, чем у меня. Но мы продолжали дружить.

А мама продолжала вздыхать, и тётки, и соседки, и родные Холрена и Гийи.

Нормально, когда малышня носится вместе. Но потом девушки и парни расходятся в разные стороны. У них начинается своя жизнь. Разная жизнь.