Книга Гарри и попугай - Дик Кинг-Смит

— Правда?

— Я с ней переговорю.

Мэдисон нашёл маму Гарри на кухне.

— Госпожа Холдсворт, мадам, — начал он.

— Да, Мэдисон?

— Я насчёт личной гигиены людей и попугаев…

Госпожа Холдсворт удивлённо вскинула брови.

— Не тревожьтесь на мой счёт, мадам. Я всегда делаю это в саду. А ночью использую для этих целей клетку. — Про себя Мэдисон считал, что только для таких дел клетка и годится.

Заметив на лице госпожи Холдсворт смущение, Мэдисон моментально переменил тему.

— Как аппетитно выглядит это печенье, — заметил он.

— Хочешь попробовать?

— Тает на языке. — Мэдисон блаженно закатил глаза. — Песочное печенье всегда должно быть такого светло-золотистого цвета. Главное — не передержать его в духовке.

— Откуда ты всё это знаешь? — улыбнулась госпожа Холдсворт.

— Как не знать, мадам. Джордж обожал готовить.

— Правда? — восхитилась мама Гарри. — Я тоже. Может быть, ты поделишься со мной какими-нибудь заморскими рецептами?

Когда Гарри наконец зашёл в кухню, его мама и попугай были поглощены разговором.

— В Америке шоколадно-ореховые пирожные готовятся так, — ораторствовал попугай. — Берём двухсотграммовую плитку шоколада, лучше горького, но и не слишком сладкий тоже сгодится. Орехи пойдут любые — миндаль, фундук, арахис. Ломаем шоколад на дольки и растапливаем, потом добавляем в кастрюлю сто граммов сливочного масла…

— Подожди, Мэдисон, — попросила госпожа Холдсворт. — Я не успеваю записывать.

Мэдисон сделал паузу и продолжил диктовку. Он даже сумел почти без запинки выдавить из себя «разбить два яйца», посчитав, что эта жертва стоит благого дела.

— Я и не знала, что ты сладкоежка, Мэдисон, — улыбнулась госпожа Холдсворт.

— По правде говоря, мадам, я обожаю сладкое. Да и вообще предпочитаю есть то же, что и люди.

— Мэдисон, а ты помнишь ещё какие-нибудь рецепты? — спросила мама Гарри.

— Мэд, ты сегодня совсем не ел семечки, — вечером сказал Гарри попугаю.

— Что-то не хочется, — невнятно ответил Мэд. Его клюв был набит шоколадно-ореховыми пирожными.

Глава седьмая

Вскоре Гарри смекнул, что выполнение домашней работы в компании Мэдисона превращается в сплошное удовольствие.

Однажды, когда он задумчиво грыз карандаш, печально глядя на пустую страницу тетради, в детскую влетел попугай.

— Мэд, я запутался, — пожаловался Гарри.

Попугай спикировал на плечо мальчика и поглядел на раскрытый учебник.

— С чем мучаешься, дружок?

— С английским.

— С английским?! — воскликнул Мэдисон. — С венцом всех существующих языков, с языком блистательного Шекспира? Так в чём дело?

— Я никак не могу разобраться с частями речи, — вздохнул Гарри. — Нужно определить, где в этих предложениях существительные. Вот в этом, например: «Джон налетел на стену и сломал левую ногу».

— Бедняга Джон, — посочувствовал попугай. — Но задание отнюдь не сложное. Ну-с, что у нас здесь? Имя собственное, глагол, предлог, существительное, союз, ещё один глагол, прилагательное и снова существительное. Понятно?

— Нет, — честно признался Гарри.

К тому времени как Мэдисон завершил своё подробное объяснение, Гарри запомнил и выучил много нового.

— Ты прекрасно справился с заданием, Гарри, — удивился учитель. — Тебе помогал папа?

— Нет, — улыбнулся мальчик. — Птичка нашептала на ушко.

Все Холдсворты единодушно считали, что тайна Мэдисона должна оставаться тайной. Гарри и маму это вполне устраивало, так как они свободно общались с попугаем в родных стенах, а вот папа, заядлый садовод, частенько, позабыв об уговоре, заговаривал с Мэдисоном на лужайке перед домом. Но попугай хранил молчание.

Тем не менее все согласились с тем, что попугай, не знающий ни слова, может вызвать подозрение.

— Ты бы говорил хоть «привет», — посоветовал Мэду папа. — И все были бы довольны.

— Или же «попка-дурак», — пошутила мама.

— Покорнейше извиняюсь, мадам, но подобные выражения совсем не в моём стиле, — важно заявил Мэдисон.

— Тогда говори: «Мэдисон хороший», — предложил Гарри.

— Я бы предпочёл просто «привет», если вы, конечно, не возражаете, — с достоинством проронил Мэдисон. И когда в гости к Холдсвортам приходили друзья и родные, он с честью выполнял этот уговор.

Мэдисон безошибочно угадывал, кому из гостей хозяева действительно рады. Желанные гости получали вежливое «привет», и на этом всё заканчивалось. А вот надоедливые субъекты, как правило, уходили раньше, чем собирались, поскольку вредный попугай кричал «привет» не переставая, да ещё так пронзительно, что выносить это было положительно невозможно.

Конечно, бывало и так, что Гарри уходил в школу, господин Холдсворт — на работу, а его жена — на рынок. Тогда, если к дверям дома подходил незнакомец, Мэдисон начинал рычать, как целая свора собак Баскервилей, в то время как настоящая собака тихо лежала на полу, восторженно глядя на своего кумира.

И уж тем более Мэдисон не мог удержаться от искушения снять трубку, если в отсутствие Холдсвортов раздавался телефонный звонок. Впрочем, его быстро разоблачил папа Гарри, когда, позвонив с работы жене, услышал в трубке свой собственный голос.

— Добрый день, — сказал лжепапа. — Это автоответчик семьи Холдсворт. Представьтесь, пожалуйста, и оставьте своё сообщение после звукового сигнала. Пип.

— Мэдисон? — изумлённо спросил господин Холдсворт.

Повисла пауза.

— А, это вы, господин Холдсворт, сэр, — затараторил попугай. — Не ожидал услышать ваш голос.

— Я тоже не ожидал услышать свой голос, — выдавил папа. — И часто ты так забавляешься?

— Пару раз всего и было. Когда ваша милая жена уходила за покупками.

— Значит, ты передаёшь ей все сообщения?

— Ну конечно. Вот вы, сэр, зачем звоните?

— Скажи, что я поздно вернусь домой. У меня важное совещание.

— Ой, какая жалость, сэр. Мы обязательно что-нибудь вам оставим.

— Ты о чём?

— Об орлеанских креветках, мэрилендской буженине и слоёном пироге с клубникой, ожидавших вас к ужину. Хорошего дня, господин Холдсворт.

— Я думала, ты задержишься на работе, — удивилась госпожа Холдсворт, когда вечером её муж вошёл в кухню.